Быть! - Иннокентий Смоктуновский

Вошла Соломка (это моя жена). Узнав, зачем пожаловал гость, она, накрывая на стол, недружелюбно молчала. Ей важно было, чтоб я вылечился, отдохнул, а не впрягался в новую работу, не завершив старой. Режиссер продолжал сыпать из рога изобилия, все время разворачиваясь в ее сторону: он чувствовал ее недоброжелательность и ему важно было сломить ее.

– Прикрепим человека, который помогал бы вам по дому, мало – двух. Вы напрасно машете – у нас есть возможность…

Жена то входила, то выходила, а режиссер, сидя в центре комнаты на обычном табурете, завершил полный оборот и пошел на вторые 360 градусов. Несмотря на свою тучность, он довольно легко вращался.

– Мы создадим вам «голливудские условия». – Он так и сказал: «голливудские условия».

Температура у меня упала вместе с давлением. Я не совсем, правда, понимал, что он подразумевал под «голливудскими условиями», но позже, уже во время съемок, когда отсутствовал буфет, или назначали ночные смены, в которых не было никакой необходимости, или снимали в выходные дни, в субботу и воскресенье, или просто-напросто отказывала съемочная аппаратура, – все в группе знали, что это вызвано «голливудскими условиями», никто не роптал, все были рады проявить интернациональную солидарность с несчастными заокеанскими кинематографистами. Мы ведь все так хорошо воспитаны в духе интернационализма!

В ответ на все эти посулы жена продолжала упорно молчать. Режиссер, несколько побледнев, но все так же вращаясь, вдохновенно продолжал, адресуясь теперь уже только к ней. Он понял, у кого в нашей семье волевое начало. Вообще он дока, этот режиссер Рязанов. К тому же он получил довольно полную информацию обо всем и вся от нашего доброго друга Георгия Жженова, который вот уже четверть века, с 1946 года, пользуется нашей любовью и доверием. И лишь неделю назад он был здесь, у нас на даче, кстати, по заданию этого же режиссера Э. Рязанова.

– Облюбуем здесь, под Ленинградом, какое-нибудь шоссе и днем будем снимать, а вечером будем приезжать и копаться в земле. Это так отвлекает, правда ведь?

Соломка продолжала хлопоты по дому. Когда же Рязанов совершил пять или шесть оборотов, я поймал себя на мысли, что не столько слушаю, сколько смотрю на то, как ему неловко, должно быть, на обычном табурете, а вертящегося стула у нас на даче нет.

– У нас на даче, к сожалению, нет… извини… – неожиданно высказал я свою мысль вслух, разбивая «маниловские» излияния режиссера.

Не дав мне закончить, он взревел:

– Чего нет? Земли? Навезем! У нас будут три-четыре грузовые машины – все в нашем распоряжении! А хотите, мы устроим у вас на участке субботник или, лучше, воскресник, а?

Жена молча, как-то вдруг скорбно прошла по комнате и ушла в кухню, прикрыв за собой дверь. Я остался один на один с режиссером. Из него била энергия, у меня же был бюллетень. Но именно в этом режиссер Эльдар Рязанов, должно быть, находил нашу общность. Он резко развернулся ко мне, я даже напугался, – хватит, мол, болтать.

– Слушай, Кеша, вчера был худсовет. Мы показывали пробы… Складывается очень удачный ансамбль… Следователя будет играть Олег Ефремов – тебе от него большой привет. Мать Деточкина согласилась играть Любовь Ивановна Добржанская – а она просто пришла в восторг, когда узнала, что ты будешь ее сыном. В фильме будут сниматься Анатолий Папанов, Евгений Евстигнеев, Ольга Аросева, Андрей Миронов, Георгий Жженов. У всех у них прекрасные пробы…

– А моя что? – не выдержали актерская самовлюбленность и эгоизм. Хотя эти черты характера, учитывая, что их владелец болен, могли бы и подремать.

– Твоя? Прекрасная! Но что у тебя с буквой «р»? Ты начал слегка картавить, грассировать, за этим тебе надо будет проследить. Да, у нас там случай смешной был. Наш администратор Алеша после просмотра проб подошел ко мне и спрашивает: «Как же это вы Смоктуновскому после всех его положительных ролей, после Гамлета предлагаете играть жулика и воришку?» – «Ну, во-первых, Деточкин никакой не жулик и не воришка, а честный человек, – говорю я ему. – Это во-первых. А во-вторых, он ведь будет играть Деточкина не в гриме Гамлета. И, наконец, в-третьих, что самое важное во всем этом, закажи мне, пожалуйста, билет на самолет в Ленинград на завтра, в первой половине дня, и больше не приставай ко мне с подобными расспросами, а то я не убежден, что наша администраторская группа не перетерпит каких-нибудь изменений в ее составе». Все кругом смеялись. В твоей пробе получилось главное – честность, непосредственность, наивность. И, кроме того, та странность, которая в этом персонаже необходима.

– В таком персонаже это основное, – согласился я.

– Кеша, ты должен сниматься. Пойми, я чувствую, что мы с тобой сможем сделать хорошую картину.

– Не будь этого дурацкого давления, я бы не позволил тебе упрашивать меня. А я не знаю, как долго это продлится.

– Мы будем ждать. Мне нелегко, правда, это будет организовать, студия будет давить, ну, сам знаешь – план, и все же мы подождем.

– Да, но ты даешь мне совершенно определенный срок – в конце августа надо начинать съемки?

– Если будешь в норме. Если нет – ты понимаешь, я не стану принуждать больного человека.

Голова у меня была тяжелая-тяжелая, не хотелось ни говорить, ни слушать, единственное желание – лечь и закрыть глаза.

– Хорошо, буду здоров – приеду.

– Прекрасно. Пиши расписку.

– Какую расписку? Эльдар, побойся Бога, мне худо, а ты – какую-то расписку.

– После твоей телеграммы с отказом от работы дирекция уже не поверит, что ты будешь сниматься. Кроме того, без подобной расписки мне никто не позволит перенести начало съемок на полтора месяца. Что ты боишься – это чистая формальность! Вот бумага, карандаш, я прихватил все с собой. Знаю я вас, актеров! Скажете – бумаги нет или карандаш сломался. Вот, пиши.

Я взял карандаш и написал: «Расписка…»

– Ну что ты, Кеша, так неудобно, – сказал Рязанов. – Это же не денежный документ. Ты просто должен написать, что будешь сниматься у меня, но более интеллигентно, без этих…

Я покорно зачеркнул слово «расписка» и сказал:

– Диктуй.

Вот что мне продиктовал режиссер Э. Рязанов:

«Директору творческого объединения товарищу Бицу И. Л.

Уважаемый Исаак Львович!

Через месяц я заканчиваю съемки «На одной планете» и какие-то еще необходимые досъемки по «Первому посетителю». Эльдар дает мне на «ремонт» месяц после окончания съемок. Так что с 26–27 августа я смогу быть в Вашем полном распоряжении и начать трудиться в Деточкине.