Открытие земли - Жюль Верн

Отправившись в область Сибао с небольшим, но хорошо вооруженным отрядом, Охеда притворился другом индейцев и вошел в селение касика Каонабо якобы с мирными намерениями. Каонабо принял испанцев самым лучшим образом. Во время беседы Охеда протянул ему цепи с наручниками, объяснив, как нужно носить эти «украшения». Затем, привязанного к седлу, Каонабо доставили в Изабеллу и приковали к стене в подвале дома Колумба. После этого случая, означавшего объявление войны индейцам, Колумб значительно укрепил гарнизон форта св. Фомы, поручив начальство над ним тому же Алонсо де Охеде.

Перед тем как начать новое путешествие, Колумб, «желая, – по словам Лас Касаса, – навести порядок в управлении Эспаньолой и в делах, касающихся индейцев, чтобы покорить их», учредил совет из пяти человек под председательством своего брата Диего. Членами совета были назначены три рыцаря и главный миссионер колонии священник Буйль.

24 апреля Колумб, покинув Изабеллу, вышел в море на трех кораблях и поплыл на запад. Пройдя остров Тортугу, он пересек пролив между Кубой и Эспаньолой и 3 мая увидел берег острова Ямайки, который «показался ему самой прекрасной и благодатной землей из всех, что до сих пор были открыты».

Островитяне встретили Колумба очень недружелюбно и пытались помешать высадке испанцев. Тогда Колумб приказал открыть огонь. После того как пять или шесть индейцев были ранены или разорваны спущенными на берег псами, сопротивление прекратилось. Остров Ямайка был назван Колумбом Сантьяго. Дальнейшему продвижению вдоль западного берега Ямайки помешал встречный ветер, заставивший Колумба возвратиться к Кубе. Он поплыл вдоль южного берега Кубы. Во время этого опасного плавания по мелководью и через узкие протоки было открыто свыше семисот мелких островов. Один архипелаг, в котором оказалось свыше ста шестидесяти островов, Колумб назвал Хардинес-де-ла-Рейна (Сад королевы).

Возле одного острова испанцы наблюдали любопытное зрелище – необыкновенный способ рыбной ловли, который и до сих пор практикуется индейцами Антильских островов. «Рыбную ловлю индейцы называют охотой, потому что охотятся они с помощью одних рыб за другими, а гончих рыб спускают в воду, привязывая к их хвостам бечевки. Рыбы же эти величиной с угря, и пасть у них очень широкая с множеством присосков, как у каракатиц; они очень дерзкие, как наши хорьки. Когда их бросают в воду, они сразу же присасываются к любой рыбе, а затем уже не отпускают ее, и можно оторвать этих рыб от своей жертвы, только вытащив их из воды, а, будучи в воде, они выпускают добычу только мертвые. Рыба эта очень легкая, и ее, как только она присосется, тянут за бечевку, привязанную к ее хвосту, и вытаскивают на поверхность, отбирая здесь добычу».

Кубинские индейцы на рыбной ловле

В первых числах июня Колумб вынужден был сделать остановку в бухте одного лесистого островка, чтобы починить корабли, подводные части которых сильно поистерлись о мели. Здесь Колумб узнал от одного индейца, что «Куба – земля, со всех сторон окруженная морем». Продолжая затем трудное плавание вдоль берегов Кубы, 7 июля Колумб приказал высадиться на берег, где в присутствии одного престарелого касика, повелителя этой области, была отслужена месса. После окончания службы касик обратился к Колумбу с назидательной речью, которую тут же перевели ему толмачи-индейцы. Слова касика дошли до нас в передаче Лас Касаса.

«Ты явился, – сказал касик, – облеченный большой властью в эти земли, никогда раньше тобой не виданные, и с твоим приходом повергнуты были все селения и жители этих стран в великий страх. Знай же, что сообразно тому, как мы верим, есть в иной жизни два места, куда устремляются души, покинувшие тело: одно дурное и пребывающее во мраке, предназначенное для тех, кто причиняет зло и терзает род людской; другое – радостное и светлое, куда следуют души людей, уважающих в этой жизни мир и покой. И поэтому, если ты чувствуешь, что приближаешься к смерти и желаешь получить в той жизни награду, не должен ты причинять ни зла, ни ущерба тем, кто тебе не причиняет того же самого».

Мудрость невежественного индейца глубоко поразила и тронула Колумба. Он заверил касика, что явился в эти земли не для того, чтобы творить зло, а чтобы защитить мирных и добрых людей от свирепых карибов. Индеец поверил Колумбу и удовлетворился его ответом.

Испанцы были удивлены, когда узнали, что земля у этих индейцев была, так же как свет, воздух и вода, общая. Мое и твое – эта причина всяких раздоров – были им вовсе неизвестны, так как они привыкли довольствоваться малым. «Они живут, как в золотом веке, – сообщали со слов Колумба испанские летописцы, – они не окружают своих владений и жилищ рвами, не строят заборов; сады у них открыты для всех; в их стране нет ни законов, ни книг, ни судей, ни истории, ни письменности; справедливые от природы, они считают дурным и несправедливым того, кто притесняет или обижает других».

Догадываясь, по-видимому, что Куба является островом, Колумб, тем не менее, взял строжайшую присягу со всего экипажа в том, что Куба – не остров, а часть Азиатского материка. Такая мера принята была для того, чтобы в Европе по-прежнему считали, что Колумб открыл западный путь к берегам Индии и Китая, иначе могло провалиться все его предприятие.

Покинув остров Кубу, адмирал возвратился к Ямайке и обследовал ее берега до крайнего юго-восточного мыса. Дальнейшему изучению Ямайки помешали болезнь Колумба и чрезвычайно трудные условия этого длительного плавания. В килевой части всех кораблей открылась течь, провиант был на исходе, среди экипажа поднялся ропот. 19 августа Колумб повернул на восток, к острову Эспаньоле и прибыл в Изабеллу 29 сентября, измученный тяжелой болезнью и трудностями, пережитыми в пути.

Радость Колумба, узнавшего о прибытии своего второго брата Бартоломе, была омрачена напряженной обстановкой, создавшейся в его отсутствие на Эспаньоле. Летописец Лас Касас говорит об этом так: «Вся страна находилась в состоянии брожения и смуты, и царили в ней ужас и ненависть. Индейцы вооружались против христиан, вынужденные к тому притеснениями, насилием и грабежом, которые чинили им [испанцы] в течение всего времени, что прошло с момента отплытия адмирала к берегам Кубы и Ямайки».

Индейцы Эспаньолы были возмущены похищением касика Каонабо, но непосредственным поводом для восстания послужили бесчинства солдат капитана Педро Маргарита, который давно уже возненавидел Колумба и не подчинялся его приказам. Когда брат адмирала – Бартоломе привел на остров три каравеллы с людьми и припасами, Педро Маргарит вместе со своими сообщниками, среди которых был также главный миссионер Буйль, овладел этими кораблями и самовольно отправился в Испанию. Солдаты Педро Маргарита, покинутые своим начальником, разбрелись в поисках добычи по всему острову, учиняя неслыханные грабежи и насилия, и это окончательно переполнило чашу терпения индейцев. Почти все касики Эспаньолы подняли жителей подчиненных им селений на восстание. Положение испанцев стало угрожающим.