На большом пути. Повесть о Клименте Ворошилове - Владимир Успенский

Наблюдая за Буденным, Климент Ефремович подумал, что у них в Реввоенсовете сложилось очень даже правильное положение. Сообща, втроем, вырабатывают они основную линию действий, управляют армией, и в то же время у каждого есть свой определенный участок. Семен Михайлович занят главным образом подготовкой и проведением боевых операций. Щаденко почти каждый день бывает в бригадах, в полках, на месте помогает командирам и комиссарам принимать правильные решения, вникает во все трудности. Пополнение, укомплектование дивизий - тоже на нем. А Ворошилов в ответе за всю организационную, партийную и политическую работу. Создание армейского штаба, органов снабжения, госпиталей - этим и многим другим он занимается как член Реввоенсовета. Но еще важнее, что он фактически является комиссаром Первой Конной. Политический аппарат, рост партийных рядов, пропаганда и агитация, армейская печать, связь с населением - по его части. И нельзя, наверно, отделять обязанности члена Реввоенсовета от его комиссарских дел. Это было бы неправильно. «Мы, большевики, в ответе за все», - мысленно повторил он свою любимую формулу. Но все же теперь, когда деятельность Реввоенсовета наладилась, когда Семен Михайлович начинает привыкать к коллективному руководству, не пришла ли пора все больше внимания уделять именно комиссарским заботам?

К примеру, настоящий момент. Нет сомнений, что Буденный подготовит операцию и Ростов будет освобожден. Понадобится командующему совет, помощь - пожалуйста. Но думать-то сейчас Климент Ефремович должен не только об этом. Вперед надо глядеть. Ворвутся наши бойцы в большой город - для них это завершение битвы. А для Ворошилова, для всех политработников забот не уменьшится, а, может, даже прибавится. Надо немедленно выделить и проинструктировать специальное подразделение, которое неожиданным броском захватит тюрьму не позволит врагам расправиться с нашими товарищами-политзаключенными. Вместе с ними, с уцелевшими большевиками-подпольщиками сразу взяться за восстановление Советской власти в городе. Назначить начальника гарнизона и коменданта Ростова, чтобы они установили твердый революционный порядок, пресекли грабежи, .провокации недобитых врагов. Быстро учесть и сохранить трофейное имущество. Будет возможность - послать продовольствие в северные голодающие губернии. Наладить работу предприятий, обеспечить нормальную жизнь сотен тысяч трудящихся. А для своих усталых бойцов организовать отдых, да чтобы с баней, с горячим приварком, с хорошим сном.

Потери необходимо восполнить. Ну и, конечно, сразу после Ростова другие задачи встанут перед Первой Конной. Значит, надо во всех дивизиях и в масштабе армии подвести итоги сделанного, обобщить опыт, отметить лучших, нацелить людей на новые победы. Придется провести для этого партийную конференцию.

«Нет, всего не запомнишь!» - у Климента Ефремовича капельки пота выступили на лбу от напряжения. Или в горнице жарко? Расстегнул воротник, достал из кармана потрепанный блокнот, вывел крупными буквами? «Ростов. Что сделать».

Карандаш быстро заскользил по бумаге.

В комнате было сумрачно, адъютант зажег большую лампу без абажура. На светлых обоях плыла черная тень Семена Михайловича. Растопыренные руки его на стене похожи были на широко раскинутые крылья, и вся тень очень напоминала орла, изогнувшего голову над добычей; «Истинный орел! Степной орел!» - усмехнулся Климент Ефремович.

Сравнение вроде бы вполне подходящее, да только вот развитие событий весь этот день не радовало Ворошилова, читавшего вслед за Буденным донесения, поступавшие с передовой. Наиболее ожесточенные бои продолжались возле населенного пункта Генеральский Мост. Белые насчитывали там по меньшей мере пять тысяч сабель. Силы примерно равны, атаки сменялись контратаками, потери с обеих сторон были велики, но ни те ни другие не могли добиться перевеса.

Возле Генеральского Моста никакого продвижения не было, а у соседей, по мнению Климента Ефремовича, вообще положение сложилось тяжелое, угрожающее. Там белогвардейцы обрушились на 15-ю и 16-ю стрелковые дивизии, потрепали их, отбросили далеко назад. Получалось так, что не буденновцы, а беляки достигли сегодня внушительного успеха.

Климент Ефремович держался-держался, однако счел все же необходимым изложить Буденному свое мнение: в Ростове, мол, деникинцы теперь в колокола бьют, победу празднуют. Метель-то, выходит, врагу помогла.

- Пускай радуются, - спокойно ответил Семен Михайлович. - Цыплят по осени считают. Ты смотри на карту, Клим Ефремович. Противник сегодня подчистую выложился. Пехота его, конница - все тут, в бою. Наши шестая кавдивизия и тридцать третья стрелковая приковали внимание белых к Генеральскому Мосту. Враг резервы туда тянет, думает, что там вся схватка. А у нас, гляди, одиннадцатая кавдивизия с бронепоездами на подходе. Но не это главное. Вот здесь, - показал Буденный карандашом, - наша четвертая кавдивизия, совсем свежая, отдохнувшая. А беляки, по всему видать, не догадываются, считают, что она тоже под Генеральским Мостом. Не разглядели в снегу-то. Перед четвертой совсем никакого врага нет. Разрыв в линии фронта. И через этот разрыв она ночью, пока метель, выйдет в тыл деникинской группировки.

- А что? Сразу положение в нашу пользу изменится! - одобрил Климент Ефремович.

- Нет, не сразу, - Буденный большим и указательным пальцами распушил усы и подусники. - Черт с ней, с этой группировкой, пусть дерется завтра на прежнем месте. И Генеральский Мост нам не нужен. Четвертая кавдивизия по тылам беляков прямо на Нахичевань, на Ростов пойдет. И шестая с ней вместе.

- Что?! - ошеломленно глянул Ворошилов. - Ты когда это затеял?

- А еще днем смекнул по обстановке: надо нам сразу брать быка за рога. Захватим Ростов, отрежем белым пути отхода - вся их группировка сама на куски рассыплется.

- Дерзко, Семен Михайлович, слишком уж дерзко, - неуверенно произнес Климент Ефремович. - А не захлопнут они нас, как в мышеловке?

- На дерзость я и надеюсь. Деникинцы, сам говоришь, в колокола бьют, победе радуются, не ждут нас. А мы вдарим!

- Не слишком ли спешим? - Ворошилов старался прикинуть все «за» и «против».

- А чего медлить? Если завязнем у этого самого моста, брюхолазы первей нас в Ростов ворвутся.

- Э, Семен Михайлович, важно город занять. А мы или пехота - дело второе. Тебе что, слава покоя не дает?

- Кто же от славы отказывается, - улыбнулся Буденный. - И от трофеев опять же. Ко всему прочему, Ростов для меня и для всех наших кавалеристов - город очень даже особый. Тут по ближним и дальним окрестностям исконная сердцевина всей русской кавалерии. В одну сторону на сотни верст - земли Донского казачьего войска, в другую - Кубанского, Терского. У каждого войска своя вроде бы столица имеется. На Дону, к примеру, Новочеркасск. А Ростов для всех казачьих войск главный город, главный перекресток. Его захватить - эта действительно на всю округу слава пойдет. И опять же - как захватить, понимаешь?

- Теперь понимаю, - сказал Ворошилов. - Захватить дерзким маневром, лихим налетом, истинно по-кавалерийски, чтобы по всему Дону, по всей Кубани долги потом вспоминали!

- Ну спасибо, - растроганно буркнул Буденный.

- За что?

- За то, что не только головой прикидываешь, но и сердцем вникаешь в наши дела,

6

После короткого ночлега - снова поход. Эскадрон выступил еще до рассвета. Погода улучшилась. Ветер дул резкими порывами, снег налетал лишь изредка, зато хлестал, словно картечь. Бойцы подремывали в седлах, прислушиваясь к сильной канонаде, гремевшей справа и почти сзади. Где-то там уже вторые сутки длилась напряженная битва, а эскадрон продвигался на юг, не встречая никакого сопротивления. «Вошли в дыру», - сказал Роману Башибузенко.

Когда рассвело, с кургана увидел Леснов огромную колонну, черной змеей вытянувшуюся среди заснеженных полей. Тачанки, сани, артиллерийские упряжки и всадники, всадники, всадники... Голову колонны еще можно разглядеть, зато конца совсем не было.

Двигались довольно быстро, насколько позволяло снежное месиво на дороге. Изредка, где обдутые взгорки, переводили коней на рысь.

К полудню отдалилась и почти не слышна стала канонада. Остановились на привал. Однако не успел Стервец управиться с овсом в торбе - прозвучал сигнал трубача. Тронулись дальше. И очень тревожно было Роману: куда это лезут они, очертя голову, оставив далеко позади линию фронта?! Поделился беспокойством с Миколой Башибузенко. Тот и сам озирался, вставая на стременах, однако на вопрос комиссара хохотнул бодро:

- Для нас хучь тыл, хучь фронт, было бы кого лупцевать. По всему видать - на Ростов правимся. А в Ростове-городе есть на ком шашку спробовать. Га, хлопцы?!

Ему отвечали весело, вразнобой, с бесшабашной удалью:

- Там у купчих перины - потонешь!