Экономисты не знают экономики??? - Иван Деревянко

На последнем, самом верхнем, уровне в соответствии со свойственными функциями в обществе создаются административная, продовольственная, промышленная и интеллектуальная системы.

Как у человека могут взаимодействовать несколько функций одновременно, так и у государства должны быть аналогичные органы управления. Парные взаимодействия должны осуществлять государственные комплексы, тройные взаимодействия должны быть подвластны государственным корпорациям. В зависимости от обстоятельств каждая функция человека может стать доминирующей, а все остальные должны обслуживать эту функцию. Так и в государстве должен быть орган, обеспечивающий управление таким взаимодействием с соответствующим названием, например, какой-нибудь департамент или еще что-нибудь.

Все виды взаимодействий каждой из доминирующих функций на государственном уровне должны концентрироваться в едином государственном органе типа Министерства. Их может быть четыре. Управлением же этими Министерствами должен заниматься Кабинет министров, а все вместе эти государственные органы представляют Правительство.

И здесь возникает резонный вопрос к математикам: если реальная среда экономической системы и ее субъекты имеют по четыре уровня, а наиболее простая система содержит в своей структуре 16 элементов, то какими должны быть отображающие единичные математические объекты и их множества?

Что может сказать по этому поводу современная математика? Может ли она предложить элементарные целостные математические объекты для описания единичных субъектов реальных сред существования подсистем экономической системы?

Могут ли теоретики экономисты предложить сбалансированную экономическую теорию, не используя в своей основе такие математические объекты? Ведь игнорирование хотя бы одного элемента делает «хромой» экономическую систему, построенную на такой модели. А в экономике много нюансов, которые современные теории не учитывают.

13. Может ли математика сделать экономику системой?

Что такое математика и с чего она начинается? Особую остроту этому вопросу придал выдающийся математик Герман Вейль, сказав, что вопрос об основаниях математики и о том, что представляет собой в конечном счете математика, остается открытым. Современные математики и философы также считают, что кризис математики не преодолен, существует неуверенность в выборе правильного подхода к математике, возникают конфликты по основаниям математики, развитие и применение математической методологии оставляет желать лучшего.

Что касается выбора правильного подхода к математике, то показателен случай в одном институте, когда аспирант обратился к профессору: «Профессор! Скажите, в каких случаях какой следует применять математический аппарат?» Профессор задумался и после долгой паузы сказал: «Молодой человек! Вы слишком многого хотите от науки!»

К сожалению, эта проблема до сих пор актуальна. Она встречается в аспирантской среде не так уж редко. Такой вопрос часто встает перед аспирантами, исследовательский интерес которых лежит на стыке наук. Несмотря на внешнюю серьезность, этот вопрос по сути является риторическим. Не было однозначного ответа на него ни в XIX веке, ни в XX веке. Нет его и в настоящее время.

Поэтому в каждом конкретном случае выбор математического аппарата предопределяется, главным образом, традициями той научной школы, представителем которой является исследователь. Существенных неудобств это обстоятельство, как правило, не вызывает, если исследование носит узко дифференцированную направленность. В данном же случае, когда требуется описать интегрированную в самом широком смысле систему отношений между экономическими объектами с качественно различной природой, вопрос выбора математического аппарата приобретает первостепенное значение.

Дело в том, что математика сама по себе мало чего стоит. Она рождена Природой и предназначена для ее совершенствования. В этом смысле весь аппарат математики должен отражать соответствующие реальности, развитием и формой существования которых предопределен выбор математических объектов. Только в этом случае чистая математика может принести реальную пользу.

Решая сверхсложные задачи, математики не уделяют должного внимания явным неувязкам в методологии. Построенное величественное здание современной математики может в одночасье рухнуть, ибо фундамент слаб, а укрепить его математикам как-то недосуг. А чтобы укрепить «фундамент» математики, надо, чтобы он отвечал системным требованиям. Тогда и сама математика станет системой.

Что касается экономики, то никто, пожалуй, кроме Л. В. Канторовича, всерьёз математику не применял. Задачи вычислительно — оптимизационного характера являются вторичными, поэтому они не в счет, ибо математика в них выполняет роль счетного инструмента, которому безразлично, что считать. Методологической нагрузки она не несёт практически никакой. И в этом смысле экономике не повезло еще со времён Маркса, который, судя по всему, только к концу своей научной карьеры осознал, что без солидной математической основы ни о какой политэкономии социализма, а тем более коммунизма, не может быть речи.

В частности, научный уровень "Математических рукописей", время проявленного интереса к разным областям математики, очевидно, могут служить основанием для вывода о том, что затруднения с математикой у Маркса возникали не потому, что он не смог разобраться в существовавшем тогда математическом аппарате (такой проблемы не могло существовать для человека, изучавшего иностранные языки только для того, чтобы читать интересующие его источники в оригинале).

Почти наверняка можно утверждать, что эти затруднения носили методологический характер, причем не только со стороны политэкономии, но и со стороны математики. Эта математическая задача в ряду с предыдущими выделяется своими негативными последствиями.

Суть этой проблемы сводится к конструированию такого механизма, который позволял бы легко переходить от одного математического аппарата к другому: от множественного к комплексному, от комплексного к векторному, от векторного к тензорному, т. е. от любого к любому. Это жизненно необходимо, в принципе, для описания любой реальной системы, но особенно — экономической, где невозможно сбалансировать хозяйственный механизм, не имея соответствующей системы математического аппарата.

Любые системы предусматривают системные методы изучения. В частности, системный подход начинается с выявления несоответствий системным требованиям в управлении экономикой. Как известно, система управления состоит из объектов управления, информации, законодательства и высшего руководства, как органа управления экономикой. Оказывается, все эти элементы управления экономикой плохо работают. К тому же, объекты управления (люди) не имеют систематизированной структуры.

А объект управления един в четырех ипостасях, имеющих не одну интересную особенность. Во-первых, вся сознательная деятельность людей управляется системой управления. Во-вторых, общество является частью живой природы, к которой относятся животный мир (фауна), флора и биологические объекты. В-третьих, как наиболее сложный представитель естественных систем, человек, как и все общество, имеет биологическую, химическую (материальную), механическую и энергетическую подсистемы. В-четвертых, общество существует в энергетической среде, имеющей четыре вида энергии: тепловую, магнитную, электрическую и гравитационную.

В соответствии с системным подходом сначала проделывается путь от самого сложного элемента — тетрады до самого простого — монады. Именно монады в данном случае представляют человека, как единичного субъекта экономической среды. Но и человек является самой сложной естественной системой, которая функционирует благодаря наличию внутреннего источника энергии. Здесь тоже имеет место восхождение от частного к общему, т. е. от тетрады к монаде. Системный подход монадой заканчивается, а системный анализ с