Царство крыс - Анна Калинкина

«Опять она про свое», — подумал Игорь.

Изумрудным городом называли подземное государство в районе Университета на Ленинских горах, где якобы уцелели ученые — и устроили себе вполне цивилизованную жизнь, сущий постъядерный рай в отдельно взятом подземелье. Кто-то верил в это, но только не Игорь. Он считал, что людям просто очень хочется верить — где-то есть умные, всемогущие, контролирующие ситуацию и теперь правители. Никак не хотят признать, что все рухнуло, не возродиться теперь ни цивилизации, ни науке. Осталась лишь горсточка оборванцев, которые доживают свой век, пользуясь тем, что еще случайно уцелело. Постепенно они все растащат и либо вымрут потихоньку, либо окончательно скатятся к первобытной жизни. Уже почти скатились.

Или взять миф о Невидимых наблюдателях. Если и вправду кто-то следит за людьми, почему не вмешались до сих пор? Почему позволяют погрязнуть в крови и невежестве? Чего ждут?

— Ну и как там — в Изумрудном городе? — спросил какой-то мужик.

«Интересно, как она выкрутится?» — лениво подумал Игорь. Но Марина уверенно ответила:

— Да ведь я многого не помню, маленькой оттуда ушла. Но там хорошо — чисто, тепло, светло, еды хватает и люди не злые, ученые все, вежливо между собой говорят. За оружие, чуть что, не хватаются, как здесь.

«Сказка, — подумал Игорь. — Люди просто придумывают себе сказки, чтоб было, чем утешаться. На самом деле нет никакого Изумрудного города. Но людям хочется верить, что возможна иная жизнь, не такая тупая, бессмысленная и жестокая. Не такая, как здесь, где всем друг на друга наплевать, где никому нет дела до другого. Как говорится, там хорошо, где нас нет. И стоит ли осуждать эту несчастную фантазерку за то, что она старается хотя бы в воображении действительность приукрасить? Она, похоже, и сама в свои выдумки верит».

Марина с удовольствием прихлебывала кипяток, в котором плавала непонятная труха, щеки ее, обычно бледные, раскраснелись. «Неплохо, конечно, что ее угощают, — подумал Игорь, — но все же пустая болтовня вряд ли до добра доведет. Вон сидит какой-то непонятный человечек — прислушивается, прямо ухо оттопырил от усердия. Вот найдутся какие-нибудь идиоты, которые поверят. Схватят ее да начнут пытать — а ну, рассказывай, где твой город Изумрудный находится? Выкладывай явки и пароли. Надо бы ей внушение сделать, да ведь без толку… Сумасшедший дом! Свихнуться можно с такими товарищами. Что я вообще с ними делаю — с женщиной, которая все время врет, с девчонкой, которая меня ненавидит, и со стариком, от которого одни проблемы?»

Конечно, стоило попробовать пройти на Кольцевую, но как это сделать без документов? В его историю здесь вряд ли поверят, да и неразумно было бы рассказывать на Ганзе, что он — проваливший задание разведчик с Красной линии. А если просто поведать что-нибудь жалостное о том, что случайно попал к фашистам, пытали, чудом спасся? Так они такого уже наслушались, тут каждый второй что-нибудь в этом роде рассказывает.

Игорь вдруг с удивлением обнаружил, что за последние два дня он впервые вспомнил про Красную линию и товарища Москвина. И почти перестал думать о Лене. Все, что раньше болело и кровоточило, стало вдруг каким-то несущественным, отодвинулось на второй план. Громов вспомнил свои терзания по поводу того, что не знает, как жить дальше. В сущности, он и теперь этого не знал, однако жил же как-то, решал проблемы по мере поступления и даже начал находить в этой жизни удовольствие.

— А чего ж вы ворота не открываете? — спрашивала, меж тем, Марина. — Мы стучали-стучали, а вы нас не пустили. Мы чудом живы остались.

— Так ведь кто его знает, девка, что там с поверхности может появиться? — пробормотал неопределенного возраста мужик в ватнике. — Может, из комплекса Олимпийского букинисты придут, или черные маклеры с Банного переулка притащатся. А несколько лет назад и вовсе жуткий случай был. Сталкеры девку одну подобрали на поверхности, а она вампиром оказалась.

— Как это? — оживившись, жадно спросила Марина. Все вокруг тоже затаили дыхание.

— А так. Тут ведь поблизости, на улице Щепкина, больница была — институт исследовательский какой-то. МОНИКИ называлась.

— Красиво как, — сказала Марина. — На женское имя похоже.

— Да нет. Это вроде означало московский областной научный институт — а дальше не помню. В общем, больница. И вот отправились сталкеры в те края — а к ним оттуда, из больничного корпуса, девица выползла. Они удивились, пожалели ее и сюда, на станцию, принесли. А она, вишь, — вампир! Пока спохватились, кучу народа перекусала, падлюка.

— Да врешь ты все! Просто у ней болезнь какая-то была, которая через кровь передается. Она потому и в живых осталась, что из-за этой болезни радиация на нее меньше действовала. Там ведь много народу лечилось, исследования всякие проводились, а когда Катастрофа приключилась, погибли не все. Некоторые, наоборот, из-за химии этой, ну, лечения, к радиации невосприимчивыми оказались. И никого она не кусала, а заразилось от нее всего пару человек, и то случайно. Один — парень, который с ней тут жил, да еще — тетка, которая за ней ухаживать помогала…

— И что с ними случилось? — спросила Марина. Женя, сидя возле нее, сосредоточенно похрустывала купленными у торговцев сушеными грибами, насыпанными в свернутый из замусоленной бумаги кулек. «Никак не может наесться досыта, бедняга», — подумал Игорь.

— Наростами все пошли. По всему телу такие странные блямбы образовались, бугры. А потом вроде тетка умерла, а парня и девчонку со станции выгнали — испугались, что и остальные заразятся. А может, они и сами сбежали, потому что некоторые предлагали их убить, а трупы сжечь, чтоб зараза дальше не пошла. Но, думаю, их по-любому уже давно в живых нет. Или прикончил кто, или зараза их доконала. У девчонки той под конец и лицо уже было непонятно на что похоже — словно у ней по всему лицу пальцы выросли. А была симпатичная, когда только нашли ее…

— А что за черные маклеры с Банного? — не отставала любопытная Марина.

Мужик объяснил, что это странные черные тени, которые видят иногда сталкеры в районе Банного переулка. Там раньше было, кажется, бюро обмена квартир, потому их так и называют. Впрочем, никто не знает, имеют тени отношение к бюро или нет. Но знающие люди уже заметили — у тех, кто с ними встречался, и вправду происходило улучшение жилищных условий. Тем не менее здешние почему-то очень их боятся, еще больше, чем букинистов.

— Вон Колька увидел их — и через неделю им с женой угол выделили, — доверительно сообщил мужик.

— Ты про Семена вспомни, — мрачно буркнул другой.

— А что Семен? Ну, погиб потом по случайности вскоре, закопали его. И опять же сбылась примета. То у него вовсе жилья не было, а теперь хоть три аршина, да свои…

Неподалеку у костра сидело несколько человек в черных кожаных куртках, среди них — красивая темноволосая девушка. Оттуда донесся взрыв смеха, потом Игорь уловил фамилию, показавшуюся ему знакомой.

— Нет, Томский сейчас не на Гуляй-Поле, — говорил один.

«Томский — что-то знакомое, — подумал Игорь. — Ах, да, это фамилия того анархиста, который Лену увез».

Он перебрался поближе к говорившим. Те сначала настороженно покосились на него, но потом продолжали разговор.

— Вот вы сейчас про Томского говорили — а про жену его ничего не знаете? — спросил Игорь.

— А зачем тебе? — подозрительно спросил коренастый крепыш.

— Валет, ну что ты сразу, как волк, на человека бросаешься, — упрекнула его темноволосая девушка. — Может, это знакомый ее.

— Знаем мы таких знакомых, — пробурчал крепыш, однако уже спокойнее.

— Елену Томскую я не видела, — сказала темноволосая девушка, — но слышала о ней много.

— Как она сейчас, где? — спросил Игорь.

— Не знаю точно, — девушка нахмурилась. — Еще недавно, говорят, в Полисе была. Ходили слухи, что они с мужем прибавления в семействе ждут.

Странно, но Игорь вовсе не ощутил боли при этом известии.

— Ты знал ее? — спросила девушка. Игорь кивнул. — Я понимаю, — грустно продолжала она, — как хочется что-то узнать о близких. Сама от подруги вестей не имею давно. Ты, может быть, слышал про Нюту, которая помогла спасти Улицу 1905 года?

— Слышал, конечно, — закивал Игорь. — Он чуть не добавил «как раз перед тем, как меня забросили к фашистам, у нас много говорили об этом», но вовремя спохватился. Не следует посторонним людям знать, кто он и откуда, хотя эта девушка кажется такой приветливой и милой. Он обратил внимание, что она тоже не задает лишних вопросов. По принципу «меньше знаешь — крепче спишь и дольше проживешь».

— Так это и есть моя подруга, — с гордостью сказала девушка. — Но это было последнее, что я узнала о ней. Теперь не знаю, как она — жива ли, здорова? Нет, нет, жива, конечно, — перебила сама себя она. — Если бы что-то случилось, мы бы узнали, она теперь человек заметный. Знаешь, ведь никогда не угадаешь наперед, куда судьба занесет… Если вдруг увидишься с ней, передай ей привет от Крыси, скажи, что все у нас хорошо.