Женское счастье - Елена Рахманова

– Ты с ума сошла! – немедленно откликнулся Гоша.

И Татьяна была в этом с ним совершенно согласна. Даже в самых сияющих мечтаниях она не заходила так далеко. А тут вдруг услышать подобное предложение из уст посторонней женщины! Посторонней? Естественно, но только для нее, Татьяны…

– Ничуть, – тем временем ответила незнакомка. – Это сразу решило бы все твои проблемы.

В другой ситуации Татьяна немедленно прониклась бы ощущением собственной значимости. Но сейчас еще больше уверилась в том, что ее участь – быть использованной. Незавидная, надо сказать, участь.

– И тебя это ничуть не заденет? – удивленно спросил Гоша.

– Ничуть, – подтвердила его собеседница. – Мы оба современные, взрослые люди, и у каждого из нас своя жизнь… В наших с тобой отношениях ничто не изменится при любом раскладе, обещаю.

– Но мне и так неплохо, – заметил Гоша.

– Не спорю, – как показалось Татьяне, с усмешкой произнесла молодая женщина. – А ты подумай, что будет, если найдется кто-то посноровистее тебя и уведет твою красотку у тебя из-под носа? Локти ведь будешь кусать. Поверь моему слову, я ведь тебя как-никак давно знаю…

– А я всего каких-то пару месяцев, – прошептала Татьяна, чувствуя себя последней идиоткой. – И уже растеклась сладкой лужицей.

Разговор в соседней беседке продолжился. Неторопливый такой разговор, задушевный, с паузами, позвякиванием ложечки, опять-таки со смешками. И крутился он все возле того, что женитьба на ней, Татьяне, – это то, что нужно Гоше, и его собеседница при этом нисколько не будет чувствовать себя обиженной. Действительно, высокие современные отношения…

Звук поцелуя прозвучал в ушах Татьяны звуком пощечины, адресованной ей.

– Девушка, счет, пожалуйста! – крикнул Гоша, и она мгновенно забилась в самый угол беседки, но так, чтобы видеть проходящих мимо людей.

Все было предельно ясно, а ей хотелось более убедительных доказательств. Но чего? Подлости понравившегося ей мужчины и своей несусветной наивности? Или же в ее душе, вопреки всему, теплилась надежда, что, увидев Гошу вместе с неизвестной ей женщиной, она поймет, что не все еще потеряно для нее самой? Что произошло какое-то досадное недоразумение и стоит увидеть их, как оно разрешится само собой к ее неописуемой радости…

Они прошли медленно, позволив Татьяне «полюбоваться» обоими вдоволь. Впрочем, Гошина спутница вполне была достойна этого слова и без кавычек. Стройная, словно бы вытянутая в струночку, она, в своих босоножках на высоких каблуках, была вровень с ним. Обтягивающие ослепительно-белые бриджи, ярко-бирюзовый топ и связка длинных блестящих побрякушек на груди сделали бы ее заметной в любой толпе. Плюс блестящие русые волосы, собранные в длинный хвост и продернутые сзади сквозь бейсболку, отделанную стразами. На зеленой лужайке среди редких сейчас прохожих она напоминала райскую птицу, чудом залетевшую в наши края.

В обществе изумительной незнакомки и сам Гоша разительно преобразился – стал как бы значительнее. Его походка вразвалочку приобрела вдруг черты вальяжной неторопливости, а неряшливая щетина стала смотреться сознательной легкой небритостью, этаким продуманным штрихом модного стилиста, придающим ему мужественности и брутальности.

«Я по сравнению с этой девушкой действительно курица ощипанная, не первой свежести курица, – обреченно подумала Татьяна. – Со стрижкой, которую мне делает наша ассистентка на кафедре, и даже в этом новом, купленном, чтобы отметить радужное состояние души костюмчике из полупрозрачной ткани и с модными воланами по подолу и вокруг шеи…»

«Неудивительно, что Гоша смотрит на нее с гордостью и обожанием. Любой мужчина на его месте повел бы себя точно так же», – была вынуждена признать она. А когда он собственническим жестом обнял девицу за плечи, Татьяна окончательно уверовала в свое поражение. Не только в данной конкретной ситуации, а в жизни вообще…

Сквозь решетку беседки она тоскливым взглядом проследила, как парочка подошла к небольшой ярко-синей машине. Снова обнялись и поцеловались, причем девица закинула руки Гоше на шею, чуть не повиснув на нем. Затем райская птичка юркнула на переднее сиденье машины, а он мягко захлопнул за ней дверцу. Гоша смотрел ей вслед, пока она не скрылась из вида, затем повернулся и пошел к своему джипу.

Только тогда Татьяна опустила взгляд и увидела, что осталось от ее «Сладкой жизни». Печенье раскисло и стало напоминать кусочки мокрого картона, плавающие в омерзительного вида жиже грязновато-коричневого цвета. Шоколадные усики подтаяли и, свесившись через край, темными потеками обезобразили прежде безупречно чистую поверхность креманки.

Зримые образы много доходчивее любых слов. Увидев то, что стало с десертом, Татьяна внутренне приняла ниспосланное ей судьбой. Тем более это так вписывалось в то, что она всегда про себя знала.

«Нет так нет», – сказала она себе и, одним глотком выпив остывший горьковатый кофе, кликнула официантку. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что она слишком уж спокойно воспринимает произошедшее. То, что она выдает желаемое за действительность, Татьяне стало ясно, едва она покинула беседку.

Татьяна шла, не чувствуя, как переставляет ноги, она вообще ничего не чувствовала. В голове не было ни единой мысли, в душе стало необыкновенно пусто.

Когда возле нее затормозил знакомый черный джип, она продолжала идти как заведенная, глядя прямо перед собой.

– Эй, девушка, можно с вами познакомиться? – шутливо поинтересовался Гоша, опустив тонированное стекло.

Татьяна не сбилась с шага, даже бровью не повела.

Немного озадаченный, Гоша, однако, продолжил в прежнем духе:

– А хотите, я вас подвезу? Мне кажется, нам по пути.

– Вы ошибаетесь: нам просто не может быть по пути, – услышала Татьяна свой голос, в котором не было ничего живого. Так в мультиках говорят ожившие механизмы.

Гоша буквально опешил от такой неожиданности.

– Да что, собственно, происходит? Какая муха тебя укусила? – вскричал он.

Ответа не последовало. Татьяна исчерпала свои возможности и, как на автопилоте, направлялась к дому. Во всем мире не было места, более желанного сейчас, чем родной старый бревенчатый дом. Все остальное словно перестало для нее существовать.

Так и двигались они – женщина и машина – какое-то время рядом. Нет, не рядом, а параллельно, каждый в своем измерении, как в фантастическом фильме, будто не существуя друг для друга. Затем джип сорвался с места и исчез в облаке пыли.

Только тогда Татьяна поняла, что до сего момента задерживала дыхание, и выдохнула. И сразу же накатила усталость, словно последние дни она работала как каторжная, без сна и отдыха. Но к счастью, в голове по-прежнему было пусто, если не считать непрерывного монотонного гула.