Обретая себя (СИ) - Котова Екатерина

– Что ты…? – начала было я, когда пальцы коснулись ворота рубашки и не спеша приспустили ее. Он придвинулся еще ближе, практически обхватывая меня ногами, придвигаясь сзади. От его дыхания возле шеи пошла волна мурашек.

– Рей… – выдохнула, когда он коснулся чувствительной точки губами и точно вдохнул меня. Горячие пальцы чуть подвинули бретель нательной сорочки и белья, что надевалось под рубашку, плечо провокационно оголилось, и северянин не задумываясь повелся на это вызывающее во всех смыслах действие.

Мне, казалось, это какой-то сон. Абсолютное наваждение. Я знала, что не следует этого делать – начинать заново или заканчивать оборванное таким образом. Трудно сказать, что значит это теперь. И будет ли значить. Но от едва уловимых касаний и поцелуев, сознание заволокло туманом и хотелось просто проживать эти ощущения в настоящем, не оценивая правильность решений.

Все одеяние съехало вниз на талию, открывая налитую от ласки грудь. И мужчина тут же воспользовался этим, накрыв ладонью.

– Прекрати…– выдохнула я, когда горячие руки беззастенчиво расстегнули мои брюки.

– Уверена? – прошептал мне в шею и коснулся мочки уха, делая поступательное движение умелыми пальцами, от которых расходились волны сладких спазмов, а затем ввел их внутрь, доведя меня до предела этой невыносимой лаской.

– Да. – на выдохе простонала, невольно двигая бедрами, желая продолжения. Так продолжаться больше не может!

И, резко убрав захватчика из брюк, обернулась, упирая руку в крепкую грудь мужчины, заставляя лечь.

Он выгнул бровь и улыбнулся, следя, как я оседлываю его.

Усевшись, я явно почувствовала, как достоинство просто распирало штаны. Медленно развязала их и потерлась тянущем от желания местечком, точно кошка. Со смаком медленно расстёгивала пуговицы рубашки и прижалась голой грудью к литому торсу мужчины. Его дыхание стало тяжелым и рваным.

– Ты ранен… – теперь я выгнула бровь и осуждающе посмотрела на него, отбросила свои брюки.

– Вся кровь сейчас в другом месте. – усмехнулся он и откинул голову с резким выдохом, когда я опять окунула его в ласку. Не без удовольствия лизнула шею, а затем его ключицу.

– Если откроется рана, будешь сам себя зашивать. – прошептала в ухо.

– Ты знала, что это нечестно… ставить условия мужчине во время близости? – изогнул он бровь, не назвав это безобразие чем-то словесным.

– Почему? – тихо протянула я.

От желания низ живота сводило сладкой истомой, и я силой воли только не заставила его начать, лишь дразнила.

– Потому что я соглашусь сейчас на что угодно.

– Даже клятву дашь? – искусительно спросила и не выдержав момент, открыла занавес первого акта.

– Да. – выдохнул он, – Даже магическую. – его руки оглаживали изгибы талии, а затем губы втянули чувствительное навершие груди. Я задвигалась легкими движениям в такт ему, откидывая голову, отдаваясь наслаждению целиком и полностью. Это был эрос в чистом виде. Архаический экстаз. Инстинкты в чистых своих проявлениях. Когда энергия пульсирующей волной простреливает от низа до макушки.

В итоге мужчина не выдержал моего доминирующего положения и перевернул, уложив на лопатки, перехватив лодыжки, соединив их сверху перед собой. Стало узко, и я не выдержала первая. Громкий стон сорвался с моих губ, которые тут же запечатали влажным поцелуем. Тугой узел лопнул, обрушивая расслабление. А затем мужчина содрогнулся, сладко застонав от освобождения. Голова кружилась. Я была пьяна от возбуждения, ласки и мужчины, что нависал надо мной с ошалелыми практически светящимися в темноте чистыми как лед глазами. Коротко, но вкусно поцеловав меня, он откинулся рядом и собственнически придвинул к себе, просунув ногу между моих. Наше шумное дыхание соперничало со звуком воды и слабым треском почти потухшего костра. Но холодно не было. Было горячо!

Дыхание восстанавливалось быстро и в слабом теплом свете мы просто припали друг к другу вновь. Стали целоваться, как безумные, точно не могли напиться. Как если бы мы были путниками, шедшими долгую дорогу через пустынные пески без воды, и настал момент утоления жажды. Возможно, так и было, пески времени, что мы прошли, замкнулись. И сейчас мир сузился до нас двоих. До момента слияния и соединения, одного дыхания в унисон.

Мы затягивали друг друга в этот порочный круг ласок снова и снова, а затем выдохшиеся после экстаза, уснули, как кроны переплетающихся деревьев, в таких интимных объятиях любовников. Мне снился лес, поцелуи и горячий лед на губах.

***

Утро настало рано, когда слабые лучи рассвета лишь сделали намек на то, что ночь должна уйти, уступив место светлому лику дня. Я лежала на подстилке, заботливо укрытая своей и рубашкой мужчины, мысли о котором заставляли внутри меня все сладко переворачиваться.

Что? Как? Фразы и картинки заметались и запутались в голове, как только я более-менее протерла глаза. И я предпочла задвинуть их на время «после завтрака». Но никто не спешил потчевать «слабый пол». Как и не было того, кто бы мог это организовать. Любовника, собственно, не обнаружилось ни снаружи, ни внутри. Пустая гулкая пещера встречала потухшими черными углями, что остались после костра неровной кляксой и тишиной, не считая звука ручья.

– Рей? – мой собственный голос слабо отразился от стен. Неловко встав, я поняла, что тело неожиданно дало о себе знать. Мышцы болели, низ живота потягивало от неожиданно случившегося сексуального марафона, а губы были растерзаны укусами и опухли. То тут, то там я замечала на себе синяки, точно меня били, а не ласкали.

Аккуратно спустившись вниз, я заметила смачный засос практически у шеи. Ошалело посмотрела на свое взъерошенное отражение в темной воде и побрызгала в лицо незнакомке, чьи глаза горели колдовским пламенем. И я поняла, что мне это ни капли не помогло и залезла в неглубокую природную «чашу» целиком. Вода была чуть прохладной и остужала горячую голову. Как это произошло вообще? Наши отношения и мы… Обрывки фраз снова стали окутывать мысли, и я погрузилась под воду, стараясь унять внутренний голос, что накручивал новые эмоции, что называется «опосля».

Наплескавшись, я разожгла костер и постепенно сохла. Через час я забеспокоилась поскольку Рейдар так и не явился, обошла округу и, не найдя лошади, честно говоря, впала в прострацию. В голове не укладывалось, что он мог вот просто так взять и уйти. Мне же не приснились последние сутки?

Побродив по округе, я наткнулась на сладкие плоды арголиса и, плотно позавтракав волокнистым фруктом, решила подождать еще час. Когда от ожидания, я была готова выть волком, то решила все же направиться в город, где обозначили встречу, если вдруг разделимся.

Может, что-то произошло? В голове крутилась масса мыслей и я все больше злилась на себя, склоняясь к варианту, что Рейдар просто не захотел сказать мне в лицо, что это было ошибкой. Но мог бы оставить хотя бы записку на камне, как нормальный древний человек, в конце концов! Я была в шоке. Нет, не так, я была в бешенстве!

Отбросив предположения о беде, я почему-то уверилась в том, что решение переспать с бывшей супругой было удачным только на момент его принятия, а на утро мужчина, как это водится, просто слинял. Сплошь и рядом я слышала такие истории от женщин, что тешили себя надеждами на крепкую любовную историю после вот таких вот «горячих ночей». Дурой быть не хотелось и на злости я не заметила, как к вечеру уже дошла до темных неприветливых улочек Ниара. А когда передо мной в коротком Кривом тупике вырос скромный домишко с номером 3, то я накрутила себя до белой горячки и, когда взяла в руки ключ из-под террактового горшка с поникшей петунией, то руки тряслись от желания порвать в клочья того, кто, по всей видимости, просто решил отомстить, унизить и сделать больно.

Жилище принадлежало «соглядатаям», что служили Толлгартам. Сеть своеобразных служащих была глазами и ушами их владений. Отец Джареда был помешан на заговорах и везде имел ниточки, которые завязывал той или иной услугой на себя. Друг как-то рассказывал о хитросплетениях его связей, но, кажется, я была тогда слишком далека от этого всего.