Туман и дракон. Книга первая - Екатерина Булей

– Ну ладно тебе, не злись, – надула губки Конни. – Прямо уж, какие мы суровые! – Девушка знала, что имела некоторое право фамильярничать; впрочем, таким правом могла похвастаться по меньшей мере половина женской части труппы. Мистер Ч. имел репутацию весьма темпераментного мужчины, несмотря на то, что отнюдь не напоминал лорда Байрона, и к тому же обладал несколько вспыльчивым характером.

Генри и Стокер наблюдали за сценой. В том, как кривил губы Ирвинг, читалась профессиональная оценка происходящего. Стокер же то и дело вцеплялся в свои потные, стоящие дыбом волосы так, словно намеревался выполоть их с корнями.

– Н-да… может, нам заменить вампира? – спросил Стокер с надеждой.

– Не ду-умаю, – протянул Генри.

– А может, ты бы взялся сам за эту роль? Ты же идеально подходишь, поверь.

– Я? О, нет, мой друг, я сейчас должен заниматься еще и «Королем Артуром».

– Но это невозможно! – Стокер перешёл на взволнованный шёпот, поглядывая в сторону исполнителя главной роли. – Мой Дракула – и этот раскрашенный индюк?

– Полно, Брем, не преувеличивай. Через пару репетиций все будет замечательно. Ч. – настоящий профессионал: он сделает из сапожника лорда. А пока – не пойти ли тебе отдохнуть? Не нервируй актёров: они и без того взволнованы.

Стокер в очередной раз вцепился себе в волосы и побрёл из зала. Наткнулся на кресло. Обрушил прислонённый к стене реквизит. Несмотря на грохот, вслед ему никто не обернулся.

Возле двери его заловил пожилой блондин с голубыми глазами, в немарком коричневом костюме, плоховато сидевшем на его по-крестьянски кряжистой фигуре. Стокер видел его на репетициях и раньше – и принимал за работника сцены или осветителя. Но сейчас этот человек вдруг заслонил ему путь и, доверительно взяв его за пуговицу, сказал с акцентом:

– Мистер Стокер, я – доктор Ван Хельсинг из Голландии. Джонни – о, ja, сей Джонни, что играет вашего Дракулу – он совершил такую любезность привести меня сюда. Позвольте спросить: где вы брали материал о вампирах для вашей гениальной пьесы?

От слова «гениальный» Стокера перекосило. Он споткнулся ещё раз, на ровном месте, отнял свою пуговицу у доктора и ринулся прочь из театра. Ван Хельсинг остался стоять, недоумённо разводя руками.

Враг с хвостом

Солнце уже готово было зайти. Ренфильд решил не мешкать и направился по данному ему Дракулой адресу.

Искомый особняк нашелся на удивление быстро. Серый и строгий, даже мрачноватый, он, казалось, придирчиво и презрительно взирал на всех и вся. Ренфильд уселся у решетчатых ворот, разложил прихваченный у ирландца инвентарь и придал лицу выражение, которое, по его мнению, должен иметь честный чистильщик обуви. Дело в том, что у него созрел план, который должен был, по мнению хитрого зоофага, помочь выполнению шпионской миссии, то есть выяснению всей подноготной о таинственном собрании в особняке посредством тщательного наблюдения. Ради этого бывший адвокат наступил на горло собственным сословным предрассудкам и прикинулся простым работником щетки и ваксы.

Тем временем почтенный агент Фрикс (если вы его помните), подъезжал к вышеупомянутому особняку в кэбе. В путешествии в качестве невидимки есть, безусловно, своя прелесть – в частности, можно не платить за кэб. Однако имеется и куча неудобств. Фрикс старательно вжимался в уголок, ибо его соседом был некий полный рыжий джентльмен, пребывающий в уверенности, что в кэбе он едет один. Нельзя было допустить, чтобы он ненароком сел на мистера Фрикса или наступил ему на ногу; поэтому агент изо всех пытался быть не только невидимым, но и бестелесным. Получалось не очень хорошо, из-за габаритов самого агента и его соседа. В списке неудобств также числился и сильный запах лука, исходящий от рыжего джентльмена. В общем, путешествие агента Фрикса назвать приятным было нельзя. Но он старался не обращать внимания на мелочи – самое главное, что кэб остановился в аккурат напротив мрачноватого особняка, к которому вел магический след. Таинственный обидчик Фрикса скрылся за дверями это особняка. Рыжий любитель лука, а за ним и Фрикс вышли из кэба. Рыжий направился к тем же самым дверям, ну, а Фрикс, прочитав табличку с названием улицы, старательно телепатировал адрес мистеру Мазерсу.

Сэмюэль Мазерс ликовал. Его переполняли радость и предвкушение – правда, несколько нехорошего характера, ибо Мазерс решил устроить магическую взбучку незнакомцам с улицы Риджентс, посмевшим вмешиваться в его дела. Следовало дать им понять, кто тут главный, и отбить охоту даже думать про Эстерхази. Если с первого раза запугать не удастся, по крайней мере, уж точно удастся прощупать, на что они способны. В любом случае Мазерс считал родной Орден самой могущественной оккультной организацией современности и не сомневался, что никто не сможет взять верх над Золотой Зарей.

Пообещав Фриксу повышение, он занялся созывом экстренного собрания членов Золотой Зари. В ход были пущены как телепатия, так и обычные посыльные.

Ренфильд перечистил ботинки уже, пожалуй, половине Ордена Дракона. Джентльмены прибывали один за другим (пропускать заседание никому не хотелось – себе дороже).

Ренфильду до зубовного скрежета надоело вкалывать чистильщиком обуви, хотя ему удалось заработать неплохую кучку мелочи. Солнце почти зашло, и пора было уже как-то проникнуть в дом. Только вот как… Бывший адвокат напряженно размышлял.

Будучи погруженным в размышления, он не сразу услышал возглас: «Эй, парень, ты что, заснул?» Ренфильд встрепенулся: над ним стоял неряшливо одетый, плохо выбритый субъект и явно хотел почистить свои ободранные коричневые штиблеты.

– А, извините, сэр, – смиренно ответствовал Ренфильд и старательно прошелся щеткой по древним ботам.

Клиент придирчиво осмотрел свою обувь, хмыкнул, и, бросив Ренфильду пенни, прошествовал все в тот же дом.

Бывший адвокат проводил его взглядом. «Н-да, приличные джентльмены так одеваться не должны, – подумал он. – Хотя… может, это маскировка…» И тут словно молния прошила его мозг: вот же он, способ проникнуть внутрь! Просто взять и попробовать войти – дескать, никаких вопросов по поводу моего задрипанного костюма, ибо это не лохмотья никакие, а маскировка!

Бросив свои орудия труда прямо на тротуаре, Ренфильд принял горделивую осанку, выпятил грудь колесом и направился к входу. Позвонил.

– Добрый вечер, сэ…. – послышалось из-за распахнувшейся двери. Слуга – высокий краснорожий малый – осекся, увидев, что за «сэр» вошел в дом.

– Ты куда это прешься, а? Мы милостыню не подаем! – враз изменил он тон, встав на пути у бывшего адвоката и грозно сдвинув брови.

– Что?! – Ренфильд тут же принял вид оскорбленного короля. – Как ты смеешь так со мной разговаривать? Ничего себе, прислуга! Я пришел на… на собрание, а меня оскорбляют!

На красной физиономии слуги отразилась напряженная работа мысли.

– Я немедленно пожалуюсь… э… твоему хозяину! – продолжал бушевать Ренфильд.

– А… а, извините, сэр, – сдался слуга. – Проходите, пожалуйста… сюда, направо и вниз.

Да, в Ренфильде явно погиб неплохой актер. Парень по имени Мартин поверил, что странный мистер в лохмотьях действительно пришел по важному делу, как и остальные джентльмены. А что одежда странная – наверное, так и надо: кто их разберет, этих господ! Может, это сыщик переодетый, или еще кто поважнее. В любом случае, пусть себе проходит – все лучше, чем потом нагоняй получать от хозяина.

Ренфильд, сердце которого выпрыгивало из груди, а по лбу стекали бисеринки пота, перевел дух и направился в указанном направлении. Он боялся поверить, что его трюк удался. Вот уж правду говорят: наглость – второе счастье!

Бывший адвокат спустился по узкой лестнице в подвальный этаж. Здесь царил полумрак и прохлада; откуда-то издалека слышался шум голосов. Перед Ренфильдом простирался длинный и достаточно темный коридор, в конце которого плясал неровный свет. Ренфильд медленно пошел к нему. Шаги его были практически бесшумны. Свет становился все ярче: казалось, там, впереди, мерцает огонь. Вскоре Ренфильд очутился в большом зале, заполненном мужчинами в чёрных балахонах. В помещении не наблюдалось ни одного окна, зато по стенам были развешаны странные знаки – серебряные, бронзовые тарелки с выгравированными на них таинственными знаками и иероглифами. Ренфильд был человеком достаточно образованным, слыхал о Папюсе и сразу сообразил, что это магические пентакли. Впереди, на возвышении, покрытом черной материей с такими же знаками, виднелось нечто вроде алтаря с большим треугольником, установленным на специальной подставке – возможно, тоже серебряным. По бокам горели две толстые свечи в огромных подсвечниках. За алтарем находился плотный лысый человек средних лет, также одетый в балахон, только белый. За спиной человека на затянутой черным полотнищем стене висел опять же пентакль, только огромный, как щит. На нем был изображен свернувшийся в кольцо дракон, то ли с крестом, то ли с мечом на спине. Ренфильд был просто ошеломлен увиденным. Это же явно колдуны! Маги, черт их возьми, то ли белые, то ли черные, то ли поди разбери какие!