Держись от меня подальше - Рида Сукре
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мысленно отсчитывая последние секунды своего бренного существования, я зажмурилась и оказалась полузадушенной в его медвежьих объятиях. Что ж, выходит, он решил избавиться от меня «чистым» способом, не включающим кровавые пятна на паркете его любимой мамочки. Порядочный сыночек.
«Прощай, жизнь!» провозгласил заключительный стикер, а в следующий момент моего обнажённого (этому факту способствовало новое платье-маечка), плеча коснулось горячее дыхание, а вслед за ним и лёгкое прикосновение губами:
— Тебе больно, малышка?
— Нет… — пробормотала я, забыв, что всего пару секунд назад плечо ныло, и купаясь в неге от хаотично марширующих по телу мурашек. — Мне хорошо…
Реклама йогурта отдыхает.
Я медленно открыла глаза и стала свидетелем расползающейся по лицу Артёма широкой улыбки.
Неожиданно я вспомнила, что не одна я пострадала и поспешила проявить заботу:
— С тобой всё в порядке?
Он медленно утвердительно моргнул:
— Я здоров как бык-осеменитель! — и вновь разулыбался.
Моя рука, которая тянулась к его щеке, чтобы потрепать и продемонстрировать тем самым испытываемое мною сочувствие, сжалась в кулачок, и я поторопилась вырваться из его крепких объятий. Пошляк. То ли я шуганная.
— Фу, Тём! Ты такой… такой аморальный, — не сразу подобрала я правильное слово.
— Не смей оговаривать моего сына! — встала грудью на защиту сына Ефросинья, решив напомнить нам о том, что мы с ним не Робинзон и его верная Пятница, находящиеся в одиночестве на необитаемом острове.
Затем она отвесила родной кровиночке смачную затрещину и прошипела сквозь зубы:
— Ты кем себя назвал?
Шер замялся. Эх, где же Сенька со своей супер-пупер камерой? Такой кадр упустил.
Зато его папа в очередном спектакле своей супруги участвовать не собирался, поэтому всего лишь безобидно, но жизнерадостно поинтересовался:
— Многих что ль осеменил?
— Вау! У кого приплод? — раздался едкий комментарий со стороны входа, где стояли два известных мне человека — Оливер и моя сестрёнка Соня.
13
Не знаю, кто был удивлён больше: я с Шером или эта парочка, но выглядели они более чем ошарашенно, мне казалось, Олли храбрился и своё изумление нам не показывал. Хотя вообще-то сложно определить мимику по затылку, а он именно что его нам и демонстрировал, пытаясь скрыться из кухни незамеченным, к тому же утягивая за собой Соню, которая будто вросла в то место, где стояла. Именно её фраза и застала нас врасплох.
— Сынок мой размножается, — не растерялся папуля Шеридана, он вообще похоже кайфовал сейчас, видимо, страдая из-за отсутствия юмористических каналов по телевизору, которые суровая хозяйка дома явно отключала, чтобы не развращать умы домочадцев. Да уж, такого каламбура по телеку не покажут. Эксклюзив специально для вас, Сандал Евгеньевич.
— Вы типа молодой дедуля? — выдала Саннетт. — А вы — бабуля? — обратилась она к Ефросинье.
— Всем хай! — перебил её Олли, присев на корточки и делая вид, что завязывает шнурки; увидел всех сразу и понял, что сбежать не удастся.
— Спасибо за комплимент, — приосанился папа Тёмы, сосредоточив внимание на «молодом». — Я, в принципе, не против, — одухотворённо продолжил он. — Надеюсь, что Артём не пустозвон и порадует нас с женой внучатами. Но, сынок, осеменять всех подряд всё же не стоит, — он похлопал окаменевшего Шера по плечу и поприветствовал вновь пришедших: — Да, кстати, здравствуйте, Оливер и Соня. Рад, что вы наконец-то посетили нас с Ефросиньей.
— Ты с ума сошёл? — медленно проговорила предполагаемая бабуля.
Сандал не стушевался:
— Но, дорогая, почему же? Разве ты не рада нашему племяннику и его девушке?
— Я не о них говорю, — начала набирать обороты Ефросинья. — Им я очень даже рада: и Оллику, и его нормальной, — она сделала выразительный акцент на данном прилагательном, — девушке.
— О, так вы встречаетесь? — не сдержала я радостный возглас.
— Ну, как бы… — начал объясняться Олли.
Но его перебил самодовольный саркастичный баритон Шера:
— Да. Олли, а разве ты ещё не написал об этом в своём Твиттере?
— Родной, ты не обозначил в своём Твиттере, что мы теперь вместе? — обиженно надула губки Соня.
— Я… — начал было Оливер лепетать, но сегодня явно не его день.
— Конечно же он забыл… Ведь столько работы в студии, да и кроме этого… — Артём кинул на меня многозначительный взгляд.
Что он хотел им сказать? И почему Олли так напрягся, а в его глазах мелькнуло нечто такое враждебное, чуждое его милому лицу? Кажется, у парней тёрки. Интересно, что они не поделили? Вот если бы у Тёмки не было меня, а у Олли Соньки (как же я за них рада, это лучший сюрприз после того, как я узнала, что Егор и Леська вместе, и мой брат не любит мальчиков), я бы подумала, что они девушку не поделили…
Олли мог бы и не шифроваться со своей любовью. Сразу бы рассказал. А я бы ещё раньше за них радоваться начала.
— Я так понимаю, ты хочешь взять меня на слабо? — наконец-то избавился Оливер от приобретённого чуть ранее дефекта речи и перестал быть мечтой всех логопедов мира.
— Прости, что ты сказал? — непринуждённо поинтересовался Шер.
Прозвучало совсем неправдоподобно. Вот и Олли не поверил:
— Якобы ты не расслышал?
— Каюсь, иногда я просто не слушаю. Иногда я просто смотрю, как движется твоя челюсть, — правая бровь Артёма взметнулась вверх. — Завораживающее зрелище.
Я считала завораживающим зрелищем его бровь.
— Брейк! — не выдержал Сандал Евгеньевич и решил развеять нагнетаемую обстановку. — Что не поделили? — парни отвечать даже и не подумали. — Как маленькие, ей-богу. Фрося, у нас же званый ужин, а не вечеринка на погосте.
— Меня вообще-то бабушкой назвали, — возмутилась она. — Как ты можешь думать о еде? Ты даже не станешь отстаивать мою поруганную честь?
— Мы живём не во времена молодости Пушкина, так что, прости, но раскидываться перчатками не станем, — как можно более примирительно сказал он. — К тому же, пора бы уже нам и правда внучат нянчить.
— Я же говорю: ты сошёл с ума!
— Мама, — настойчиво привлёк её внимание Шер. — Мы
