Опасные пассажиры поезда 123 - Джон Гоуди

— Господи, помилуй, — дрожащими губами прошептал Мисковски. — Да тут настоящая война!

Том Берри

Увидев, как машинист, спотыкаясь, бредет к задней двери вагона, Том Берри зажмурился и махнул рукой, останавливая такси — конечно, такси, Господи ты боже мой, не на поезде же ему удирать отсюда! На всех парах он помчался в Виллидж, где в своей тесной берлоге, с разбитым паркетом его дожидалась Диди.

— Я ничего не мог поделать, уверяю тебя. Абсолютно ничего, — прямо с порога выпалил он, едва она открыла дверь.

Диди втащила его внутрь, порывисто обвила его шею руками. Похоже, она была вне себя — целовала, тормошила его, чуть не плача от страсти и облегчения.

— Знаешь, единственное, о чем я тогда мог думать — слава богу, они выбрали машиниста, а не меня!

Всхлипывая, она осыпала его поцелуями. Потом потащила к постели, на ходу срывая с него одежду. После этого поспешно разделась сама.

Уже позже, когда они лежали рядом, слишком усталые, чтобы говорить, крепко обнявшись, так что их переплетенные ноги были похожи на причудливую монограмму на простыне, он сделал еще одну попытку объяснить Диди, что произошло:

— Я служил не тем хозяевам. Но теперь я сбросил с себя оковы рабства и готов отдать всего себя революции.

Она как будто вся заледенела:

— Выходит, ты сидел там с заряженной пушкой за пазухой — и ничего не сделал?! — Диди поспешно отодвинулась, монограмма на простыне распалась. — Трус! Предатель! Ты ведь давал присягу защищать права людей — и предал их!

— Но послушай, Диди, — залепетал он, — их же было четверо против меня одного! И у них у всех были автоматы!

— Во время Великого похода[10] воины Красной армии бросались на гоминьдановцев с ножами! Кидали в них камнями, шли в рукопашную — а ведь у тех тоже были автоматы!

— Послушай, Диди, остынь — я ведь не китайский коммунист, а просто одинокая полицейская свинья. Стоило мне только пальцем пошевелить, и эти реакционеры пристрелили бы меня на месте.

Он потянулся, чтобы обнять ее. Но Диди передернуло от отвращения, она поспешно вскочила с постели.

— Ты трус! — ткнув в него дрожащим пальцем, гневно объявила она.

— Нет, Диди. С точки зрения диалектики я поступил абсолютно правильно, отказавшись пожертвовать своей жизнью ради власти и собственности правящих классов.

— Но ведь из-за тебя были грубо попраны права человека! Твой священный долг, долг полицейского офицера, защищать эти права — а ты забыл об этом!

— Так ведь полиция — это всего лишь репрессивная машина, одно из щупалец капиталистического спрута! — заорал он. — Копы таскают для правящих классов каштаны из огня, в котором горит измученное тело рабоче-крестьянского класса. Долой свиней, разве не так?

— Ты нарушил свой долг. Это из-за таких, как ты, полицейских прозвали свиньями. Обидев этим настоящих свиней!

— Диди, опомнись! Что случилось с твоим мировоззрением? — Он умоляющим жестом простер к ней руки. Диди, отпрянув, метнулась в угол и, увязнув по щиколотку в беспорядочной куче пластинок, заняла боевую стойку.

— Диди! — взывал он. — Ты же моя боевая подруга! Мы же товарищи по оружию!

— Временный народный суд рассмотрел твое дело, товарищ Предатель, — резко повернувшись, она наставила на него его же собственный револьвер, — и вынес вам смертный приговор!

Она нажала на спусковой крючок. Прогремел выстрел, и комната Диди распалась на куски и исчезла.

Машинист был мертв.

Окружной инспектор

Снайпер спецназа, находившийся в туннеле, сообщил о перестрелке. Первой реакцией окружного инспектора было недоумение.

— Не понимаю, — сказал он комиссару. — Мы же успели вовремя.

Комиссар побелел:

— Они издевались над нами! А я-то рассчитывал, что они будут соблюдать свои собственные условия!

Окружной инспектор еще раз восстановил в памяти доклад снайпера.

— Кто-то выстрелил в них первым. Преступники как раз выполняли свои условия.

— Кто выстрелил?

— Пока неясно. Снайпер сказал, что звук напоминал револьверный выстрел.

— Безжалостная публика, — покачал головой комиссар. — Да, эти ребята не в игрушки играют. Кровожадные убийцы…

— Этого следовало ожидать. Как я понимаю, они дали нам понять, что выполнят все свои угрозы. Лучше поскорее выполнить их требования.

— А где те двое с деньгами?

— Снайпер сказал, что они были уже совсем недалеко от поезда. Они были почти у цели, когда началась стрельба.

— Ваши дальнейшие действия?

Мои действия? — подумал начальник полицейского участка.

— Осталось шестнадцать заложников — вот что надо учитывать в первую очередь.

— Да, — согласился комиссар.

Окружной инспектор взял микрофон, связался с Дэниэлсом и приказал передать преступникам следующее: деньги на путях, задержка вызвана недоразумением. Потом следует извиниться и сообщить, что теперь понадобится немного больше времени, чтобы выполнить все их требования.

— Вы довольны? — спросил окружной инспектор. — Офицер полиции лижет задницу убийцам.

— Спокойнее, — сказал комиссар.

— Спокойнее? Они ставят музыку, а мы под нее пляшем. У нас тут целая армия с автоматами, гранатометами и компьютерами, двое ни в чем не повинных людей убиты, а мы по-прежнему лижем им задницу?!

— Спокойно!

Окружной инспектор прочел на лице комиссара зеркальное отражение собственной злобы и страдания.

— Извините, сэр.

— Все в порядке. Мы еще свое возьмем. Они тоже нам спляшут — вот увидите.

— Может быть, — пробормотал начальник полицейского участка. — Скажу вам только одно, сэр: когда все это закончится, я уже никогда не буду таким, как раньше. Я хочу сказать: из меня уже не получится нормального копа.

— Спокойно, — повторил комиссар.

Артис Джеймс

Машиниста убил тот самый человек, которого он подстрелил, или думал, что подстрелил. Но Артис Джеймс не знал об этом. Он сидел, прижавшись к опоре, с того самого момента, когда в ответ на его выстрел в туннель низверглась лавина автоматного огня. Совершенно случайно он выглянул из-за опоры как раз в ту секунду, когда машинист — он различил полосатую спецодежду — спускался на пути. Несколько секунд спустя раздался выстрел, и Артис снова откинулся к стене. К тому времени, когда он, собравшись с духом, опять высунулся из-за опоры, машинист уже рухнул на рельсы, в нескольких ярдах от неподвижного тела старшего диспетчера.

Артис, прижавшись спиной к опоре, осторожно достал рацию и, прижав микрофон к губам, вызвал штаб. Ему пришлось трижды давать сигнал, прежде чем ему ответили.

— Мы плохо вас слышим, патрульный. Громче, пожалуйста!

— Я не могу громче, они слишком близко, — прошептал Артис.

— Громче, пожалуйста!

— Докладывает патрульный Артис Джеймс. Я в туннеле, рядом с захваченным вагоном.

— Хорошо, так слышно немного лучше. Продолжайте.

— Только что они застрелили машиниста. Вывели на пути и застрелили.

— Боже! Когда это случилось?

— Минуты через две после первого выстрела.

— Какого еще первого? Проклятье, ведь был же приказ не стрелять! Кто стрелял?

Артиса как обухом по голове ударили. Это не я стрелял! Боже, если машиниста убили из-за того, что я выстрелил первым…

— Как слышите, патрульный Джеймс? — спросил штаб. — Значит, вы говорите, кто-то выстрелил в вагоне?

— Да! Нет… Я же и говорю, — заспешил Артис. Кажется, пронесло, парень, о господи, кажется, пронесло… — Нет, кто-то выстрелил по вагону.

— Кто?!

— Не знаю. Стреляли откуда-то позади меня. Может, и попали. Точно не знаю.

— Проклятье! Машинист мертв?

— Не двигается. Что мне делать?

— Ничего. Ради всего святого, не делайте ничего.

— Вас понял. Продолжаю ничего не делать.

Райдер

Райдер принес из своего саквояжа в кабине машиниста перевязочный пакет. Стивер уже успел раздеться. Плащ и пиджак были аккуратно сложены на сиденье. Райдер помог Стиверу расстегнуть пояс для денег, затем разорвал набухший кровью рукав, снял с него рубашку. Массивный торс Стивера был сплошь покрыт густыми завитками темных волос. Райдер мельком выглянул в окно: машинист лежал лицом вниз, темные пятна на его форменной тужурке показывали, куда попали пули Стивера.

Райдер присел рядом со Стивером и обследовал рану. Из входного отверстия сочилась кровь; там, где пуля вышла, крови было гораздо больше. Тоненькие струйки крови были почти незаметны под густой порослью волос.

— Вроде чистая, — сказал Райдер. — Болит?

Стивер помотал головой. Райдер порылся в металлической коробке с лекарствами и извлек пузырек с дезинфицирующим раствором.