Старообрядцы и евреи. Триста лет рядом - Бондаренко Григорий Владимирович

В 1829 году старообрядец К. Колычев, в прошлом купец, уже будучи в преклонном возрасте, поселился в Лаврентьевом монастыре около Ветки, где занимался бесплатным врачеванием и знахарством. Источники говорят о том, что в келью к старцу приходили лечиться «не только старообрядцы, но и православные, католики и даже евреи». Когда в 1901 году местные жители решили обратиться к правительству с просьбой об учреждении в Ветке четырехклассного городского училища, среди лиц, подписавших это прошение, были как старообрядцы, так и евреи.

Частыми были также контакты между старообрядцами и евреями Бобруйска и его окрестностей. Жители-поморцы находящейся неподалеку старообрядческой деревни Углы́ рассказали нам о бобруйских евреях:

Жиды собираются, на гармошках рэжут (играют. – Авт.), поют, пьют пивцо, специальное кафе для них было сделано… И вот они в субботу и воскресенье [играют] на гармошках, и раньше, и сейчас. На гармошках, пиво хлещут, водочку, в субботу.

По их словам, сейчас в Бобруйске евреев стало меньше, а вот в послевоенные годы по еврейской части города «было не пройти: гыр-гыр-гыр-гыр-гыр-гыр-гыр – на идише разговаривают». А один из наших информантов отметил, что многие старообрядцы Бобруйска в довоенное время понимали идиш, который они учили для ведения коммерческой деятельности с евреями. Впрочем, как мы уже показали на нескольких примерах, знание идиша было вполне обыкновенным явлением в регионах совместного проживания евреев и старообрядцев.

Игорь Пукало из Бобруйска передал нам рассказ одного из работавших с ним старообрядцев о том, что, по рассказам его деда, они часто нанимались местными евреями в качестве охраны торговых обозов:

При евреях жилось хорошо. Когда шел обоз, евреям нельзя было носить оружие, а неевреям можно. А он [рассказчик] из старообрядцев. Они ездили с этими обозами, ходили, т. е. они брали оружие, обоз же надо охранять, они его охраняли… И он рассказывал, что дед его рассказывал, что при евреях очень хорошо жилось, потому что они всегда давали возможность зарабатывать.

Обозы ходили в Москву и Санкт-Петербург, и на этом можно было хорошо заработать.

Есть также сведения о том, что Коснянская церковь в Бельском уезде Гродненской губернии была построена совместно старообрядцами и евреями (при этом существовало разделение труда: финансировал строительство купец Корабликов, работами руководил еврей из Ковно, евреи были столярами и малярами, а каменщиками и плотниками – старообрядцы). Это разделение труда подтверждается и опубликованным М. Вятчиной и В. Ивановым архивным снимком межвоенного периода из латвийского города Лудза: на нем запечатлена строительная бригада, состоящая из старообрядцев, во главе с бригадиром-евреем.

В СТРАНАХ БАЛТИИ

В Риге, столице Латвии, евреи и старообрядцы жили бок о бок на территории Московского предместья (или, по-простому, Маскачки). Гребенщиковская старообрядческая церковь (поморского согласия) соседствовала с еврейской больницей «Бикур холим», а в самой Маскачке во время войны нацисты устроили еврейское гетто, так что между двумя общинами были постоянные дружественные контакты. Одна из старообрядок была в довоенной Риге домработницей в большой еврейской семье из 14 человек. Ее сестра с благодарностью вспоминала еврейскую доброту: «Ну хорошие они [евреи] были. У нас семья – бывало, они што поносют – и сястра привозила там: и туфли, и платья какие, и всё нам».

Крайне любопытно, что до революции в Риге, в типографии Бланкенштейна на Ткацкой улице (современная улица Аудею), находился «специальный запас в готовом виде метрических книг и выписей из книг… необходимых для делопроизводства старообрядческих общин, напечатанных по образцам, выработанным на всероссийском съезде старообрядцев». На основании этого можно сделать вывод, что старообрядцы тесно сотрудничали с Бланкенштейном в процессе изготовления этих метрических книг и сообщали тому о последних образцах данной продукции, принятых на старообрядческом съезде. Реклама типографии Бланкенштейна публиковалась в старообрядческом журнале «Старая Русь» за 1912 год.

В Прейли (Латгалия) ситуация была другая: по мнению исследовательницы С. Амосовой, старообрядцы приезжали туда во время ярмарок и покупали у местных евреев хлеб, муку, соль, конфеты и сахар. Вообще, в воспоминаниях старообрядцев по всей бывшей Российской империи очень часто упоминается, что евреи торговали сладостями и конфетами: по всей видимости, это был товар, который те привозили из крупных городских центров для перепродажи; в деревнях, где проживали старообрядцы, таких товаров не производилось. Конфеты как один из самых привлекательных еврейских товаров упоминает также старообрядка из Украины М. А. Ягодина. По ее словам, она, несмотря на недовольство матери, постоянно бегала в местный магазин к еврею по фамилии Ворон и обменивала у него конфеты из расчета два яйца за штуку.

Проживали евреи и в старообрядческой деревне Анчкины (Латгалия). И здесь респонденты очень положительно о них отзывались: «Всим давали в долг: бери хоть бочку селедок, будут деньги, разберемся. Таких людей надо поискать». А вот еще замечательный отзыв о том, как один еврей уже в послевоенное время помог выжить целой старообрядческой семье в этой же деревне:

Он [отец респондентки] евреев очень любил, потому что, как сгорели в ту войну, вся деревня выгорела, мамка осталась с трём ребятам, ничего не было. Папка стоит на дороге, а еврей, купивши, корову ведет: «Бери корову, молоко будешь пить, отдашь когда надо». Разве наш отдал бы тебе – от тебя отымет последнее!

Любовь Иванова, дочка еврея и старообрядки, все детство и молодость провела в латгальском городе Краславе. По ее словам, в городе жило много как староверов, так и евреев; при этом евреи были богаче, и ее бабушка-старообрядка работала прачкой у евреев.

Самуил Биргер рассказывал о жизни Йонавы:

Мои предки из небольшого литовского городка Йонава, расположенного примерно в 20 километрах от Каунаса. Йонава был очень маленьким, состоящим из нескольких улиц. Население города было в основном еврейским. В основном они жили в центре города. Были и свои лавки – бакалейные, сапожные, ателье. В Йонаве были замечательные [еврейские] плотники. Йонавские краснодеревщики были известны на всю Литву. У евреев была небольшая мебельная фабрика. Был цех по производству спичек, где использовались отходы от мебели. В центре города была Площадь свободы. На площади стояли две большие двухэтажные каменные синагоги. Кроме евреев, были и русские, в основном старообрядцы, появившиеся в Йонаве в XVII веке. Старообрядцы жили в пригородах. В основном они были земледельцами – возделывали землю и разводили скот. Они привозили в город молочные продукты, картофель и другие овощи. В городе также жили поляки и литовцы, но их было немного.

Как мы видим, в Йонаве было четкое разделение труда: евреи были торговцами и ремесленниками, в то время как жившие в пригородах старообрядцы занимались сельским хозяйством. Из дальнейших слов респондента, однако, следует, что старообрядцы проживали и в городе и владели там недвижимостью: большая семья Биргеров-Бенисевичей снимала две комнаты в доме, принадлежавшем старообрядцу Александрову.

Информантка из деревни Федаришки (Литва) говорила о том, что евреи в «Поняделях» (деревня Паминеле?) были успешными торговцами и в особенности прославились своими хлебобулочными изделиями:

И-йоны самы еты пякли, а самы продавали. Хорошие, вкусные баранки были. Булки пякли, баранки пякли – продавали. Ну и матерьялы всякие: хто – продуктовые, этот продакт… в прадуктс… с продуктовыми – так, магазин, сказать. А другие ета – матерьялы там продавали, и всякие жалезы, и всё, что продавали, всё – жиды… йоны, пар… хто другие, продавали, эта – купляли. Ну и наши самые, хоть и дома пякли, хлеб – пякли, ну, когда – булки. А когда ехали в Понядели и шли, и купляли баранки. И булки.