Дневники Обормотня - Альберт Джоуль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надеюсь, что «стая-семья» не значит, что Ленка станет для меня сестрой. Потому что я люблю и уважаю её, и готов быть Хатико сколько угодно, но… хотелось бы, кроме стаи, ещё одну семью, поменьше. Как у Саньки с Василисой… а Степашка подрастёт, и сам будет таращиться на новых друзей, когда ему покажут самую-самую новую мобильную игрушку, для которой он будет уже взрослым! Я посмотрел Лене в глаза: будет такое? Она ответила молча: не сейчас, и не в этом году, но будет обязательно.
Хотелось как-нибудь красиво всё завершить, но вместо этого я снова выдал то, что было на уме:
— А хочешь отдохнуть завтра? А я за тебя инвентаризацию разгребу, мне не сложно!
Мне очень приятно намекнули, что идея хорошая!
* * *
Какая это банка чипсов по счёту, третья? Надо хотя бы одну Фёдору оставить, а то совсем радостей никаких. Может, апельсинового попкорна ему подсунуть, как Ленка любит? Хотя он большой, ему это, как опилки. Или яблочной пастилы? Бр-р… какими сладостями перебить впечатление от разговора⁈ Нет, не с Ленкой, я потом сдуру к ещё одному волку сунулся…
Честно хотелось поговорить со старым вожаком, который не приручал, а просто согласился бояться вместе со своим Зверем! Потому что все его «злодейства» — от страха, просто об этом не сразу догадываешься. Если бы он меньше боялся, то и был бы адекватнее, и стаю мне не передавал бы… но каждый поход к нему — как плохой ужастик. То есть не страшно, даже грустно, а уходишь, и внутри как кошки нагадили.
Дальше «Здрасьте» у нас общение редко заходит, но почему всё должно кончаться ТАК⁈ Я пришёл к деду Косте на порог его дома, и высказался:
— Не бойтесь, я со всем справлюсь. И вам тоже помогу, обещаю!
А он только посмотрел на меня грустно:
— Поздно, Лёшка, уж совсем поздно. Никто тут мне, старому, не помощник.
Таким тоном старики любят рассуждать на тему «старый я, помирать пора». Никто в этом не виноват, потому что «такова жизнь», а раз местный Акелла промахнулся, то Акелла должен уйти. Нормально⁈ Вот и я считаю, что нет! Но мне пришлось пока с этим смириться, а страничку с нашим разговором я из тетрадки выдрал: такое читать, только настроение портить.
Кормят Фёдора через окно на кухне: открывается ключом, ставится паёк, закрывается. Может даже тарелка останется, но Фёдор продолжает ломать комедию… и пластиковые тарелки. Хотя запустить пластиковую тарелку летать по воздуху, как НЛО, и правда интересно!
Сейчас я задержался ненадолго, потому что Фёдор находился в кухне, а я с ним слишком давно не разговаривал! Затворник посмотрел на меня сердито, промолчал, отвернулся.
— Давно не общались… во сне, то есть. — сказал я. — А это были хорошие сны! Веришь?
Молчание. Но и не рычание, что тоже хорошо.
— Рассказать тебе новости? Представляешь, меня вожаком хотят назначить, чтобы было кому с тобой общаться. Дед Костя ради этого готов добровольно мне место отдать, хотя я этого не хочу. А остальным как-то пофиг, потому что все и так со всем справляются. Но вожак нужен.
Молчание.
— Я тебе тут ещё кое-что притащил. Новый вкус вышел, очень хвалят, и мне тоже зашло! А то сидишь взаперти, даже какие чипсы новые появились, не знаешь…
— Рр-р…
— Ладно-ладно, ухожу!
Я аккуратно поставил фиолетовую банку чипсов на подоконник, и закрыл окно; когда Фёдор рычит, значит, ему надоело выслушивать трёп кормильцев. Но устроился дядя прекрасно! Сидит, отдыхает, лезть к нему боятся. Потому что это больше не уважаемый титан Фёдор Мстиславович, который на своём горбу всю деревню носил! Это отшельник и затворник Фёдор, к которому никто не лезет! Только вожак из шкуры вон лезет, чтобы продержать нашего затворника подольше взаперти в родной деревне!
Опять это паршивое ощущение! Продержать. Взаперти. Почему его хотя бы на прогулку не выводят⁈ Это же волк, а не хомячок, ему гулять надо! Он не в деревне живёт, а в собственном доме, из которого вынесли всё, что можно было сломать! Какая тогда, к хвостам собачьим, разница, где его запирать⁈
Кажется, я случайно обменял свою беспечность Обормотня на вожаковские занозы в… мозгах! По этим самым мозгам мне прилетело чем-то гремящим.
— Э, какого⁈ — я рявкнул, а потом услышал сердитый хлопок форточки, которую не стал запирать. А затем увидел фиолетовую банку, из которой высыпались пряные картофельные ломтики.
Стало ещё неприятнее, потому что это уже не конспирация! А что? Дядь Фёдор, если наяву не хочешь колоться, может, во сне посекретничаем? Пожалуйста, мне это очень надо!
Я не знаю, почему Лев Леонидович не может остаться поддержать! Вернее, понимаю, что свои дела есть, которые даже на один день перенести нельзя, но всё равно обижаюсь. От него это, в наши последние занятия, не укрылось.
— Алексей, послушай меня. В жизни каждого случается момент, когда он должен принять ситуацию, какой бы сложной она ни была.
— Мне это не нравится…
— Никому не нравится.
— Лев Леонидович, давайте вы просто скажете, что здесь нужна помощь одному начинающему вожаку, и уедете на пару дней позже⁈
Вместо ответа на эту шутку (Точно, шутку! Совсем точно… Эй, я что, сам себе не верю, что это шутка⁈) мой учитель нахмурился, и посмотрел на меня взглядом Фёдора — то есть такого же взрослого, слишком уставшего от болтовни с непонимающей мелочью…
— Сменим тему. Скажи, что ты знаешь о такой личности, как Маленький Оратор?
Угу, а это уже поинтереснее. Вернее, это один из проверенных Львом Леонидовичем приёмов: «отвлечь от грустных мыслей».
— Что прошлым летом по телику показали срочную трансляцию. Ребёнок какой-то, вышел на сцену, и говорил, мол «Вы хорошие, давайте жить дружно» и всё такое. А потом оказалось, что половина страшных баек про оборотней больше не работает, мохнатики сами подтвердили. Только я в это всё равно не верю.
— Почему?
— Потому что один ребёнок не может перевернуть мир!
— Он не был один. С ним был его брат, который также не верил в эту затею, но поддержал. С ним были его друзья, и команда, которая
