Огненные Ифриты - Марина Казанцева

Она уйдёт отсюда, покинет этот изумительный дворец и его царственную хозяйку, она скроется, как тень, как мысль, посетившая мозг спящего, как свет луны. Потому что её время вышло — она здесь только мимолётный гость, звезда, мелькнувшая на небосклоне в закатный час, тихий дух пустыни…

Широкая постель напротив арочного окна, что выходило в сад, была пуста.

С минуту Маргарет стояла и смотрела на неё, не зная, что она испытывает — разочарование или облегчение. Да, ей хотелось видеть царицу Савскую, она хотела сравнить себя с ней — не ту оборванку в краденых лохмотьях, а себя — вновь обретённую царицу Савскую. Но ложе пустовало, и искать сравнений было не с кем. Вот почему дворец так удручающе безлюден — наверняка красавица-царица отправилась в дальнюю поездку, как часто делала и раньше. Или она уже не столь молода и давно не столь красива? Ведь Маргарет так и не знает, сколько времени прошло со дня отъезда из Иерусалима. Может быть, она уже старуха? Не зря же поначалу, слушая болтливого Ионахана, Маргарет подумала, что прошло очень много времени со дня встречи двух царственных любовников.

И тут на неё накатила волна воспоминаний, острой сердечной тоски по безвозвратно ушедшему мгновению. Вдруг вспомнились и пылкие объятия царя, и соломоновы слова, которые дарил он ей, как лучшие драгоценности на свете. Ушло всё, кануло, минуло! Остались только эти камни, браслеты, стены, сад… Хоть всё оно прекрасно, но бессмысленно, ибо не богатство сделало царицу Савскую легендой, а её встреча с Соломоном, та изумительная страсть, то столкновение двух царственных алмазов, что высекли из однообразия истории искры вечно живущей любви. Их нет, они ушли, сам прах их развеялся в песках пустыни, а память нескончаема и будет ещё долго тревожить многие умы. И не стоит искать встреч с Соломоном, чтобы не ранить в своём сердце прекрасный образ, который некогда придумал и в который, как в актёрскую личину, облёкся её муж — Айрон Коэн. Их общая фантазия, их случайно совпавшие мечты столкнули их вместе и вовлекли в волшебную восточную сказку, которой имя — Никогда. Всё в прошлом, да, всё в прошлом.

Она судорожно вздохнула, словно воспоминания никак не отпускали её сердца, как будто прекрасная химера снова запустила в её душу свою сладкую отраву. Да, что бы ни было тут, надо уходить.

Золотая ткань, расшитая невесомыми лилиями, наполнилась, словно парус, глубоким лунным светом, когда Маргарет подошла к окну и выглянула в сад. Сейчас она поднимется от пола и полетит прочь — куда-нибудь на экзотические острова этого чудесного мира, чтобы ждать зова и покинуть эту удивительную планету. Чтобы воплотиться опять в постылый образ огненной ифритки, потому что она с самого начала была против, но не стала возражать на эту экзотическую затею её мужа. Она ему не скажет, что видела на этой планете.

Позади неё раздался слабый звук — как будто шарканье чьих-то ног. Ну вот, теперь точно пора улетать.

Маргарет невольно обернулась — теперь ей всё равно, что здесь подумают об улетевшей, словно птица, женщине. Может, это даст дальнейшую пищу слухам про страшную ночную вампирицу, ищущую мужчин, оставшихся дома без жены, и сосущую кровь младенцев.

— Няня?! — не поверила она своим глазам.

Старая женщина, одетая во всё тёмное и бредущая с лампой по покоям, остановилась и подняла лицо. Некоторое время она вглядывалась в женщину, стоящую у окна в пронизывающем лунном свете. Старые глаза её слезились, руки, держащие лампу, тряслись.

— Т-ты? Это ты, дитя моё? — спросила она дрожащим голосом и внезапно повалилась, закатив глаза и выронив сосуд с маслом.

Забыв о своём намерении, Маргарет бросилась к старушке и успела подхватить её. Какая же Сатора стала лёгкая! Куда делась полнота её ласковых рук, которым одним могла доверить царица Савская свои длинные волосы цвета воронова крыла?! Почему няня одета, как вдова? Почему глаза её хранят следы многих слёз? Почему так худы и темны руки?

Она не могла поверить: её няня, её Сатора!

— Что с тобою сталось, няня?! Сколько времени прошло?

Испещрённые возрастными прожилками, выцветшие глаза открылись и некоторое время шарили по опочивальне, словно искали улетевшего призрака.

— Это ты, дитя моё… — неуверенно прошептала старушка, касаясь скрюченными пальцами щеки Маргарет.

Та не знала, что сказать, как объяснить всю невероятность происходящего.

— Зачем же ты оставила нас, душа моя?.. — снова заговорила няня, лёжа в руках своей воспитанницы и глядя на неё сквозь слёзы.

— О чём ты, няня? — чувствуя, что сходит с ума, проронила Маргарет.

— Сколько бед и несчастий принёс твой уход. Какое бесчестье постигло твоё имя!

— Да, я знаю. — ответила она, садясь вместе с няней на мозаичные полы спальни. — Я всё знаю. Я слышала, что болтают о царице Савской. Увы, няня, языков не остановить. Это продолжается уже три тысячи лет — царица Савская стала обаятельной легендой и чудовищем. Мне всё равно: я — не она.

— Наверно, злые духи пустыни унесли твой разум. — проговорила няня, приходя в себя и вглядываясь в лицо своей царицы. — Мне помнится в последний наш разговор, когда ты собралась покинуть нас, ты говорила что-то про филина в развалинах, про сову, летающую в пустыне.

— Няня, это просто Притчи Соломона. — ласково сказала Маргарет. — Это всего лишь поэтическое сравнение. Кстати, и написал он их уже в старости, так что я привела тебе слова, которые ещё не были им сказаны. Поэтому я возвратилась туда, откуда явилась — в свою жизнь. А жизнь моя, няня, лежит через тридцать веков после настоящей царицы Савской. Я не царица, няня, я просто заблудившаяся птица. Каким-то странным обстоятельством занесло меня в далёкое прошлое, и я погрузилась в волшебную историю.

— Я не понимаю тебя, дитя моё. — со слабой улыбкой произнесла Сатора. — Но я рада снова тебя видеть через столько лет.

— Да, я вижу, как время тебя не пощадило. Бедная моя няня, о ком и о чём я только ни грезила все эти годы, но о тебе не вспоминала. А теперь, когда я встретила тебя, я снова рада твоему лицу и твоим рукам. Но где царица?

— Деточка моя, ты сошла с ума. Ты царица.

Сквозь слёзы печали и радости смотрела Маргарет на свою старую няню и не знала, как объяснить ей всё. Что сказать старушке, которая забыла, кто её подопечная? Ведь это же был сон, только сон. Или не так? Может, этот сон перенёс её в реальное прошлое и воплотил в царицу Савскую?

— Как же ты не царица? — спрашивала няня. — Разве я не помню, как растила тебя, как с малых лет ходила за тобой. Как вместе с тобой отправилась в землю Сабейскую, как стала ты царицей? Вот эти руки помнят твои волосы — ты с детства никому не доверяла расчёсывать себя.