Хаос - Анна Карвен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Целитель сердито смотрит на меня.
— Я не гребаный пират, Кайм. Найди кого-нибудь другого.
— Я не хочу нанимать никого другого. — Маленький шлюп Энака идеально подходит для того, что мне нужно. Он быстрый и незаметный, и им может управлять один человек. В моем нынешнем состоянии последнее, чего я хочу, — это иметь дело с командой капризных пиратов. Я не знаю, сколько у меня еще осталось времени, прежде чем стану слишком чертовски слабым, чтобы защитить Амали от опасностей побережья.
Дюжина грязных проклятий иони угрожают сорваться с моих губ.
Время на исходе.
Как я вижу, передо мной лежат три варианта, и ни один из них не является хорошим.
Первое — чистое безумие. Мы могли бы попытаться переплыть Лаксланское море в неизвестные земли Иншади и умолять их целителей вылечить меня, но это самый рискованный вариант из всех. Я бы не повел Амали в такое место, где каждый иностранец считается значительно ниже местных жителей.
Второй лишь немного менее сумасшедший. Я мог бы вернуться на Черную Гору, чтобы получить ответы от дракона. Очевидно, они знают обо мне что-то, чего я не знаю, потому что хотят, чтобы я был жив, а не мертв.
Сражаться с сотней Достопочтенных? В моем нынешнем состоянии?
Они победят меня и запрут в холодных каменных подземельях в бесшумном сердце горы, и я никогда больше не увижу дневного света.
Я никогда больше не увижу ее.
Следовательно, ни один из этих вариантов на самом деле не является вариантом.
Однако есть и третий вариант.
Я так долго сопротивлялся этому.
Сила.
Темная фигура, которая посещает меня в моих снах, могущественна за пределами всякого понимания. Не знаю, чего он хочет, кроме того, чтобы я уступил.
Я ему не доверяю.
Если он действительно тот, за кого его принимаю, то я ему совсем не доверяю. Я мельком видел ужасные вещи, совершаемые во имя Его.
Ужасные ритуалы, проводимые во тьме, в безмолвных пещерах под Черной Горой.
Кровавые жертвоприношения.
Скверну.
Пытки.
После того, как меня, десятилетнего, поймали на шпионаже, то заперли в тюрьме на полмесяца, там не было ничего, кроме затхлой воды и холодного каменного пола, на котором я спал.
Камеры под Черной Горой настолько темны, что даже мои глаза, усиленные Утренней Звездой, не могли проникнуть сквозь тьму.
Но, по крайней мере, там были крысы, чтобы составить мне компанию… пока я не поймал и не съел их всех. Затем наступила только оглушительная тишина и ужасающие образы, запечатленные в моем мозгу…
Там был Великий магистр, купающийся в котле с кровью, произносящий заклинание на древнем иони, в то время как его слуги собрались вокруг него. На длинном алтаре лежал стройный труп, завернутый в белую марлю. Был ли это юноша? Женщина? Девушка? Это было невозможно определить.
Ужасная гнетущая энергия исходила из камеры наружу. Пламя свечей мерцало и шипело, хотя под землей не было ни малейшего дуновения ветерка.
Был ли в этом секрет легендарной силы и неувядания Великого магистра?
Кровавое жертвоприношение?
Никто не знал его точного возраста, но ходили слухи, что Темекину Элентхоллу было более двухсот лет, и его непобедимая сила черпалась из темной магии, подпитываемой кровью невинных.
Возможно, это было просто мое лихорадочное детское воображение, но глубоко в беззвучной темноте, в ужасе, в сокрушительной пустоте мое десятилетнее «я» каким-то образом поняло, что сила никогда не дается просто так. Всегда есть подвох, даже если это всего лишь безумие.
Кайм.
Эти торжественные, порочные ритуалы в конце концов не помогли ему. Время все еще догоняло Темекина.
Смерть настигла его.
Никто не может избежать смерти. Похоже, даже я, хотя так долго и упорно старался.
Кайм.
Но ради нее я бы сделал все, что угодно
Я стал бы худшим монстром только для того, чтобы ее защитить.
Я бы даже заключил сделку со Смертью.
— Кайм! — Теплые пальцы обвиваются вокруг моего плеча. Кто-то сильно трясет меня, выводя из вызванного лихорадкой транса. Я почти — почти — наношу ответный удар, но затем ее голос проникает в мое сознание.
Я делаю глубокий вдох.
Мне требуется весь мой самоконтроль, чтобы остановить свой клинок.
Если бы это был кто-то другой, он бы уже был мертв.
Я смотрю в ее карие глаза, и почти сразу же буря внутри меня успокаивается.
Как она это делает?
Амали гладит меня по щеке.
— Ты отключился на мгновение.
— Просто задумался, — тихо говорю. Я отвожу взгляд, презирая собственную слабость. Если бы только мог воспользоваться силой темного незнакомца прямо сейчас.
Но у меня нет возможности связаться с ним. Он навещает меня только в моих снах.
Я поворачиваю меч на коленях так, чтобы лезвие было направлено на целителя. Мое оружие все еще в ножнах, но Энак бросает на меня мрачный взгляд. Он прекрасно понял мою угрозу.
В конце концов, он был бойцом.
— Давай попробуем еще раз, — рычу я. — Ты отведешь нас на Побережье Костей.
— Конечно, — говорит Энак, не теряя ни секунды. — Почему нет?
— Это правильный ответ.
Массивные предплечья Энака выпирают, когда он складывает руки на груди и хмурится.
— Тебе действительно не нужно угрожать мне, хотя ты, вероятно, ничего не можешь с этим поделать. Я не люблю делать что-то по принуждению. Дай мне еще пятьдесят, и я охотно отвезу тебя на Побережье Костей и куда бы ты ни решил отправиться после этого. — Он хихикает. — Куда угодно, кроме континента Иншади, конечно.
Сквозь пелену боли я внимательно изучаю Энака. Несмотря на его добродушные манеры и кажущееся хорошее настроение, его трудно понять.
Этот человек многолик.
Поглядывая одним глазом на Энака, я тянусь к своей сумке и просовываю руку внутрь.
Мои пальцы сжимают пузырек, в котором находятся клыки черной водяной гадюки. Я хватаюсь за время, ища знакомый холод сквозь ад боли. Все вокруг — агония. Такое чувство, что кровь в моих венах превратилась в жидкий огонь.
Если это действительно магия Морхабы, то какие у меня шансы?
С большим усилием мне удается замедлить мир вокруг меня. Это гораздо сложнее, чем должно быть. Это усилие почти ставит меня на колени, но каким-то образом я справляюсь, потому что это необходимо.
Корабль мягко покачивался на воде, но теперь он почти совершенно неподвижен.
Я вынимаю ядовитые клыки из флакона и поднимаюсь на ноги, быстро пересекаю каюту, пока не оказываюсь на расстоянии вытянутой руки от Энака.
— Я искренне сожалею об этом, целитель, — шепчу я, погружая концы
