Изгнанники - Дэвид Коу

Новый порыв холодного ветра заставил Гвилима поежиться. Полог над входом в его жилище захлопал на ветру, словно маня к себе. Гвилим вздохнул. Иногда власть, которой он был наделен, была ему в тягость. Знание будущего подчас было не только даром, но и нелегким грузом, а видения всегда истощали его физически и духовно, вне зависимости от того, были они благоприятными или зловещими. Видение нельзя было вызвать, но он редко ложился спать, если надеялся, что оно его посетит. Однако сегодня он решил вернуться в постель. «Если бы только я мог уснуть», — подумал он, улыбнувшись при свете луны. Еще раз обведя взором весь поселок, Гвилим возвратился в теплое жилье и попытался заснуть, надеясь обрести ясность понимания, которое сон иногда приносил ему.

Как он и думал, видений в эту ночь не было, не было и на следующую. Но на третью ночь они наконец его посетили.

Как всегда, сперва он увидел своих родителей. Их волосы были снежно-белыми, а на морщинистых лицах играли улыбки. Они стояли посреди этого самого амфитеатра меж гор, где раскинулся их поселок, и протягивали ему посох, увенчанный большим самоцветом. И, как всегда взяв посох в руку, Гвилим заметил, что камень изменил цвет отца — темно-зеленый — на его собственный, золотисто-коричневый, похожий на выжженную солнцем траву горных склонов. Гвилим приблизил лицо к камню и долго вглядывался в него, пока не перестал различать ничего, кроме его слабого сияния. В этот момент он обычно переносился в свое видение. Иногда перед ним представали один из поселков или какая-то местность далеко в горах. Временами он перемещался в другую часть долины или же вообще никуда не двигался, но зато день был другой. Однако на этот раз он увидел то место, где ни разу в жизни не побывал, — Брагор-Наль.

Он понял, что находится в Нале, почувствовав исходившую отовсюду угрозу, а также по отвратительному запаху. Он не мог сказать, почему он подумал, что это был именно Брагор-Наль, но все же он знал это наверняка. Он стоял в тесном переулочке, по обе стороны которого возвышались громадные строения, затмившие своей густой тенью даже сияние его камня. Шел дождь, и было холодно; в промозглом воздухе Наля зябко было даже под теплым плащом, так хорошо согревавшим его на высотах Даалмара. С одного из зданий откуда-то сверху прямо ему на лысину капала ледяная вода. Ему страшно хотелось развернуться и уйти, вернуться домой, в горы. Но он кого-то ждал. Ждал человека, нуждавшегося в его помощи; и если он не поможет, тому грозит смерть.

Поэтому он остался и прижался к стене. На влажной мостовой отражался тусклый желтый свет ближайшего фонаря с треснувшим стеклом и облезшей краской. До Гвилима донесся отдаленный женский смех и шум сердитой перебранки двух мужчин с другой стороны улицы.

Потом он различил легкие скорые шаги. Повернувшись на звук, он увидел человека, и тут его сердце бешено забилось, а сам он от изумления открыл рот. Потому что это был Гилдри. По крайней мере так показалось Гвилиму. На человеке был плащ цвета лесной зелени, только тоньше и лучше сшитый, чем те, что носили гилдрины. На его плече сидел великолепный темный ястреб, а в руке он держал почти такой же посох, как у Гвилима, с похожим кристаллом янтарного цвета Он был мускулистым и широкоплечим, но двигался легко, как человек, совершенно уверенный в себе и в собственных силах. Его борода была коротко острижена, а длинные золотистые волосы собраны сзади в пучок. Глаза незнакомца были темны, смотрели настороженно, но без малейшего страха.

Гвилим почти поверил, что это и есть Гилдри, но голос другого Гвилима, лежащего на тюфяке в горах Даалмара, говорил, что этого не может быть. Раз это видение, то все должно быть настоящим. И хоть ему было необычайно приятно тешить себя мыслью, что он увидел легендарного предка своего народа, все же Гвилим понимал, что это не так. К тому же в преданиях говорилось, что Гилдри был худощав и темноволос и владел светлой птицей.

Нет, это был живой человек, но родом не из Лон-Сера. Как и Гилдри, он был знаком с Волшебною Силой, но на этом сходство заканчивалось. Однако между ними было еще нечто общее, то, что Гвилим смутно предчувствовал уже за ужином с Гертой, но пока что не понимал. Этот человек мог вмешаться в историю Лон-Сера, как и Гилдри, и навсегда изменить течение жизни его потомков. Гвилим смотрел на идущего по переулку человека и необычайно ясно это предчувствовал, и в его душе расцветала надежда, как распускаются навстречу летнему солнцу люпины и астры на лугах Даалмара.

Но в следующее мгновение страх сдавил его сердце, словно кто-то вырвал цветы с корнем. Он увидел, как из темноты в переулок шагнули двое. Вполне согласованно, столь привычным и твердым движением, что это было даже красиво, оба вынули из-под плащей оружие, одновременно прицелились и выстрелили в незнакомца.

Гвилим очнулся, потрясенный и напуганный, его лицо было покрыто потом, руки и ноги дрожали. Под пологом горела одна-единственная свеча, Герта сидела рядом на тюфяке и нежно обтирала ему лоб. Он попытался сесть, но она покачала головой и удержала его.

— Отдохни, — прошептала она. — Не двигайся. Ты довольно долго отсутствовал.

Гвилим закрыл глаза и прокашлялся.

— Можно воды? — попросил он изменившимся голосом.

Герта помогла ему слегка приподняться и поднесла к губам стакан холодной воды. Он жадно выпил и снова упал на постель. Открыв глаза вновь, увидел, что Герта не отрываясь смотрит на него, а на ее обычно спокойном лице застыло тревожное выражение.

— Это было видение, которого ты так ждал, — произнесла она без всякой вопросительной интонации.

— Да.

— Ты уже знаешь, что оно означает? — Она изо всех сил старалась говорить сдержанно, словно боялась собственной реакции на то, что он ответит. Он редко видел ее такой взволнованной, и ему стало еще больше не по себе.

— Кажется, да, — осторожно начал он.

— Каково же наше будущее, надеюсь, хорошее?

Гвилим ничего не ответил, только взял ее за руку и переплел свои пальцы с ее. Они молчали довольно долго.

— Придет один человек, — сказал он наконец. — По-моему, из Тобин-Сера.

Она изумленно раскрыла глаза:

— Из Тобин-Сера? Не может быть!

— У него есть птица и посох, как у меня.

— Чародей, — едва слышно произнесла Герта.

— Да, — откликнулся Гвилим. — Я не знаю, зачем он придет — этого я не видел, — но его приход будет много значить для нашего народа.

Герта кивнула, все еще не в силах поверить.

— Чародей! — повторила она — Да еще к нам пожалует!

Гвилим вздохнул. Теперь будет сложнее.

— Нет, Герта, не к нам.

Она уставилась на него: