Никакой магии - Андрей Уланов

— Хорошо! В жутко дорогой и пафосный чулок! Сэр! Зачем?

— Тираж этой книжицы, — полковник вновь помахал перед моим носом гномским «пригласительным билетом», — как явствует из надписи на последней странице, составляет целых пятьсот экземпляров. Поскольку празднество в некотором роде официально, в число приглашенных гостей входят и послы. А я, — Кард перешел на доверительный шепот, — давно уже мечтаю познакомиться с женой эльфийского посла. Вы сможете оказать мне эту маленькую услугу, инспектор?

— Давно — в смысле, со вчерашней ночи? — уточнила я.

— Значительно раньше. Но не буду скрывать, происшествие с Артуром Бентинком заметно усилило это желание.

До сегодняшнего вечера Дом Черноногих интересовал меня исключительно снаружи: как образчик смешения стилей, а также строительства по принципу: «что делать, если у заказчика много амбиций, но мало денег». Изначальный домик — скромная, без особых изысков готика, когда-то белый известняк за пять веков давно посерел — был зажат между двумя более поздними пристройками, словно высохший старичок, старательно поддерживаемый рослыми сыновьями. Левое крыло, на три четверти сложенное из красного кирпича, а в оставшейся четверти довольно небрежно подкрашенное железным суриком, с фасада было уставлено бронзовыми статуями гномов, уже подернувшимися зеленоватым налетом патины. По круглым шлемам и заплетенным в три косички бородам становилось ясно: перед нами те самые великие гномские герои прошедших Эпох, в чьих жизнеописаниях завяз Кард. Правая пристройка оставалась пока сокрыта от посторонних глаз строительными лесами — и «пока», насколько мне было известно, длилось уже пятнадцать лет.

Обычай приветствовать гостей у гномов так же был… гм, своеобычен. У нас являющихся на празднество встречают лично хозяева, у людей — толпа лакеев. Здесь же вход в здание перегораживала целая дюжина гномов, наряженных в старинные — но старательно начищенные — кольчуги, меховые жилеты поверх них и шлемы с рогами. В первый момент я предположила, что перед нами актеры, представляющие тех самых «Эйнаров и прочих Фарнульфов», о которых упоминал полковник. Но если настороженно-подозрительные взгляды еще кое-как укладывались в образы древних героев, то новомодные каучуковые дубинки уже явно вылезали за рамки.

Тщательно изучив «билет» — к счастью, пытаться читать его целиком гномы не стали, ограничившись разглядыванием чеканного узора на уголках обложки, — охранники сдали нас гному в новенькой темно-зеленой ливрее. Судя по страдальческому выражению личика и неотмытым пятнам копоти за ушами, мы с ним были ягодами одной поляны — бедный гном старательно прятал руки за спиной, с ужасающим акцентом бормотал себе под нос что-то неразборчивое и отчаянно краснел. Впрочем, и то, что удавалось расслышать, мало походило на литературный аранийский и куда больше — на диалект западного побережья, говор овцеводов и рыбаков, изрядно разбавленный гортанными словечками островитян.

После третьей попытки даже Кард оставил надежду добиться от бедняги хоть одной понятной фразы.

— И что теперь?

— Для начала сдадим плащи в гардероб. — Кард помог мне избавиться от упомянутого предмета одежды и, оглядевшись по сторонам, уверенно направился к хвосту небольшой очереди.

— Не туда, — шепот остался без ответа, и мне пришлось догонять полковника и дергать за рукав. — Там не гардероб, а… совсем другое заведение. Причем женское.

С невозмутимостью и грацией броненосца Кард сменил курс, развернувшись в сторону деревянного барьера, из-за которого виднелось что-то бурое, мохнатое, с большими круглыми ушами, вблизи оказавшееся традиционной для холмовых гномов «медвежьей» шапкой. В этот раз ему повезло больше — скрывавшийся в глубинах шапки гномик не только избавил нас от плащей, но и на почти хорошем аранийском разъяснил, как добраться до Зала Больших Торжеств, где будет происходить основное действо. Правда, он забыл — или попросту не догадался напомнить нам, — что понятие «зал» у склонных к агорафобии гномов отличается от людского, и тем более эльфийского. Лишь в третий раз оказавшись в длинном и широком коридоре — впрочем, ряды гранитных колонн визуально делали его заметно уже — мы с полковником, наконец, догадались, что неуловимый Зал Больших Торжеств уже вокруг нас.

Как и предсказывал Кард, большинство встреченных нами холмовых и болотных гномов щеголяли во фраках, причем было весьма заметно, что многим из них подобный наряд совершенно непривычен. Зато их подгорные соплеменники в этот раз выделялись не только ростом и сложением, но и куда более привычными для этих низкорослых бородачей кафтанами, разумеется, парадными — то есть бархат, атлас, парча и меховая опушка в больно режущих глаз и чувство прекрасного количествах, не говоря уж о рядах самоцветных пуговиц, нашитых где только можно. Помню, один из моих кузенов шутил, что парадная одежда гнома получается очень просто: заказчика мажут дегтем и пускают поваляться на ткани, после чего состригают лишнее и посыпают из ведерка драгоценными камнями. Сейчас мне начинало казаться, что в этой шутке истины больше, чем предполагал ее автор.

Еще одним откровением для меня оказалось, что мы с Кардом вовсе не были белыми драконами — межрасовых парочек на празднике хватало и без нас. Эльфы, гномы, тролли… в дальнем от нас конце коридора мелькнули орочьи клыки, но это могла быть и просто искусно сделанная маска.

— Кажется, — ехидно заметил полковник, провожая взглядом одну из парочек: высокий светловолосый эльф в белом фраке и человеческая девица, чей наряд сочетал людские и эльфийские мотивы в довольной странной, на мой вкус, форме — некоторые пытаются стать большими эльфами, чем сами Перворожденные.

— Одних лишь накладных ушей для этого мало! — резко возразила я. — И затянутого вопреки всем законам физиологии корсета — тоже!

— Иногда достаточно лишь мыслей.

Интересно, подумала я, полковник напитался столь неординарными идеями у кея Молинари? Или я вкушаю плоды его собственных многолетних умствований?

— Лучше скажите, как нам среди ваших… подражательниц найти супругу посла?

— В этом вопросе я целиком и полностью полагаюсь на эльфийские глаза и уши мисс Грин, — «обрадовал» меня полковник. — Человека, увы, очень легко ввести в заблуждение накладными ушами.

Удача впрямь улыбнулась мне, но вовсе не благодаря зрению или слуху. Просто идя мимо входа в один из боковых зальчиков, я уловила странный запах: едва различимый, чуть приторный, но «звучащий» наособицу — как одинокий скрипач, упрямо играющий свою партию совершенно не в такт остальным оркестрантам. Чем-то он был знаком, смутно, но если постараться вспомнить… так и не додумав эту мысль до конца, я шагнула через порог и почти сразу же увидела хэю Таринэль. Супруга посла Высоких Ветвей стояла справа, у стены, окруженная примерно двумя десятками людей, эльфов и гномов… а также вдвое большим количеством небесно-голубых бабочек. В сочетании со сложной прической, забранной тонкой сеточкой «белого серебра», и изумрудно-медовым паучьим шелком платья это выглядело впечатляюще даже на мой вкус, что уж говорить о тех, кто никогда не бывал на наших балах. И макияж безупречен, с легкой завистью отметила я, поставь нас рядом, уверена, ни один человек не скажет, кто кому в прабабушки годится.