Готический храм - Вероника Ульянова

– Куда ты?! Ты же так хотел убить меня! Я сама пришла, я не убегу, убей же! Слышишь?! Или я всё расскажу, всё и всем! Убей меня!

Дверь осталась закрытой, Алина затихла. Артур, слушавший ее, прислонившись к другой стороне двери, пошел к лифту.

Как сомнамбула Алина поплелась к другому знакомому ей дому, не звонила в домофон – решила сделать сюрприз, зашла в подъезд за пожилой женщиной с пакетами из Пятерочки. Подождала, пока лифт не вернулся без женщины и поехала на 9 этаж одна. Позвонила в дверь мокрая насквозь – ей открыл Дима.

– Я не знаю, что мне теперь делать, – сказала она.

– Проходи.

Он пропустил ее внутрь квартиры, закрыл дверь, дал тапочки, отвел на кухню.

– Хочешь чаю?

Алина кивнула головой. Он поставил чайник и принес ей полотенце и плед. Алина завернулась в него, тихо поблагодарила, высушила волосы полотенцем. Когда он поставил две чашки на стол, банку с вареньем, две ложки и сел напротив нее, Алина заговорила уверенно:

– Позволь мне служить тебе. Быть твоей помощницей. Какой я была для Максима. Ты знаешь, в этом мне нет равных. Пользуйся мной. Не надо меня любить, любовь проходит и уходит. Тогда я стану тебе не нужна. Позволь мне стремиться к твоей цели. Я знаю ты болен своей идеей. Я сделаю все, что ты скажешь, я хочу быть нужной. Я буду служить тебе, пока ты верен своему пути. Помоги мне обрести смысл в жизни. Я не умею просто жить, у меня нет собственных мечт. Просто позволь мне быть твоим верным псом.

«Брат с целью, и сестра без оной», – подумал Дима, и еще: «Встретить от человека собачью преданность… моя жизнь становится все сложнее и изощреннее. Это плохо кончится. В любом случае, так какого черта… А она будет давать мне, когда бы я не захотел? Да ладно, нет, это слишком. Или не слишком?! Но лучше все же держать дистанцию, если мы перейдем грань – то это кончится хуже, чем очень плохо, к такому думаю, я не готов.»

– И еще, должна сказать, я надеюсь, что это поможет Максиму. Это же поможет Максиму, если я буду помогать тебе? Они узнают об этом?

– Да, они узнают.

Он сказал Алине, что согласен, оставил ее переночевать у себя – постелил ей на полу в маленькой комнате. А утром отправил домой, сказав, что позвонит, когда она будет нужна.

ГЛАВА «НАДЛОМ»

Диме стало немного легче после того, как он отпустил Алину, и особенно, когда она вернулась к нему, ведь это значит, что она вроде как принимает его сторону. Он решил, что она не рассказала ничего брату, хотя знать стопроцентно он не мог. Впрочем, маски и непроницаемость – были коньком Максима, а не Алины, так что с восьмидесяти пяти процентной уверенностью он был уверен в ее преданности. По крайней мере пока она не вступит в противоречие с преданностью брату. Дима уже сам давно сливал о Максиме минимум информации Удаву, плюс самые худшие поступки друга он скрывал, а чтобы его ни в чем не заподозрили – он вкалывал вдвойне и доносил на остальных преступников в своем ведении гораздо больше, чем остальные на той же должности, что и он. На должности крысы. Мысль об этом потихоньку разъедала его. Убеждать себя, что преступники не люди, и предательство их – за предательство не считается, так хорошо, как в начале, уже не получалось. Алкоголь, наркотики, ложь, ночной график жизни изнашивали его, история с Алиной затолкала на грань. Алина видела это и поняла, что Диме нужна помощь иная, чем Максиму, она покупала Диме продукты, готовила домашнюю еду, убиралась, стирала. Внешне Дима начал отходить, цвет лица улучшился, он пополнел, точнее перестал выглядеть дистрофично. Но душевно собрать его Алина не могла, куда там, два поломанных человечка не могли излечить друг друга…

Дима встретился с парнем более важным в деловом плане, чем Максим. У Максима был только Виктор, до которого всё пытался добраться Дима, а у Костика таких как Виктор было много. Костик был пареньком того же возраста, что и Дима, но ему «повезло» – он был сыном крупного преступника, которого недавно убили, и Костик взял его дела на себя. Костик решительно не справлялся, и было делом времени, когда его отстранили бы отдел или просто пустили в расход. Поэтому Дима проводил с Костиком почти все свое время, хотя ненавидел его до дрожи. Чтобы подружиться с Костиком нужно быть в теме, а тема Костика – наркотики, пошлые тупые шутки, унижения всех, кто не мог дать сдачи. Этот невысокий, худой, скрюченный из-за хрупких истонченных амфетамином костей, с немытыми волосами до плечон кивнул …

Дима провожал Костика до дома, Костик курил и дергался всем телом. Дима благодарил Костика за знакомство с одним нужным ему человеком.

– Будешь должен. Ему трудно понравиться, а ты понравился.

Костик на глазах становился всё менее вменяемым. Он уже закинулся несколькими таблетками. У парадной Костика на трех скамеечках, поставленных в виде буквы П, сидели шесть молодых парней и играли на гитаре, играли хорошо, пели душевно. Дима похлопал на прощание Костика по плечу, руку не жал ему принципиально. Ну хоть какой-то жалкий принцип он хотел сохранить.

– До завтра.

– Да, да.

Дима пошел обратно вдоль дома, Костик открыл дверь парадной, зашел, но вдруг остановился, быстро вернулся к поющим парням и завизжал:

– А ну заткнулись, суки!

Парни перестали играть. Дима спрятался за дерево, чтобы его не было видно, и наблюдал за происходящим.

– Костик, ты совсем обнаглел, – терпеливо сказал один из парней, – Сам ночами тут пьянки устраиваешь, орешь, достал уже всех, а мы тихо на гитаре играем, и никто на нас не жалуется. Я тоже здесь живу.

Парни смотрели на Костика с презрением и отвращением. Костик, кривляясь и кроя весь белый свет бранью, скрылся в подъезде.

Дима хотел пойти дальше, но что-то его остановило, он остался стоять за деревом.

Вскоре подъехали и остановились рядом с подъездом Костика небольшой грузовичок и легковая машина. Из грузовичка вышли пять громил с бейсбольными битами, они направились к поющим парням и жестоко избили их. Парни непонимающе кричали, звали на помощь, пытались убежать, но все было бесполезно.

Дима в ужасе следил за этим не отрываясь, хотя чувствовал, что его вот-вот вырвет. Звонить в полицию было бесполезно – все происходило профессионально быстро. Когда расправа закончилась, Дима заметил, что Костик наблюдает за происходящим, выглядывая из-за двери парадной. Всех парней без сознания бросили в кузов грузовичка, за ними залезли громилы и закрыли дверь изнутри.

Из машины вышел солидный мужчина. Костик выполз из парадной, он злорадно улыбался и был полностью неадекватен. Мужчина подошел к нему и посмотрел с омерзением.

– Здравствуйте, Анатолий Михайлович. Спасибо вам большое, а то они совсем охренели.

– Это моя работа. Как узнал, что это их рук дело?

– Хи хихи, Анатолий Михайлович, хотите, я вам секрет расскажу? хи хи. Они тут не при чем. Просто бесят они меня своими тупыми песнями, и хамят.

– Так ты соврал мне? – спокойно без удивления спросил мужчина.

– Я не хотел, поверьте, но вы иначе не приехали бы, а я такой беззащитный, меня все обижают. Хи хихи.

Анатолий Михайлович ударил Костика кулаком в челюсть, так что тот упал на асфальт без сознания. Он схватил Костика за шкирку и потащил за собой легко, как щенка, ноги Костика волочились по земле. Анатолий Михайлович постучал в двери кузова.

– Откройте.

Дверь кузова открылась. На скамеечках по бокам сидели пятеро мужчин, посередине кучей лежали друг на друге избитые парни.

– Вот вам ещё один. Да, и планы изменились – не надо их убивать, киньте где-нибудь и забудем об этом.

Костика затащили в кузов. Газель поехала в одну сторону, Анатолий Михайлович на своей машине в другую.

Как только легковушка скрылась из виду, Дима побежал за грузовичком. На встречу ему медленно ехал на мопеде паренек лет пятнадцати. Дима на бегу вытащил его из-за руля, максимально осторожно кинул на газон, догнал мопед, сел на него, развернул и поехал догонять газель.

– Охренел?! Сука! Я найду тебя! – кричал Диме вслед паренек.

Газель выехала из города на окраину, остановилась около речки. Мужчины вытащили парней из машины, протащили их к самому краю воды на небольшой загаженный пляж и оставили там. Дима спрятался около дороги в кустах. Мужчины о чем-то оживленно разговаривали и не торопились уезжать.

– Может все же прикончим их?

– Зачем, Толя дал отбой.

– Он сказал, что мы «можем» их не убивать. Он не сказал: не убивайте. Я думаю, он дал нам возможность выбирать самим.

– Ну так и зачем убивать?

– Не люблю оставлять свидетелей живыми.

– Да ладно тебе, мы их так оприходовали, что они мать родную не вспомнят.

– Все равно.

– Я предлагаю оставить их здесь, и пусть за нас решит судьба.

– В смысле? Фаталист хренов. Философию развел.

– Положим их в воду, так, чтобы чуть-чуть до носа не доставало. А там как пойдет – может прилив, может отлив, может они очухаются быстро, а может нет. И мы с вами не при делах.