Наследный принц - Оксана Зиентек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Всегда держу у себя. На случай, если мне лень звать прислугу» — пояснил Генрих, ловко раздувая угли в жаровне и устанавливая на них крохотную посудинку с длиной ручкой.
— Что ты делаешь? — Либуше смотрела на все эти манипуляции с любопытством. Что задумал в этот раз ее непонятный кронпринц?
— Варю нам кофе, — с довольным видом сообщил он. — Думаю, сегодня — самая погода для посиделок в теплой компании.
Они пили кофе на южный манер — из крошечных чашечек. Снова болтали о мелочах, вроде детских шалостей или старинных легенд. Но снова ни словом, ни полсловом никто не обмолвился о них самих. О том, как им жить дальше. Словно все государственные дела и обязанности оставались снаружи, не имея никакого значения в этих покоях.
Они засиделись допоздна и Генрих чуть не забыл, что надо создавать видимость совместного сна. Потому прощание вышло каким-то скомканным, немного поспешным и суетливым. Они еще раз вместе перепроверили, все ли выглядит так, как должно выглядеть в глазах любопытных. А потом он снова ушел.
Наверное, все дело было в кофе. Не зря же говорят, что пить этот напиток лучше всего рано утром. А они устроили себе пир, считай, посреди ночи. И теперь Либуше бестолково вертелась с бока на бок, пытаясь уснуть. Додумавшись, что говорить ведь можно не только на ее постели, она встала и пошла в сторону двери. «Я ведь не навязываюсь», — уговаривала себя девушка, — «Я только спрошу, что он дальше думает делать, и уйду».
Увы, в тот вечер серьезного разговора не получилось. Комната принца была пуста. Нетронутая постель говорила о том, что хозяин в этой комнате не ночует. Отсутствие жаровни — что его здесь ночью никто и не ждал. Осмотревшись, княжна зябко переступила с ноги на ногу и поспешила обратно. Интересно, куда делся ее муж?
Неужели закрылся в своем кабинете и снова работает? Уж не случилось ли чего, что могло поднять посреди ночи главного воеводу? Но тогда, наверное, во дворце поднялся бы переполох. А в коридорах семейного крыла стояла тишина, нарушаемая только привычными ночными шорохами. Пообещав себе разобраться со всеми вопросами в другой раз, Либуше вернулась в свою спальню.
Утро подтвердило, что никакой беды за ночь не случилось. Королева была спокойна, король, как обычно, занят, но вполне благодушен. Да и кронпринц Генрих выглядел отдохнувшим и довольным жизнью. Настолько, что Либуше пару раз поймала внимательный взгляд свекрови, которым та оглядывала сына и невестку.
А после завтрака, когда дамы собрались на привычную уже прогулку, королева Ариана выбрала момент. Члены семьи уже разошлись из гостиной, и только Ее Величество задержалась, осторожно придержав княжну за локоть. «Девочка, я понимаю, медовый месяц, долг перед страной и все такое…», — королева выглядела слегка смущенной и явно старательно подбирала слова. Такой Либуше свекровь еще не видела и терпеливо ждала, что та скажет дальше. А королева Ариана продолжила: «Я все понимаю. Но если мой сын иногда проявляет излишнее… м-м-м… внимание, ты не стесняйся. Иногда мужчины, даже самые лучшие из них, с трудом понимают намеки. А мы — женщины — существа хрупкие».
Либуше смущенно что-то пробормотала в благодарность, удивленная такой искренней заботой. Она-то боялась, что от нее вскоре начнут требовать отчета, когда же появится долгожданный наследник. А, получается, королева беспокоится о ней. В то время как она, Либуше, подвела всех, сама оттолкнув от себя мужа. Решив, что этим вечером непременно поговорит с Генрихом, Либуше поспешила к себе, где ее уже ждали камеристки и девушки из свиты, чтобы помочь переодеться в платье для прогулок.
Пока Либуше с невестками и свитой сопровождали королеву на прогулке, к Генриху в кабинет вошел принц Гуннар. Закрыв за собой дверь, брат кивнул в сторону двух кресел у камина. Место, которое Генрих использовал в своем кабинете для полуофициальных разговоров.
— Поговорим?
— Поговорим. — Генрих отложил бумаги и подошел к брату. Интересно, что там у Гуннара стряслось, что он не хочет это обсуждать в своих покоях? Но, как оказалось, стряслось не у брата, а у него.
— Генрих, — начал Гуннар немного смущенно, — у вас с женой все в порядке?
— Да, вроде бы… — Сделал неопределенный жест рукой кронпринц. — А в чем, собственно, дело?
— Да, понимаешь, мои люди в Любице предупреждают, что до князя дошли странные слухи.
— Насколько странные? — Насторожился Генрих. Не хватало еще, чтобы о его постельных делах судачили по соседним государствам. Тем более если бы кто-то раскрыл их с Либуше обман, шум поднялся бы намного раньше.
— Что ты из спальни молодой жены, буквально, не вылезаешь. А княжна, между тем, все бледнее и несчастнее день ото дня.
— Вот же ж… — Генрих завернул пару фраз и гарнизонного лексикона, но Гуннар даже бровью не повел.
— Я могу попросить Мелли и Готу порасспросить деликатненько, что и как. Особенно надеюсь на Готу, ей сложнее соврать. Но сначала решил предупредить тебя. Что там у вас и как. Но если, как ты говоришь, все в порядке у вас с женой, то, может, поговоришь с ней сам? Девочка только начала осваиваться, мало ли.
Братья еще немного поговорили немного. В какой-то момент было искушение поделиться с Гуннаром. Два старших брата всегда были близки, и если кто и поймет, то он. Но Генрих удержался. Свою задумку на первую брачную ночь он, по необходимости, обсудил только с Эриком. Но даже он не знал всех подробностей происходящего. Если бы дело касалось лично его, Генрих не постеснялся бы спросить совета. Но ведь была еще и Либуше, девочка, доверенная ему.
Проводив брата, Генрих снова взялся за дела. Это только кажется, что командующему в мирное время делать нечего. Армия — огромная, прожорливая толпа, раскиданная, к тому же, по всей стране. Тысячи людей, от желторотых юнцов до глубоких стариков-ветеранов, которым больше некуда идти. И всех надо кормить, одевать, расквартировать. Само собой, не генералы занимались такими делами. Были в армии и интенданты, и командиры, и унтер-офицеры на все случаи жизни. Даже маги были. И если
