Рабыня для чудовища востока (СИ) - Блэк Айза

Если бы не договор… Хватаюсь за обрывки трезвых мыслей. Я бы поддалась искушению. Отбросила бы страхи и сожаления, только бы испытать все до конца. Но я не могу. Не имею права уступить. Прогнуться. Признать свою рабскую долю. Не могу я променять свободу, на мгновения эфемерного счастья. Обидчики должны заплатить по счетам, и не будет мне покоя, пока я не расквитаюсь с каждым из них.

А бабочки все порхают, садятся на лицо, руки, ноги, это своеобразный массаж, очень легкий и невесомый, но эти прикосновения проходят вглубь, срывают рычаги контроля. Алифар берет нечто воздушное, усыпанное золотой присыпкой сверху.

— Попробуй, — подносит к моему рту, — Это самые вкусные плоды Шантары, приготовленные по особому рецепту с золотой пыльцой бабочек, — он шепчет это так страстно, что я краснею. Мне не надо ничего пробовать я уже с жадностью пожираю его голос.

Все же откусываю кусочек, при этом измазавшись божественным кремом. Вкус угощения — это мгновенный триумф всех моих рецепторов. Я больше не контролирую себя, хочу еще, дико, неистово. Беру волка за руку, и съедаю все до последней крошки. При этом издаю порочные звуки, и даже их я не в силах контролировать.

— Ты прав… это невероятно вкусно… — улыбаюсь, пьяной блаженной улыбкой.

— Есть вещи гораздо вкуснее, — наматывает локон моих волос на палец.

— Что может быть вкуснее этого? — мне сейчас так хорошо. Все угрозы, страхи, остались за воротами этой пещеры.

— Ты, Анжелика, — проводит языком по контуру моих губ, слизывает остатки крема, чувственно облизывается. Глаза до этого кристально светлые на моих глазах утопают в лазурном сиянии.

А вот это уже не к добру, шепчет мой почти уснувший инстинкт самосохранения. Но разве я его буду слушать сейчас, когда бескрайний океан лазури манит, приглашая изведать запретных и таких желанных удовольствий?

Я утопаю в бездонной лазури. Никакие силы вселенной неспособны заставить меня отвести взгляд. Именно сейчас, когда его глаза — бескрайний и необъятный мир. Надо сделать один шаг, и лазурь примет меня, укутает сердце теплом, залечит раны. А еще в глубине проникновенного взгляда, я ощущаю страдания и боль, то, что заперто под тысячей замков и никогда не выйдет на поверхность.

Волк пережил очень много, и следы остались огромными рубцами в душе. И мне хочется протянуть руку и гладить эти шрамы, разделить с ним боль. Даже совместный горький глоток пережитых ужасов прошлого, станет для нас исцеляющим бальзамом единения.

— Не сдерживай своих порывов, — голос сливается со взмахами крыльев бабочек, кажется, каждый звук соткан из теплого обволакивающего тумана.

И я повинуюсь этим звукам, провожу пальцами по его руке. Исследую. Простое, невинное прикосновение, заставляет проникнуть сквозь кожу, ощутить сдерживаемые вибрации силы. Энергия, она словно часть солнца, жаркая, опаляющая, опасная, но только она может даровать тепло, принести освобождение. Она находит отклик, задевает нечто скрытое, резонирует во мне. Огромный огненный шар созревает внизу живота, острая грань удовольствия, где даже боль, становится желанной, особенной. Сейчас я не понимаю, не узнаю себя, как будто лазурь смывает меня прежнюю, обновляя, пропуская через пламя, извлекая на поверхность то, о чем и я сама не имею ни малейшего понятия.

Пока я плаваю в бездне его глаз, Алифар умудряется раздеть меня. Я словно путешествовала вне времени и пространства, а мое тело полностью предоставлено ему. Он не прикасается, лишь исследует меня взглядом, а моя кожа плавится, признает его господином. И сейчас тело, как удар молнии пронзает одно желание — встать на колени. Исполнить все, что он скажет. И это будет мой триумф души. Сорвать границы, на единый миг слиться с ним. Сгореть, рассыпаться осколками льда, и познать огненный рай в его объятиях.

— Совершенная грудь, — бесстыдный, откровенный взгляд, и соски пронзают электрические разряды. Это настоящая пытка, так желать прикосновений. Хочу больше, чтобы его греховные губы сомкнулись на них. Чтобы до боли, до агонии, до хриплых стонов, купаться в лазури и энергии огня, плыть к краю, за черту неземного блаженства. То, что никто и никогда мне не подарит кроме него.

Он исполняет мое желание, словно точно знает, что и как я хочу, предугадывает все. Проводит языком по груди, смыкает губы вокруг соска, делает немыслимые движения языком. Бабочки порхают по моему телу, усиливая ощущения. Ноги невольно расходятся в стороны. Спина выгибается дугой. Хватаю его руку и беспорядочно покрываю поцелуями, пью аромат кожи, прикусываю зубами. Я иду по острым лезвиям и мне не страшно, шаги все уверенней, чувство стыда сгорает в огне разбушевавшегося желания.

Алифар спускается языком ниже и рисует узоры на моем животе. Словно ставит невидимое клеймо. Он что-то пишет, и эта надпись мгновенно входит под кожу и обжигает меня уже внутри. Там все еще глыбы льда, все еще течет кровь от ран предательства, и все же лед трескается. Боль, обиды — они становятся ничтожными, на фоне удовольствия, на фоне той силы, что питает меня. Как наркоманка впитываю его энергию. Мне нужно больше и больше, даже если это убьет, уничтожит, отнимет душу. Я не могу сопротивляться. Нет. Не хочу. Я хочу познать предел. Раскрыть все грани чувственной вселенной. Там за чертой — тайна бытия, мне необходимо ее испить, прочувствовать нутром.

Его рука прикасается к сокровенному, исследует лоно. Обжигает болью неудовлетворенности. Подводит все ближе к взрыву внутреннего вулкана. Еще шире раздвигаю ноги, хватаю ртом воздух и пьянею от аромата Алифара. Ложе из пуха подо мной, усиливает пытку удовольствием. Словно сотни умелых пальцев в одночасье играют невероятную мелодию на моем теле.

Я уже не понимаю, где он, где бабочки, где пух, все сливается в один ураган незабываемых ощущений. Все тело охвачено экстазом, приближается феерический момент.

Алифар отстраняется, поднимается, возвышается надо мной. Руки тянутся к нему, жаждут вернуть. Нет. Только не сейчас, когда волшебство так близко.

Сажусь на своем ложе. Затыкаю рот здравому разуму. Мне он необходим прямо сейчас. Тело выкручивает в болезненно-сладких судорогах, кожа горит. Хочу подняться, чтобы рухнуть перед ним на колени. Я перешла черту — это край. Именно сейчас ощущаю, я готова с превеликой радостью расстаться с девственностью. Немедленно! С ним. Только с волком! И больше стыд не сковывает меня. Наоборот, я охвачена уверенность — именно так правильно, так должно быть.

Ноги плохо слушаются, но я все же пытаюсь подняться. У меня почти получается, пока сильные руки, увитые канатами мышц, не возвращают меня в горизонтальное положение.

— Анжелика, тебе надо отдохнуть. На рассвете нам предстоит дальняя дорога назад в замок, — целует меня в губы, гладит по волосам, а я дугой извиваюсь в ожидании более откровенных ласк.

— Я не устала! — выкрикиваю в отчаянии. — Я хочу…

Прерывает меня, кладет палец мне на губы:

— Ты хочешь упасть в объятия морфея и предаться сладкому забытью. Сон, моя маленькая дева, все, что тебе сейчас нужно…

Он сидит рядом. И так далеко. Закрываю глаза. Не могу смотреть в невозможную манящую лазурь. И ничего не понимаю. Алифар определенно понял, что я готова сдаться, готова встать на колени перед ним. И сам не позволил… Почему? Что в голове у этого странного оборотня?

Глава 29

Немного побыв рядом, волк направляется к фонтану. Не открываю глаз, но слышу, как он сбрасывает одежду. Во рту все пересыхает. Порочное воображение рисует картину идеального тела. Всплеск воды. Не выдерживаю. Открываю глаза. Смотрю не в силах отвести глаз, как он ныряет под золотистый водопад и выныривает. Искрящиеся капли стекают по лицу, груди, рукам. Облизываюсь. Вот оно лакомство. И я больше всего на свете хочу его испробовать. Внутри все скручивается в судорогах. Никогда не чувствовала себя такой разломанной как сейчас. Мысли. Их больше нет. Все подчинено первобытным инстинктам. Секс, о котором я ранее вообще не думала, сейчас, как опасный вирус въелся в мой разум.