Готический храм - Вероника Ульянова

– Он первый начал, и, может, он ещё кого-то сбил. А в тюрьму лет на десять лучших самых в жизни я не хочу. Я ненамного хуже его, – Алина кивнула на мертвеца, – И я сестра твоего любимого парня, и ещё я несчастная, у которой были сломаны ноги и ребра, я не выходила из дома несколько месяцев и не знала, смогу ли ходить, не хромая. Так ты до сих пор хочешь меня посадить?

– Месть отвратительна. Скажи честно, ведь нет никакого облегчения, тебя мучает совесть?

– Вот я тебе клянусь – давно так хорошо себя не чувствовала. Хорошо и удовлетворённо.

Диана заламывала руки.

– Я не могу, ты всё равно убийца, я должна позвать на помощь.

– Но ты же сама сказала, что я должна его ненавидеть.

Диана перестала плакать:

– Я не… но даже если ненавидишь, так делать нельзя.

– А как можно? Если ненавидишь, что можно делать? Знаешь в чем дело, ты просто не представляешь, что такое ненависть на самом деле. Хочешь скажу по секрету: есть всего один человек на свете, которого я действительно ненавижу, но я никогда не сделаю это с ним. Но когда я убивала этого человека, я представляла себе его.

– Кого?

– Максима.

– Что?!

– Я ненавижу его за то, что он сломался, когда мама умерла. Он сказал, что всё, что она говорила ложь, а мир – клоака. Но зачем же было делать его ещё более жутким. Всё, что он делал со времени маминой смерти – вызывает у меня отвращение. Кроме того, что он выходил меня – за это я ему благодарна. Но знаешь, это получилось, как когда мать-наркоманка кормит младенца грудью. Так и я впитала с любовью Максима его яд. Мама, потом отчим, потом брат – я всех их ненавижу. Но при этом люблю. А себя ненавижу сильнее всех.

Диана встала.

– Я позову на помощь, а ты убегай, я ничего про тебя не скажу.

Алина начинала злиться, она ударила стенку рукой.

– Хочешь его спасти? Думаешь, он ещё жив?

Алина взяла кирпич и со всего размаха опустила отцу на место, где было его лицо, а потом ещё и прыгнула одной ногой на кирпич.

– Ну вот теперь он точно мёртв! Пошли отсюда!

Диана истошно завопила и вжалась в стену.

– Господи, ты убила его!

– Дошло наконец. А теперь пойдем отсюда.

– Нет, нет, я должна рассказать, позвать на помощь, я не скажу про тебя, мне нужно позвать…

Диана, опираясь на стенку, уходила.

– Ну конечно, ничего она не расскажет, – сама себе сказала Алина.

Она стояла в мрачной задумчивости, кидала взгляд то на труп рядом с ней, то вслед Диане.

– Черт возьми, как же я вас всех ненавижу. Сесть из-за какой-то слабонервной идиотки и ублюдка. Ну уж нет.

Алина быстро пошла за Дианой. Диана обернулась и в ужасе ускорила шаг.

– Не подходи!

Алина догнала Диану, схватила её, легко преодолевая сопротивление Дианы, сзади взяла на удушающий прием. Диана потеряла сознание.

***

Алина зашла в комнату брата, закрыла дверь. Максим сидел за компьютером, обернулся улыбаясь на звук, но разглядев Алину внимательно, тоже стал серьёзным. Алина села на диван напротив брата, пристально посмотрела ему в глаза. Максим повернулся на стуле к ней лицом. Алина выждала секунду, чуть заметно вздохнула.

– Я убила твою девушку.

Максим не мог вымолвить ни слова, потом его лицо стало злым, жёстким и отрешенным.

– Совсем рехнулась. Это самая отвратительная из всех твоих шуток.

– Это не шутка.

Максим сжал ручку в руке, так что она сломалась.

– Немедленно перестань, или мне придётся в первый раз в жизни тебя ударить.

Алина не сводила с Максима глаз и говорила тихо и спокойно.

– Я шла с ней по улице и увидела мужика, который меня сбил, – она так и не сказала брату, что это был отец, – Я убила его кирпичом. Диана начала биться в истерике, она сдала бы меня.

 Максима начало трясти, глаза его помутнели.

– Я не верю. Не знаю, зачем тебе это надо, но ты врёшь. Даю последний шанс – скажи, что это не правда, и я тебя прощу.

– Позвони ей.

Максим вскочил в бешенстве, взял телефон, позвонил – "не доступен или вне зоны действия".

– Позвоню на домашний.

Набрал ещё раз. Положил трубку.

– Это ещё ничего не значит.

– Я бы так шутить не стала.

– Я не поверю, пока не увижу труп.

– Его нет. Виктор научил нас, как не оставлять следов.

Брат и сестра смотрели друг на друга. Вдруг Алина упала перед Максимом на колени и отчаянно закричала:

– Прости! Но меня бы посадили лет на десять, это был бы конец! Ты же знаешь, что ты самый дорогой человек у меня на свете, и я желаю тебе только счастья, но лучшие годы жизни провести в тюрьме! Я бы умерла там!

Алина стояла перед Максимом на коленях, он смотрел на неё пустыми глазами, они резко стали ненавидящими, и он ногой ударил её под подбородок так, что Алина подлетела и упала на диван. Боль, она схватилась за голову, но в её глазах не было страха. Максим избивал её, но она не просила о помощи, не кричала, она спокойна и только старалась избежать сильных травм, уворачивалась от углов. Максим остановился, чтобы отдышаться.

– Сначала ты отняла у меня Андрея – если бы не наша ссора из-за тебя, то может он не уехал бы в свою ублюдский отпуск и не помешался бы там. Потом ты отняла у меня Капитана. Он помешался на учебе, а потом вообще свалил из страны не попрощавшись. Я увидел тенденцию и предупредил Диму, но ты добралась и до него. Ровно в тот день, как вы познакомились, он напился, как я никогда его не видел. И с тех пор он на грани. Но тебе было всех их мало, и ты решила отнять у меня последнее дорогое мне существо. Причем ты решила, наверное, что вон Дима может закодироваться, Капитан вернуться в страну, а значит нужно наверняка, нужно убить. Теперь ты всех будешь убивать, кто тебе не понравится. Месяц прошел, что ты вернулась – а уже три трупа. Причем ты вышла на новый уровень – собственноручно убиваешь. Я дал тебе все, я вырастил тебя, когда мать умерла, я выходил тебя, когда тебя сбила машина, благодаря мне ты закончила школу и поступила в вуз, я обеспечивал тебя, но ты пришла и сказала, что хочешь то, от чего я ограждал тебя – работать на меня, я дал тебе и это. Все. Что же тебе еще нужно от меня? Ты хочешь, чтобы я был только твоим, хочешь меня тряпку, как куклу. Я не позволю. Ты врала, что хочешь видеть меня сильным, на деле же ты делаешь все, чтобы унизить меня, чтобы поставить на колени, мой храм – твоя заслуга, развитие бизнеса – твоя заслуга. Я все это терпел, все. Но это конец – это грань, это сверх. Я так хочу сделать тебе так же больно, как ты сделала мне. Но мне нечего у тебя забрать. Нет равноценной замены, в твоей никчемной жизни нечего взять.

Алина лежала у его ног на боку, закрывая голову руками.

– Хотя, думаю, кое-что важное я смогу забрать у тебя.

Он взял стул и замахнулся над ногой Алины.

В первый раз за всё то время, что он бил сестру, на её лице появился ужас.

– Не надо! Нет!

Алина хотела убрать ногу, но Максим наступил ей на щиколотку. Алина не стала сопротивляться, отвернулась и закрыла лицо руками. Максим уронил стул рядом с её ногой, сел на пол. Алина сквозь руки посмотрела на ногу, на Максима, облегченно вздохнула, подтянула ногу и села напротив брата.

– Пойми…

– Я понимаю. Ты спасала свою жизнь. Или она, или ты. Но простить – никогда.

– И что теперь?

Максим резко вскинул голову, посмотрел на неё:

– Я знаю, что всё, что ты делала – не со зла. Но от этого не легче. Ты должна уйти. Я не хочу больше тебя видеть. Ты живое доказательство – самой главной моей неудачи.

– А что ты будешь делать?

– Алина.

– Да.

– Послушай меня внимательно – если ты испортишь храм, не важно, как – если ты хоть подойдешь к нему – я правда тебя убью.

Алина поверила ему, это было правдой. Это было страшно. Его слова окончательно уничтожили ее.

Алина с трудом уняла первобытный страх. Этот момент был таким же, как когда Максим рассказал ей о своем мировоззрения, когда она потом три дня не выходила из дома, это было так же, но пережить это ей казалось сейчас было уже невозможно.

– Значит храм тебе дороже Дианы и меня?

– Заткнись. Хватит этого говна с меня. Тебя мне дали в нагрузку к моему рождению, к возможности порезвиться на этой гнусной планете лет 80. Я сделал все, что мог, теперь ты сама по себе.

– Она жива, – тихо, стараясь не заплакать, прошептала Алина.

Максим посмотрел на Алину пристально и пнул ее в живот, она вскрикнула, и тут уже слезы градом брызнули из глаз, остановиться она уже не могла. Боль физическая и моральная одновременно проникли в глубину ее сознания, по всем нервным окончаниям во все тело, и Алине даже показалось, что она умерла, может умереть, что она умирает ежесекундно, она задыхалась, с каждым выдохом она умирала, с каждым вдохом жизнь била ее все сильнее, разницы между жизнью и смертью не было никакой.

– Хватит издеваться надо мной.

– Клянусь. Я её придушила, отнесла к ней домой, избавилась только от тела мужика. Дома я её кое-чем напоила. Когда она очнулась, я сказала, что какой-то мужик выхватил у неё сумочку, когда мы шли в кино, и толкнул её, она ударилась головой. Воспоминания о мужике, кирпичах смешались с галлюцинациями. Дальше сам знаешь, НЛП, убедительная речь…, и она думает, что ей всё приснилось из-за сотрясения мозга. Она будет спать дома еще день. Только и всего. Я бы её ни за что не убила, потому что для меня твоё счастье важно. Уж лучше бы отсидела.