Последний вечер в Монреале - Эмили Сент-Джон Мандел
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не нужно стоять на страже, – сказал он.
– Я думала, ты спишь.
Он сел и обулся. Улыбаясь как раньше, до того, как они начали каждый вечер менять города.
– Я спал, – сказал он. – Но тебе все равно не стоит меня стеречь.
Они вышли навстречу теплому майскому полдню. Фасад мотеля «Стиллспелл» смотрел на шоссе. По обе стороны находились ресторан «Утренняя звезда» и автомастерская «Стиллспелл», и все три здания (приземистые, старые, обветшалые) выстраивались в неустойчивую подкову, повернутую открытой стороной от города. Или сцену: три здания под более-менее прямыми углами с парковкой внутри, а пустая серая автострада тянулась четвертой незримой стеной. За шоссе начинались бескрайние дебри кустарников.
– Где мы? – спросила Лилия.
– Полагаю, в городе Стиллспелл.
– А какой штат?
– Аризона. Нет. Постой. Нью-Мексико. Я почти уверен, что мы в Нью-Мексико.
– Нью-Мексико, – просияв, подтвердила официантка в ресторане «Утренняя звезда». Ей нравится Стиллспелл, сказала она, хотя иногда она подумывает, не уехать ли отсюда. Принеся еду, она расположилась неподалеку от них, откинувшись на спинку банкетки, а Лилия потягивала молочный коктейль, силясь вспомнить свое очередное имя. Она уже давно не ночевала дома, а уже вечерело. Народу осталось мало, рассказывала официантка; население резко сократилось, так что назвать это городом можно с натяжкой. Работы почти нет. Ни дать ни взять – город-призрак. Но у нее есть работа и дом, так что она, пожалуй, еще останется. Она никогда не уезжала отсюда, только в молодости пришлось сбежать с ухажером в Феникс. Но Феникс оказался очень большим, люди относились к ней не очень доброжелательно, и терпеть такое, когда тебе четырнадцать, рановато. Не желают ли они еще кофе?
– Нет, – сказал отец Лилии. – Благодарю. А как вас зовут?
– Клара, – ответила официантка. – Очень приятно.
– Взаимно, – сказал он и назвался вымышленным именем, которое Лилия сразу же забыла.
– Вы надолго?
– А-а, на день-два, – сказал он, – перевести дух немного. Мы с Алли едем через всю страну.
– Алли, – повторила официантка. – Это сокращенное от…
– Алессандра, – сказала Лилия, сверкнув усталой улыбкой.
– Алессандра, – повторила официантка. Она заправила прядь за левое ухо. Ее волосы были прямыми, рыжими и спадали на плечи, глаза синие. Имя ей понравилось. – Алессандра, – сказала она снова. – Испанское?
Лилия устала, и подробности того вечера были расплывчаты. Отец и официантка говорили о музыке. Лилия засыпала прямо за столом. Отец и Клара говорили, казалось, уже долго. Она уже не помнила, как получилось, что решили переночевать дома у Клары, а не в оплаченном номере мотеля «Стиллспелл», но она очутилась на улице, шагая с Кларой и отцом по растресканной мостовой в лунном свете. По обе стороны улицы стояли старые притихшие дома. Вдалеке лаяла собака. В некоторых домах горел свет. Другие дома были темными, погруженными в молчание. Витрины нескольких магазинов были заколочены досками.
Дом Клары напоминал оптическую иллюзию. Охватив взглядом ее гостиную, можно было узнать о ее своеобразных увлечениях: ей нравились обувь, океан и все, что умеет летать. Дюжина туфелек на шпильках выстроилась вдоль стены в боевой готовности. На стенах висели картины с крылатыми объектами: колибри, птеродактили, старинные аэропланы хлипкого вида. Дом уверенно говорил о ее самой большой и бесповоротной страсти. Все стены, все потолки и поверхности были синими. Вверх по лестничному пролету плыли акварельные рыбы. Она впоследствии призналась Лилии, что даже рада, что никогда не видела настоящий океан; она опасалась, что последний не оправдает ее ожиданий.
Окна гостиной были занавешены голубым шелком, который струился, как вода, от дуновения вентилятора. К потолку крепилась подвесная рыбка. Дом был старинный и большой, купленный ее дедом за бесценок, сказала она, спустя несколько лет после закрытия рудника, когда все стали разъезжаться. Лилия представила себе старикана посреди пустыни с мольбой во взгляде и синими глазами, как у Клары, которая настояла на незамедлительном проведении экскурсии по своему королевству. Потом Лилия вспоминала, как она плелась за ними из одной странной комнаты в другую – еще более странную, пока не попросилась в душ, и была оставлена в верхней ванной наедине с полотенцами и банным халатом.
Лилия почти плавала в спокойной глубокой зеленой воде, в ванне с когтистыми лапами-ножками. Стены были размашисто расписаны несуразными рыбинами, кричаще яркими созданиями и акварельно-зелеными водорослями, плавающими меж ними. На кафельной полочке у ванны лежали резиновые игрушки – улыбчивая рыбка возле желтого утенка. Лилия долго пролежала в воде, прислушиваясь к непрерывной капели из крана. Отец и Клара пребывали где-то в недрах дома. Их голоса и смех плыли вверх по лестнице.
Утром Лилия проснулась в гостевой спальне наверху. Над ее головой, под потолком, висели старинные игрушечные аэропланы. Отец и Клара уже встали и пили кофе. Потом отец оставил Лилию наедине с Кларой и стопкой оладьев, а сам пошел в отель за машиной и багажом.
– Вчера вечером вас кто-то искал, – любезно сказал администратор.
– Что?
– Вот, он оставил визитку. – Администратор, порывшись в ворохе квитанций, извлек простую белую карточку с аккуратным черным шрифтом: Кристофер Грейдон, частный детектив, монреальский адрес. Отцу понадобилось время, чтобы прийти в себя.
– Он что-нибудь сказал?
– Только то, что разыскивает вас и ему нужно поговорить с вами как можно скорее.
– Он еще здесь?
– Уехал сегодня утром.
– Он не возвращался?
– Нет. Укатил по шоссе.
– В какую сторону?
Мужчина с любопытством взглянул на него.
– Ну, пожалуй, на восток, – сказал он.
Дверь гостиничного номера была открыта. Обстановка в комнате слегка изменилась; отец Лилии стоял, глядя внутрь, и ему понадобилась минута, чтобы заметить следы вторжения: на кровати лежала раскрытая Библия с вырванной страницей. Он не знал о привычке Лилии оставлять послания и не понимал, при чем здесь книга. Зато понял, что тут кто-то побывал. Он стоял на пороге с визиткой сыщика в кармане и осознавал, что прошлой ночью его спасли.
