Неоконченные предания Нуменора и Средиземья - Джон Толкин

— Не совсем, — ответил Турин. — Был я владыкой в южной стране, это теперь я сделался бродягой. Но я не звал их к себе.

— Тогда не знаю, что и сказать тебе. Но госпожа Аэрин должна знать, я думаю. Ей были ведомы все замыслы твоей матери.

— Как же мне поговорить с ней?

— Вот этого не знаю. Плохо пришлось бы ей, если бы застали ее у дверей, в тайной беседе с бродягой из изничтоженного народа, не говоря уж о том, что вряд ли получится ее вызвать. А такому оборванцу, как ты, не дадут пройти в тот конец палаты, к высокому столу — истерлинги схватят и изобьют, если не хуже.

И вскричал Турин во гневе:

— Ах, значит, мне нельзя ходить по палате Бродды, а не то изобьют? Пойдём, и увидишь!

И с этими словами Турин вбежал в палату, откинул капюшон и, расталкивая всех, кто стоял на пути, зашагал к столу, где сидел хозяин дома со своей женой и прочими знатными истерлингами. Слуги подбежали схватить его, но он отшвырнул их и воскликнул:

— Есть ли главный в этом доме, или это орочье логово? Где хозяин?

Бродда вскочил в гневе.

— Я главный в этом доме! — воскликнул он.

Но прежде, чем он успел добавить что–то еще, Турин сказал:

— Видно, не перенял ты учтивых нравов, что царили в этой земле до вас. Неужто ныне вошло в обычай дозволять прислужникам оскорблять родичей жены хозяина? Ибо я родич госпожи Аэрин, и у меня к ней дело. Дозволят ли мне пройти, или я пройду по своей воле?

— Проходи, — хмуро проворчал Бродда, Аэрин же побледнела.

Тогда Турин прошел к высокому столу, остановился перед ним и поклонился.

— Прошу прощения, госпожа Аэрин, что вламываюсь к тебе таким образом, — произнес он, — но дело мое не терпит отлагательств, и я пришел за этим издалека. Я ищу Морвен, владычицу Дор–ломина, и дочь ее Ниэнор. Но дом ее пуст и разграблен. Что ты можешь поведать мне?

— Ничего, — ответила Аэрин в великом страхе — Бродда пристально смотрел на нее. — Я знаю только, что она ушла.

— Не верю, — сказал Турин.

Тут Бродда выскочил из–за стола, — лицо его побагровело от пьяного гнева.

— Ну, хватит! — заорал он. — Чтоб моей жене перечил какой–то оборванец, что бормочет на языке рабов? Нет в Дор–ломине никакой владычицы. А эта Морвен, она была из племени рабов и сбежала, как рабыня из–под стражи. И ты давай беги отсюда, да поживее, а не то велю повесить на первом дереве!

Тут Турин бросился на него, обнажил свой черный меч, схватил Бродду за волосы и откинул ему голову.

— Ни с места, — сказал он всем, — а не то быть ему без головы! Госпожа Аэрин, я попросил бы у тебя прощения еще раз, но, по–моему, этот мужлан причинял тебе лишь зло. Но теперь говори и не отрицай истины! Не Турин ли я, владыка Дор–ломина? Могу ли я приказывать тебе?

— Приказывай! — ответила она.

— Кто разграбил дом Морвен?

— Бродда, — ответила она.

— Когда она бежала и куда?

— Год и три месяца прошло с тех пор, — ответила Аэрин. — Хозяин Бродда и прочие пришельцы с Востока, что живут поблизости, жестоко притесняли ее. Когда–то, давным–давно, ее приглашали в Сокрытое королевство; и вот наконец она отправилась в путь. В то время земли ненадолго освободились от напастей, — говорят, благодаря доблести Черного Меча из южных краев; но теперь опять все по–старому. Она думала, что ее сын живет там и ждет ее. Но, если ты и вправду Турин, боюсь, все пошло вкривь и вкось.

Турин горько расхохотался.

— Вкривь и вкось? — воскликнул он. — Воистину так, ведь пути Моргота всегда кривы!

И внезапно порыв черного гнева охватил его: ибо глаза его открылись, и спали с него последние нити чар Глаурунга, и познал он ложь, опутавшую его.

— Так значит, меня одурачили и отправили сюда на позорную смерть, когда я мог бы с честью пасть у врат Нарготронда?

И показалось ему, что в ночи за стенами дома раздаются крики Финдуилас.

— Не первым умру я здесь! — воскликнул Турин.

И он схватил Бродду, и в порыве отчаяния и гнева, прибавившем ему сил, поднял его в воздух и встряхнул, как собачонку.

— Морвен из племени рабов, говоришь? Ах ты, подлец, сын подлецов, вор, раб рабов!

И швырнул Бродду через стол, навстречу истерлингу, который вскочил, собираясь броситься на Турина.

Бродда упал и сломал себе шею; Турин же, швырнув Бродду, прыгнул сам в ту же сторону и убил еще троих, что пытались спрятаться, ибо при них не было оружия. В палате зашумели. Истерлинги, сидевшие поблизости, набросились бы на Турина, но было там немало людей из прежнего народа Дор–ломина: долго оставались они покорными слугами, но ныне они с криками подняли мятеж. Скоро в палате завязался бой и, хотя у рабов были лишь ножи да то, что попалось под руку, а истерлинги были вооружены мечами и кинжалами, многие с той и с другой стороны были убиты, а тут Турин бросился в гущу битвы и перебил всех истерлингов, что оставались в палате.

Турин отдыхал, прислонясь к столбу, и пламя гнева его угасло и рассыпалось пеплом. И подполз к нему старый Садор, и обнял его колени, ибо был смертельно ранен.

— Трижды семь лет и больше — долго ждал я этого часа, — сказал он. — А теперь уходи, уходи, господин! Уходи и не возвращайся, пока не наберешь могучего войска. Они поднимут против тебя всю страну. Многим удалось бежать из чертога. Уходи, а то погибнешь здесь. Прощай!

И он осел на пол и умер.

— Умирающие говорят правду, — произнесла Аэрин. — Ты узнал, что хотел. Теперь уходи поскорее! И для начала — отправляйся к Морвен и утешь ее, а не то трудно будет мне простить все, что ты натворил здесь. Как ни тяжела была моя жизнь, ты своим насилием обрек меня на смерть. Пришельцы отомстят за эту ночь всем, кто был здесь. Опрометчивы твои деяния, сын Хурина, словно ты так и остался тем ребенком, которого я знала.

— А твой дух, Аэрин дочь Индора, слаб, как в те времена, когда я звал тебя тетей, и ты боялась всякой цепной собаки, — ответил Турин. — Да, ты была создана для лучшего мира. Идем же со мной! Я отведу тебя к Морвен.

— Глубок снег на дорогах, но еще глубже — на моей голове, — отвечала она. — С тобой в глуши меня ждет такая же верная смерть, как здесь, с дикими истерлингами. Того, что ты наделал, тебе не исправить. Уходи! Остаться — значит только ухудшить положение и причинить Морвен еще большее горе. Уходи, умоляю!

И Турин поклонился ей в пояс, повернулся и оставил дом Бродды; но все мятежники, кто был в силах, последовали за ним. Они направились к горам, ибо среди них были люди, хорошо знавшие горные тропы, и беглецы благословляли снег, заметавший их следы. И потому, хотя охота началась быстро — много там было людей и псов, и слышалось ржанье коней, — им удалось уйти на юг, в горы. Оглянувшись, они увидели за собой алое зарево.