Фея и лорд кошмаров - Александра Гринберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«То ли дело дверь в защищенной камере», – напомнил он сам себе и усмехнулся. С того случая и месяца не прошло, а будто уже пара лет. К хорошему быстро привыкаешь; интересно только, как долго это продлится.
Себастьян покосился на груду поленьев под навесом: надо бы наколоть, да побольше, чтобы теплолюбивая Мэйр в один прекрасный день не замерзла. Как вообще можно замерзнуть в погоду, подобную нынешней, он откровенно не понимал – в Сером Доле случались такие морозы, что всю скотину заводили в дома. Да и лесная хижина не отличалась крепкими стенами, отчего к холоду и сквознякам пришлось быстро привыкнуть. А заодно научиться латать протекающую крышу и сколачивать подгнивающие доски, чтобы совсем не окоченеть в зиму.
Странное, кстати, дело – до своего побега в лес Себастьян не мог похвастаться умением работать руками, по хозяйству помогал мало.
«Магу руки для другого нужны», – любил говорить Родерик.
Удивительно, как еще лук подарил… Хотя позже Себастьян узнал, что это был подарок отца, а вовсе не Родерика. Видимо, чтобы потом всякий раз читать нотации, когда видел стертые до крови пальцы.
Совсем как Мэйр.
Себастьян отмахнулся – не хватало еще сравнивать ублюдка-отчима со своей феей, – скинул рубашку, поежился от сырого воздуха, коснувшегося спины, и взялся за топор. Чем не плата за ночь без кошмаров?
– Из моей постели еще не сбегали, чтобы заняться… вот этим, – спустя какое-то время послышался за спиной голос Мэйр. Себастьян как раз пытался расколоть особо крупное бревно и не слышал ее шагов. И едва не выронил топор от неожиданности. – Что ты делаешь, чудо лесное? Для этого скелеты есть в кладовке!
– А они умеют? – Он повернулся и не смог сдержать улыбки – Мэйр вышла на улицу, кутаясь в шерстяное одеяло. – Согласись, они и вполовину не так хороши, как я.
– Сие бесспорно, мой полуголый друг, – пробурчала Мэйр, сонно щуря глаза и явно мечтая куда-нибудь если не рухнуть, то хотя бы присесть. По утрам его целительница, вся такая манерно-опрятная и деловитая, частенько бывала сама на себя не похожа: растрепанная, ворчливая и поразительно неуклюжая – только что мимо дверей не промахивалась. – Но это отнюдь не повод похабить руки, они и без того… Прекрати закатывать глаза, ты, чудовище! И оденься, ради всех богов! Мне на тебя даже смотреть холодно!
Себастьян на эту отповедь улыбнулся и покачал головой – Мэйр неисправима. Но топор все же всадил в бревно, справедливо рассудив, что на сегодня физического труда достаточно. Потянулся за рубашкой, но надевать не стал, перекинув через плечо.
– Сразу видно – ни разу ты не была севернее вашей столицы. Это разве холод? И вообще, у меня же есть ты. – Он приблизился и протянул целительнице ладони с несколькими свежими мозолями. – Вылечишь?
– Вылечу? Ни фига. Наглые засранцы должны страдать.
Но Мэйр вылечила. А потом принялась кутать его в одеяльце, пунцовея волшебными ушами и непрестанно ворча про бестолковых неслухов, у которых отроду ни мозгов, ни совести. Себастьян слушал все это, глупо ухмыляясь и судорожно соображая, как угомонить свою сварливую фею. По всему выходило, что или накормить, или вырубить.
– Боги, Мэйр, прекрати. – Кое-как освободившись от цепких пальцев, он накинул одеяло обратно на целительницу и уже привычно сжал ее ладони в своих. – Или я тебя поцелую. Ты же не хочешь этого?
Мучительно хмурясь и явно все еще силясь прогнать сон, Мэйр выдала:
– Я, может, и хочу, да только это плохая идея…
Себастьян, ожидавший очередной нотации в стиле «ты мой пациент, это неэтично, я в домике и вообще иди в Бездну», даже рот приоткрыл в недоверии.
– Так… это значит «да»?
– Так… это я вслух сказала? – Мэйр отняла свои руки и укуталась в многострадальное одеяло по самую макушку. А дождавшись решительного кивка, меланхолично прибавила: – Дерьмо. Надо пойти еще поспать.
– Зачем вообще вставала? – вздохнул Себастьян, натягивая край одеяла до самого кончика ее носа.
Такую Мэйр, уютную, домашнюю и теплую, хотелось обнять, утащить подальше от чужих глаз, что особенно актуально посреди леса, отпаивать горячим чаем и кормить пирожными. Потом можно заняться чем-нибудь поинтереснее – Мэйр не сильно против, судя по блуждающим в ее голове мыслишкам. Но сначала пирожные…
…о которых, как и обо всем остальном, придется позабыть, потому как неведомый гость не нашел времени лучше, чтобы наведаться в их дом. Едва только вспыхнул портал, Себастьян от разочарования выпустил толику магии, надеясь отпугнуть визитера. Куда там – это явился дражайший дядюшка собственной персоной. Непробиваемый, неприлично бодрый и хитро ухмыляющийся. Оценил картину, не иначе.
– Какие котятки! – умилился Фалько, даже руками всплеснул. Дурацкая улыбочка никак не вязалась с образом сурового лорда-менталиста. Другое дело, что самому лорду до этого дела нет. – Дровник вместо сеновала? Суровая вы парочка.
От Мэйр пришлось отойти и как можно более сурово (ну, Себастьян надеялся, что вышло именно так) зыркнуть на Фалько. Пока он придумывал, как бы так съязвить, чтобы наверняка испортить родственничку настроение, Мэйр его опередила.
– Какими судьбами, Уилл? – откинув с глаз одеяло, поинтересовалась она. Тоже недовольна – Себастьян почувствовал волну досады и негодования, исходящую от нее.
– Проснись и пой, подменыш! Крышу пацану чинить пришел, – охотно поведал Фалько, не переставая веселиться. – Ты вроде разрешила, и мы с тобой договорились, что я выделю ему время.
– А предупредить?
Лорд виновато развел руками.
– Сама понимаешь, дел у меня хватает. Я освободился час назад, показался пред очи дражайшей супруги… Кстати, насилу вырвался: ей, понимаешь ли, вынь да положь племянничка, – он вздохнул с напускной печалью. – Я пока что отбрехался – мол, племянничек без ментальных щитов общественно опасен. Но ты же знаешь Рангрид! Собственно, она меня к вам и выгнала. – Исторгнув из могучей груди еще один душераздирающий вздох, Фалько расплылся в гадкой ухмылочке. – Но в следующий раз я, конечно, предупрежу. А то мало ли, вдруг вы тут не одеты!
– Размечтался, старый охальник!..
Ромашковый чай, предложенный Мэйр, оказался весьма кстати. Себастьян, едва заслышав, что лорд Фалько собирается помочь с его недужной головой и магией, мигом сменил гнев на милость и пребывал в предвкушении. Он не слишком понимал, в чем эта помощь
