Катары - Роже Каратини

8

ФЕОДАЛЬНАЯ ВОЙНА: ПЕРВЫЕ ЖЕРТВЫ, ПРОВАНС И ТУЛУЗА

(февраль 1216 г. — сентябрь 1217 г.)

В феврале 1216 года, прибыв из Рима, где состоялся собор, и проехав через Геную, граф Тулузский, Раймонд VI, которому пошел тогда седьмой десяток, и его сын, Раймонд VII, которому едва исполнилось девятнадцать, добрались до Марселя по приморской дороге, которую мы сегодня называем «La Basse Corniche», нижней горной дорогой или горным карнизом, и которая в то время была всего-навсего каменистой тропой среди скал. Несомненно, ехали они верхом, и вполне возможно, что их сопровождал небольшой вооруженный эскорт. Шумная и многочисленная толпа радостно встретила графа Тулузского и его сына, и те расположились в некоем «замке Толоне». Во всяком случае, именно это поведал нам анонимный продолжатель, взявший перо из рук Гильема из Туделы и на всем протяжении второй части «Песни о крестовом походе» остававшийся на стороне жителей Лангедока:

В Марселе, на дороге, идущей над морем,

народ шумно и радостно их приветствовал.

Граф поселился в замке Толоне

и три дня там отдыхал.

Пьер де Во-де-Серне, который, как мы уже говорили, склоняется на сторону крестоносцев, в своей «Альбигойской истории» излагает нам ход событий менее восторженно:

«В то время, когда благородный граф де Монфор был на севере Франции, юный Раймонд, сын бывшего графа Тулузского, решительно нарушив папские распоряжения, [...] отправился в Прованс и с помощью нескольких провансальских сеньоров завладел всеми землями, которые сеньор папа доверил беречь благородному графу де Монфору».

Кому из них верить? Поэту-националисту, льстящему окситанцам, или в некотором роде официальному летописцу крестового похода? У нас нет никакой возможности в этом разобраться, но первая версия представляется более правдоподобной: марсельцы и тулузцы были подданными одного и того же сеньора (графа Раймонда); у них не было никаких оснований для того, чтобы сделаться сторонниками крестоносцев Монфора, тем более что катарская ересь, похоже, не распространилась в Провансе так, как она расцвела среди тулузцев.

Как бы там ни было, легко представить, что Раймонд VI, постаревший, измученный душевно тяжкими днями собора, которые ему пришлось пережить, и физически — только что проделанным долгим путем от Рима до Марселя, обрадовался, когда его с чисто южной теплотой встретили провансальские сеньоры. Утратив свои земли, перешедшие к Монфору, и в первую очередь свое прекрасное тулузское графство, претерпев нравственные муки в Риме во время собора, он оценил прием, который оказал ему от имени населения Авиньона наиболее знатный его житель, мэтр Арнаут Одежье, «с сердцем чистым, как золото», как сказано в «Песни о крестовом походе», явившийся обещать сеньору свою поддержку, едва тот прибыл в большой южный город.

Могущественный сеньор, мы отдаем вам наши жизни,

вам и вашему сыну, достойному преемнику ваших предков.

Наш город принадлежит вам. Вам принадлежим мы сами,

наши дома, наши сады, наши крепостные стены

и ключи от ворот. Сир, мы сильны,

[...]

Тысяча истинных рыцарей, исполненных отваги,

и сто тысяч горожан[108], преданных вам и при оружии,

готовы вам служить, сражаться и умереть.

Отныне для них есть одно дело: ваше.

Правьте Провансом, и мы будем чтить

ваши права сеньора, платить подати, налоги, пошлины.

Ободренный этими словами, граф Тулузский назавтра же после своего прибытия в Марсель отправил гонцов в сопровождении немногочисленной охраны к арагонскому королю Хайме (Иакову) I, сыну Педро II, с просьбой прислать свежие войска подкрепления для боя, который он намеревался дать, чтобы освободить Тулузу от крестоносцев. Старый граф вместе со своим юным сыном Раймондом в сопровождении маленького, наспех собранного войска провансальских рыцарей двинулся в сторону Гаскони. В сумерках, усталый, но счастливый, он въехал в Салон-де-Прованс, где решил заночевать.

В последующие недели это единое и оказавшееся под хорошим командованием провансальское войско будет отвоевывать для двух Раймондов Тулузских, отца и сына, одну за другой все крепости юго-востока. Благодаря «Песни о крестовом походе» мы способны восстановить различные этапы этой долгой реконкисты, все же далекой от того, чтобы стать эпопеей; созданная здесь картина альбигойского крестового похода очень далека от изображений разграбления Безье или каркассонской резни 1203 года. Ниже мы перескажем основные его эпизоды.

Раймонд VI, его сын Раймонд VII и их скромная армия провансальских рыцарей выехали из Салона «нарядным утром», под пение птиц, среди едва распустившихся цветов — пришла весна. Бароны по двое скакали по равнине, впереди — молодой граф, рядом с ним — рыцарь-трубадур Ги де Кавайон.

«Вот и настало время вернуть честь, которую попрали солдаты Монфора, — сказал ему трубадур, когда они выезжали из Салона-де-Прованс, — и это вам придется ее возрождать, сир Раймонд».

«Ги, ваши слова согрели мне душу; знайте, что, если, как я на то надеюсь, Монфор вернет нам Тулузу, никто больше никогда не запятнает нашей чести, ибо, поверьте мне, я никого не страшусь в этом мире, кроме Церкви, и, если наши враги сделаются тиграми, я обращусь в льва».

Так они, беседуя, продвигались вперед до тех пор, пока в непроглядной ночи не показались очертания стен Авиньона, куда оба Раймонда вступили под приветственные крики жителей города, в ожидании их прибытия не ложившихся спать. Народ встретил их возгласами: «Слава Тулузе!»; наиболее пылкие авиньонцы даже преклонили колени, и глаза их были полны слез. Оба тулузских графа проследовали в церковь, помолились, после чего уселись за роскошный пиршественный стол и с недюжинным аппетитом принялись уписывать мясо и рыбу под маслянистыми соусами, запивая их приправленными гвоздикой добрыми винами и поглядывая на собравшихся услаждать их слух и зрение певцов, жонглеров и плясунов.

На следующее утро — день был воскресный — все именитые жители города по собственной воле поспешили явиться и принести им клятву верности. «Ведите нас, мы повсюду будем следовать за вами», — сказали они, и Раймонд VI им ответил: «С Божьей помощью я исполню ваши желания и обогащу вас!» Затем, после краткого совещания со своими рыцарями, он простился с городом и направился в Оранж, чтобы предложить договор о честной взаимопомощи своему сеньору, Гильему де Бо, а оттуда двинулся в Арагон. В последующие дни его сын Раймонд VII побывал в Венессене и разместил гарнизоны во всех значительных провансальских городах. Но над краем, по которому он неустанно рыскал, снова собрались тучи предательства, гибели и кровавых гроз. Сеньоры Алеса, Бо, Нима, Куртезона, Бокера и Монтелимара восстали против Раймонда VII, отказываясь его признать, но молодой граф, хотя ему было тогда всего девятнадцать лет, умел за себя постоять, был отважен и упорен. Тем временем его отец, «старый Раймонд», как назван он в «Песни о крестовом походе», направился в поисках союзников и подкрепления в Арагон и Испанию.

«Доверяю вам сына, — сказал он своим рыцарям, — будьте ему помощниками, советчиками, братьями; эта война настолько же ваша, насколько его. И помните, что вы должны быть благодарны марсельцам и авиньонцам, которые так хорошо нас приняли и помогли нам: они вам понадобятся, ведь без них, если они не придут, вам не взять Бокер, нашу следующую крепость, которая в начале 1215 года перешла под власть Монфора и его крестоносцев».

«Прощайте, отец, — сказал ему растроганный Раймонд VII Младший, — заявите королю Арагонскому о своих правах и не забывайте тулузский народ: он благороден и сумеет за вас отомстить».

Отец обнял сына, снова вскочил на коня и галопом погнал его в сторону Испании, а Раймонд VII тем временем тайно отдал своим спутникам приказ двигаться к Бокеру.

Укрепленный замок Бокер был выстроен на скалистой площадке, возвышающейся над Роной. Его охраняли лодочники, преграждавшие к нему доступ и обеспечивавшие снабжение водой. Перед тем как расстаться с сыном, Раймонд VI посоветовал ему приблизиться к основанию этой площадки, вплотную прижавшись к стенам, и, если удастся, безжалостно убить стражу. «Лишившись воды, — сказал он ему, — Бокер падет». И вот, едва отец уехал, молодой граф Тулузский собрал нескольких тарасконских лодочников; их лодки, проскользнув среди длинных судов, спускавшихся по Роне, пересекли реку и доставили его вместе с его людьми к подножию укреплений Бокера. Жители города, узнав тулузские флаги и разгадав уловку, рассыпались по улицам с криками: «Наш господин граф вошел в город! Французы покинут наши стены! Какая радость!»