Не отпускай (СИ) - Риз Лаванда

Меня будоражила эта нависшая над нами грохочущая непогода, клубящийся влажный воздух, рвущий всё в клочья ветер и опустившаяся ночь средь бела дня. Наверное, я пошла на пирс, чтобы увидеть Даниэля. Сама не знаю почему. Издалека я рассмотрела его мечущуюся по палубе фигуру, но в последний момент, с какого-то необъяснимого рожна, я прыгнула на «Калисту», и Рауль работник Агаты, возившийся с двигателем даже не заметил, как я прокралась в каюту. Дождь, как и ветер быстро усиливались. Мы двигались в сторону скал около получаса. Затем, море перестало так реветь, двигатель заглушили, послышались перекрикивающиеся мужские голоса. Я показалась из своего укрытия как раз когда Пит и Рауль садились в моторную лодку, чтобы вернуться на берег до начала армагедона.

— Передайте Агате, что я пережду шторм здесь! — крикнула я им, немало их удивив своим появлением, а ещё больше своим решением. — Пусть не волнуется, со мной ничего не случится, — краем глаза я заметила напрягшегося на соседней яхте Даниэля. После чего снова спустилась в каюту, услышав, как завелась моторка, я представила как испугано прыгнул в неё Даниэль. Мне стало смешно. Оказывается, я тоже могу наводить ужас.

Зато уединение в этой пещере на краю земли приятно щекочет нервы, мне, никак не приживающейся в этом мире. Я не боюсь одиночества, и не боюсь темноты, по большому счёту я никогда и не боялась за свою жизнь.

Выбираюсь, ради любопытства, чтобы рассмотреть размеры пещеры, вооружаюсь фонариком — и ошарашено прирастаю к месту от увиденного перед собой….

Луч света упёрся в фигуру Даниэля, бесшумно перебравшегося ко мне на «Калисту». То ли это игра теней, то ли его выражение лица действительно такое пугающе-странное.

— Видишь просвет у входа в пещеру? — тихо спросил он, не сводя с меня глаз, — Уже скоро его запрут бушующие снаружи волны, закупорят нас как в бутылке. Давление воздуха в пещере создаёт подушку, не позволяя подниматься уровню воды внутри. Такая вот загадка природы. Зрелище довольно интересное. Но ты всего этого не увидишь.

— Это ещё почему? — прошептала я, чувствуя, как пересохло во рту. По поведению этого парня невозможно было определить, что он задумал.

— Потому что тебе будет не до этого, — шагнув ко мне, Даниэль рывком привлёк меня к себе, гася мой испуганный вскрик поцелуем. И это был не просто поцелуй — это было объявление о желании, прелюдия к неизбежному слиянию, страсть, которую он мне предлагал. И которую … я приняла. Этот поцелуй сбил меня с ног, уложил в постель, обдал жаром и лишил одежды. Губы Даниэля довели меня до дрожи, такой сладкой, что я вряд ли смогла бы подняться от головокружения. Его смелые руки, раскрепощено скользили по моему телу, вызывая то стоны, то новую волну спазмов внизу живота. Я угодила в свой личный девятибальный шторм в лице этого парня, которому я даже не думала отказывать. Я сама удивилась тому, насколько хочу его. Мы не проронили ни слова, задыхаясь, и ритмично двигаясь, мы будто вырвали у обстоятельств своё наслаждение. Вопросов задавать не хотелось. Это просто случилось. Отдышавшись и немного остыв, я почему то испытывала благодарность. Глупо, но я действительно была благодарна Даниэлю за то, что он остался здесь со мной, за эту спонтанную страсть. Затем на меня накатило чувство нежности, так, что я им даже захлебнулась. Перекатившись, и оказавшись сверху, я стала целовать его мягко и не спеша, торопиться мне было не интересно. Я будто знакомилась с его телом, целуя глаза, ухо, шею, соски. Его пальцы судорожно сжимали мои бёдра, нетерпеливо выгибаясь подо мной, он хотел взорваться во мне снова, и тогда своей нежностью я дразнила его ещё больше, дольше, сводя с ума от желания, которое я так отчетливо видела в его глазах. Мне так понравилось смотреть ему в глаза и одновременно ощущать его в себе.

— А теперь не сдерживайся, никаких стопов, — прошептала я, — Разрешаю сделать это так, как хочешь ты.

…Я чуть сознание не потеряла от доставшегося мне оргазма. Такой сумасшедший секс по степени накала, случился со мной впервые, хотя опыт в постели у меня был и небольшой. Чего не скажешь о Даниэле, который похоже любил трахаться и знал, как это делать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

…Не знаю сколько мы проспали, но разбудило меня именно чувство дикого голода, как будто я не ела дня два или даже три. Даниэль, натянув джинсы, сидел повернувшись ко мне спиной. …Ни у кого не видела такой татуировки, рисунок заворожил меня с первого взгляда, идущий чёрный зигзаг от затылка до поясницы по всей длине позвоночника, и между линиями зигзага чередовались витиеватые латинские буквы. Мне захотелось прикоснуться к нему и я потянулась к этой сильной мускулистой спине, ласково пробежалась пальцами по всему зигзагу, затем обняла и поцеловала его между лопаток. Даниэль вздрогнул, шумно вздохнув:

— Шторм стих, — тихо произнес он, не оборачиваясь. — Останешься здесь или поплывёшь со мной? — больше никакого намёка на чувственность, вместо этого я ощущала его убийственную скованность. Не хотелось так думать, но казалось, что Даниэль сожалеет о прошлой ночи. Спросить его об этом вслух я так и не решилась.

— С тобой, — всё, что я произнесла. Пока не сошла на пирс. Это оказалось мучительнее, чем я ожидала, случившееся вроде бы что-то значило, а вроде бы и ничего такого. Да, мы переспали и испытали фантастические ощущения, по крайней мере я, но для меня было так же очевидно, что моя роль в его жизни не так уж и важна, что он всего лишь поддался искушению, потому что все мы люди, а плоть слаба, как любили говорить наши надзиратели в Манакре. Да и я не испытывала к нему особо глубоких чувств, просто ухватилась за соломинку как утопающий. Но мне было хорошо с ним, и от этого горько.

— Мы с тобой не вместе, — заговорила я, убедившись, что он меня слушает. — Я не знаю ту, у которой я украла эту ночь, и совесть по этому поводу меня мучить не будет. Но я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным, или при встрече со мной неловко отводил глаза, либо же злился на себя. Мне было здорово с тобой, Даниэль, но я не собираюсь тебя обременять.

Он лишь коротко кивнул, в знак того, что он меня понял, и я гордо понесла себя домой. Хотя эту огромную домину я всё ещё никак не могла признать своей. Первым делом я набросилась на еду, а Агата набросилась на меня.

— Это уже через чур, Шарлотта! Я глаз не сомкнула. Ты перегнула палку и позже можешь сильно пожалеть об этом! К чему так торопиться? Даниэль конечно парень неплохой, но найти утешение можно и в гораздо лучших объятьях! Клин клином вышибают — избитое клише! Я не хочу, чтобы ты снова страдала! — она кричала, махала руками, меняла местоположение и явно раздражалась моему невозмутимому поеданию мясного пирога. — Ладно бы этот детский флирт, подначивали бы друг друга себе на здоровье, но к чему эти страсти мордасти?! Ты хотя бы предохранялась?

— С чего ты взяла, что мы с ним переспали?

— Не надо держать меня за дуру, милая. Я взрослая женщина, я могу судить о прошедшей бурной ночи по одному только внешнему виду.

— Так вот, к твоему сведению — я давно повзрослела и стала женщиной, и теперь могу спать с кем захочу и когда захочу, — процедила я, взглядом давая ей понять, что это она вот-вот перегнет палку. — Я очень ценю твою заботу, Агата, но не стоит так уж навязчиво влезать в мою жизнь со своим мнением.

Я отправилась спать, а Агата осталась давиться своим возмущением. Видит бог, она очень старалась сдерживаться, но мой поступок вывел из себя мою вечно приторно-обходительную тётушку, какой она пыталась быть ради меня. Лучше бы она оставалась самой собой, вздорной, нелогичной, а не претворялась наседкой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Меня привлекли живые голоса, а не звук работающего телевизора. Что-то Чарльз к нам зачастил, его отчитывающий баритон я уже научилась распознавать издалека. Я проспала до позднего вечера, и удивилась, обнаружив гостей в такое время. Кроме Чарльза в гостиной расположились ещё двое, не считая хозяйки дома. Неужели Агата нажаловалась на меня и мой секс будут разбирать на собрании стражей?! Какие только мысли не приходят в голову.