Кодекс Хёрта - Вадим Александрович Оришин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Где-то в душе поднялся червячок стыда. Видеть на экране телевизора, как первые лица мешают в один словесный салат пафос и патриотизм, приправляя всё это СЖВ повесткой, я уже привык, но сам встать в их ряды был морально не готов. Хорошо ещё, не приходится делать одухотворённое лицо.
— Свободные граждане Америки. Люди всего мира. Америка, как и всегда до этого, достойно ответит на вызов нового времени. Пусть меня услышит каждый метачеловек, неважно какого цвета кожи и гендера, неважно на каком языке он говорит и в какого бога верит. Соединённые Штаты Америки станут домом для каждого метачеловека, признающего идеалы свободы и демократии. Ни одно правительство, никакой диктатор не смогут по достоинству оценить, как бесценна каждая жизнь и жизнь метачеловека в том числе. Нет никаких сомнений, что тиранические диктаторские режимы будут ущемлять и притеснять одарённых сверхспособностями людей, ставить их на службу своими кровожадным планам и целям, использовать для своей выгоды. И только здесь, в оплоте свободы и толерантности, вас примут такими, какие вы есть. Только здесь вас ждёт гражданство США, гарантирующее свободу, права и высокий уровень жизни.
А за высокий уровень жизни спросят с меня. И верность идеалам демократии тоже спросят с меня. Но не беспокойся, Майки, мне будет что сказать.
— За моей спиной стоят люди, что уже внесли вклад в завтрашний день. Уже заложили кирпичики будущего величия метачеловека-американца, будущего величия Америки. Мы, все вместе, построим новый лучший мир для каждого человека, каждого гендера, каждой расы. Боже, благослови вас и благослови Америку!
Камера мигнула красной лампочкой. Поздравляю, Джек, ты прославился если не на весь мир, то на ту его часть, где есть интернет. Хотя я себе льщу, просто один мужик за спиной президента. Никто меня и не заметил, я уверен.
— Ну? Как я выступил? — улыбнулся Майки, обернувшись к нам.
Никто не торопился поздравить его с отличной речью. Стесняются наверняка.
А затем нас проводили в конференц-зал и рассадили за столом. Жадно засверкали фотоаппараты, ослепляя и дезориентируя. Я даже едва не ошибся со своим стулом, но вовремя исправился. Покуда место моё было крайним, то шёл я первым, до самого конца стола. Только сейчас подумал, что это и такой способ указать мне моё место не только за столом, но и вообще по жизни. Наивные. Хоть и не хочется использовать подопечных, но именно дети сейчас моя лучшая защита. Я не просто так прикладываю столько сил для повышения лояльности ребят, мне нужна их верность. Власть не нужна, а вот верность и опора, делающая невозможными любые попытки сковырнуть меня с места, необходима. Вот что мне нужно. Кто-то другой на этом месте не справится. Я сам могу не справиться, но я хотя бы искренне пытаюсь сделать всё возможное. Так что совесть моя чиста.
Посыпались вопросы, к счастью, не на меня.
— О скольких металюдях уже известно?
— Какие условия им будут предоставляться?
— Как они будут служить Соединённым Штатами?
И на этом вопросы на тему закончились. Дальше говорили про деньги в основном, про повестку, и прочие политические вопросы. На последних выборах демократы вытянули голоса только за счёт повестки, отрабатывали. Меня, как и предполагал сценарий, не спрашивали.
Пока кто-то не решил от сценария отступить.
— Мистер Хёрт, вопрос к вам, — обратилась ко мне азиатской внешности девушка.
Покосился на остальных, но прямой эфир же.
— Слушаю вас, — кивком поощрил журналистку.
Придётся думать, что говорю. Здесь не за кулисы, где все всё понимают. Электорат, особенно СЖВшный, что тот капризный ребёнок. Что не по нему — сразу начинает реветь и биться в истерике.
— Как вы объясните свою связь с Алексом Траском, известным абьюзером и патриархальным угнетателем.
Спасибо, Алекс, удружил. Но к счастью, это всё детский лепет.
— Как вас зовут, мисс?
— Это не имеет значения, — отрезала фемка.
Она носила соответствующую татуировку.
— Как скажете, мисс Это не имеет значения. Журналистская этика и презумпция невиновности. Насколько мне известно, мистер Траск не был осуждён и не привлекался в качестве обвиняемого по делам об абьюзе. Ваши слова могут быть расценены, как публичная клевета. В лучшем случае вас лишат лицензии, в худшем — лишат свободы на срок до пяти лет. Поэтому, мисс Это не имеет значения, сформулируйте вопрос иначе.
Майки смотрит неодобрительно, но пусть засунет своё неодобрение поглубже, или любовника попросит. Прелесть моей формально пока даже несуществующей должности — меня на неё не назначали и не могут снять. Позже, когда всё будет оформлено, и Управление по делам металюдей станет официальным государственным органом... Ну, пусть пробуют.
— Александр Траск имеет репутацию бабника и повесы, мистер Хёрт, — съела азиатка и даже проглотила не поморщившись. — Такая связь может опорочить создаваемую с вашим участием службу. Вы не считаете необходимым прервать порочащие вашу репутацию контакты?
Улыбнулся.
— Нет.
Лаконично и честно. Девушка ещё ждала от меня каких-либо дополнений, но не дождалась. Растерялась и села. Конференция продолжилась, меня более ни о чём не спрашивали.
Глава 23
7 августа 2008 года
База «Dark Firmament», окрестности Симмеспорта, штат Луизиана, США
Когда в моём кабинете прозвенел телефон, и боец с пропускного пункта сообщил о прибытии нескольких машин, гражданских, я смотрел профили подобранного Эдди персонала. Второстепенные направления, которые тоже нужно комплектовать. С КПП доложили, что есть пропускной, правда, с подписью Доутсон. Последнее и вызвало сомнение у бойца, так как о моё отношение к бывшей главе базы секретом ни для кого не было.
Пошёл разбираться, что там происходит, и кто к нам приехал.
За воротами КПП стояли четыре автомобиля, дешёвые седаны, старая потрёпанная Toyota, два Fordа и Chevrolet. На крыле переднего колеса японца сидела женщина с тёмной кожей, похоже — индуска. Потёртые джинсы, кроссовки, растянутая ветровка повязана на поясе, цепочка-ожерелье с футляром для очков, карман штанов выпирает — телефон, судя по форме не планшет, а какая-то звонилка. Тёмные волосы зачёсаны и стянуты в хвост, макияжа нет. Вообще-то, она красива, но сейчас обёртка портит всё впечатление.
За ней, рядом с другими машинами, группа из трёх мужчин и двух женщин. Общий вид схожий — заношенная и растянутая дешёвая одежда, двое мужчин с неухоженными бородками, у женщин нет макияжа. Первая ассоциация — продавец из
