Звездный дождь - Елена Белова

Сам Клод попробовал добраться до Сина, но тот, похоже, не спал… Или, может, спал слишком крепко. Юноша попробовал его "позвать" погромче. Но в этот момент его самого кто-то с силой дернул – по крайней мере, так ему показалось, и с силой выволок прочь… из сна.

Растаял странный полупрозрачный дракон, пропала девчонка… насмешливо мявкнул на прощанье кот… и Клода закружила темнота.

Темнота, темнота, лишь две ленты лунного света на полу, запах сена, боль в усталых ногах, шорох, скрип… странное напряжение в прохладной сыром воздухе… и хрип. Что его разбудило?…

– Х-х-х-х…

Хрип!

Клод вскочил. В углу, на куче сена… божья пара! Нет! Две сцепившиеся фигуры, один нависает сверху, упираясь, напрягая руки… второй, на коленях, силился оторвать или ослабить… это веревка? Веревка!

Тир душит Стимия!

– Тир, не смей! – Клод метнулся вперед… и полетел кувырком, наткнувшись на выставленную ногу. Искры брызнули целым фейерверком, и юноша увидел, ясно-ясно, бешеные серые глаза. – Ты с ума сошел… – выдохнул он. – Пусти его!

– Прочь!

Что произошло в следующий миг, он не рассмотрел. Стимий вдруг рванулся назад, прямо на Тира, тот согнулся, получив удар головой в живот, невнятно зарычал, и сцепившиеся фигуры полетели на пол. Кто-то вскрикнул – шум на чердаке разбудил хозяев, скрипнула чердачная дверца, зло грохнула об пол глиняная посуда… Клод попытался вскочить и чуть не заорал от боли в ноге. Вывих. Или перелом… Проклятье! Да что же теперь делать?

– Тир!

Но отозвался не Тир…

– Вы рехнулись! Зиррат ар Зраш! – по-рацейски выругался Дан. Клод пропустил момент, когда он появился. Хвала Дару! Темная фигура рванулась мимо Клода, рука поднялась для удара…

И тут на чердаке полыхнуло.

Веревка на горле Стимия вспыхнула, рассыпалась искрами… погасла. А Тир, лишившись опоры, тяжело грянулся на пол. И застыл…

– Гакерран ур грабыратта аргоп! – Стимий, оказывается, тоже знал рацейский. По крайней мере ту часть, где были "бруды" – в смысле ругательства. – Твою ж…

Он закашлялся, растирая горло, и только с третьей попытки смог выдохнуть что-то про искры и пожар и про то, что не умеет, злиш побери, вбирать огонь… Зиррат ун… маги, чтоб вас… Зиррат, зиррат и зиррат!

Огненные узоры ушли за ней и в сон. Они мерцали и переливались, они вились и тянулись дальше, заполняя пустоты.

Там, во сне, узор достроился. Там она, Марита, знала, что делать на странном каменном поле. И лился с небес золотой свет, и отзывались ему цветными лучами камни, и нужно было подойти и встать сначала у одного из сигеров (что за слово?), а потом, если он отзовется, идти к центру.

И неистово билось сердце.

Там, во сне…

А потом она проснулась. И увидела…

Он был как из романсеро (романтическая баллада – прим. автора) об отважном рыцаре Гаго-драконоборце – кусок живой тьмы с горящими глазами. По лицу хлестнуло ветром – он складывал крылья. Он. Дракон… Дракон!

Марита не успела ни спрятаться, ни даже вскочить. Молча – голос отнялся – смотрела, как медленно открывается драконья пасть… как блистают в лунном свете громадные клыки. Она не успевала… сейчас ее съедят… она не успевала…

Что-то дрогнуло внутри, какая-то жгучая волна прошла по телу. Перед внутренним взором мелькнул и пропал огненный узор с ночного неба… Марита рванулась с одеяла, взлетела на ноги, неосознанно подняла руки, точно для защиты. Она сама не зная зачем, но так надо было, надо!

Но она не успела. Резко перехватило дыхание, потемнело в глазах.

Звезды крутнулись вихрем.

Все исчезло…

Что-то шуршало над головой. Резкий запах заставил поморщиться и чихнуть. То ли перец, то ли… и еще запах дыма. Марита молча подивилась столь неподобающим запахам в своих покоях, а потом осторожно приоткрыла ресницы, посмотреть, долго ли еще до подъема…

И вжалась спиной в камень. А может и не в камень – неважно, ничего не важно! Потому что дракон ей не привиделся. Он был здесь, рядом! О Дар, сбереги…

Реальность упала на плечи, будто тяжелая шуба. Орден. Смерть пастыря. Бегство. Каменное поле. Дракон…

– Бравэ, – вдруг проговорил дракон.

Что? Божья пара, что? Марита с усилием глотнула похолодевшими губами воздух… У нее дельер? Бред? Что это…

– Бравэ, Марита! – очень девичьим голосом повторил дракон на ломаном дижю. – Ноэс ойель айтер!

Не бойся, Марита, – машинально отозвалось в сознании девушки. – Мы хотим помочь.

Помочь? Ей… Дракон.

У нее все-таки бред.

И у этого бреда лиддийский акцент. Это уже чересчур даже для дельера. Марита неожиданно успокоилась. Взяла себя в руки.

– Кто вы? – на пробу спросила она. На лиддийском.

Ответ последовал немедленно. И очень неожиданный.

– Мяууууууууууу! – послышался со стороны дракона совершенно кошачий вопль, и не успела бедная девушка-маг уразуметь, как понимать то, что дракон заговорил на кошачьем, как на траву спрыгнуло что-то серое, лохмато-хвостатое, зло сверкнуло зелеными глазами и стрелой умчалось в темноту. А затем по драконьему крылу съехал человек… девушка. Сельчанка. На миг, на какую-то пушинку Марите показалось, что сельчанка ей чем-то знакома. Хотя мысль эта была еще более дикой, чем прилет дракона. Благородная девица даже низшей знати не обязана знать в лицо всяких простолюдинов.

– Ты меня узнаешь? Я Латка, – радостно улыбнулась лиддийка.

Селянка из сна!

Но ведь… Божья пара, я не понимаю!

В мире не все так просто, девочка из знати…

Действительно…дракон принес ее сюда и не съел. На его спине сидел кот. И эта… Латка. А ей, Марите, шестнадцать лет снилась простолюдинка… или кто она все-таки?

– Лата… – хрипло проговорила Марита. – Из селища Пригорки.

Слова чужого языка выговорились трудно. Не потому, что она плохо усвоила лиддийский, а потому… потому. Селище. Ночной бред. Сельчанка из сна верхом на драконе. С ума сойти можно. Простолюдинка засияла.

– Узнала! Ой, ты понимаешь наш язык! А мы с Архантом сначала поволновались, ты в этом беспамятстве и в беспамятстве… а потом мы посмотрели, какая ты замученная, и поняли, что ты просто слишком устала. Вот и спишь без просыпу. Я тебе взвару приготовила и еды горячей. Будешь?

Марита не отвечала, сосредоточив взгляд на драконе, которого, оказывается, звали Архант. Тот молчал, но девушку не оставляла мысль, что заговорить должен именно он. Ну не Латка же должна все объяснять! Марита знала, что жизнь не баллада, но все же… Девушка неосознанно выпрямилась, гордо вскинув подбородок. Орден повыбил из нее гордость… но тем ревнивее она цеплялась за оставшееся.