Двуявь - Владимир Прягин

организации в институте, всю плешь нам проела со своими собраниями. От энтузиазма чуть ли не лопалась. У вас-то сейчас с этим делом попроще стало? С комсомолом, я имею в виду?

– Да, наверное, – сказал Юра. – Взносы собирают, а так особо не достают. Даже установка такая есть – борьба с формализмом в идеологии. Чтобы, типа, народ заинтересовать, а не из-под палки и по бумажке.

– И как, получается у них?

– Ну… э-э-э… с переменным успехом. Я, честно говоря, этим особо не заморачивался, не отслеживал специально…

– Эх, ёлки-моталки, счастливое поколение. Попробовал бы ты, парень, раньше такое вякнуть – мол, «комсомолом не заморачиваюсь». На собрании бы расплющили в блин, а то и с института бы вылетел. Правильно я говорю, ехидина?

– Расплющили бы, – подтвердила та. – Тогда, ребятки, время было другое.

– А вы в какие годы учились? – спросила Тоня.

– В пятьдесят девятом поступили, – сказал ветеран-геолог. – Мы с ней одногодки. До сих пор вот не отлепимся друг от друга.

– Угу, – пробормотал Юра, – опять в пятьдесят девятом…

– Почему «опять»?

– Простите, это я о своём. В последние дни постоянно эта дата всплывает – вернее, не дата даже, а конец пятидесятых вообще. «Антиграв» изобрели и так далее.

– Это да, жизнь понеслась галопом. Думаешь, я, когда на геолога поступал, мог такое вообразить, что меня – не в тайгу, а в космос? Не сразу после института, правда, а чуть попозже, в семидесятых. Налетался и насмотрелся – теперь вот надеемся с ехидиной, что и до Первой Звёздной как-нибудь доживём. Говорят, уже скоро. Как считаете, молодёжь?

Он улыбался, глядя на Юру, но надежда в глазах была непритворной, словно старик и в самом деле рассчитывал получить от первокурсника подтверждение – да, дескать, доживёте всенепременно, и корабль с землянами на борту рванётся к сердцу Галактики…

– Чего ты, Паша, ребят смущаешь? – укоризненно сказала «ехидина». – Они-то откуда знают? Можно подумать, от них зависит, когда звездолёт построят.

– А что? – не сдавался её супруг. – Может, от них как раз и зависит! Может, вот они двое лет через пять возьмут и изобретут какой-нибудь гиперпривод…

– Голова садовая, чем ты слушал? Они совсем по другому профилю. Юра – историк, Тоня – филолог. А тебе гиперпривод вынь да положь.

– Ну, не обязательно напрямую, – несколько смутился геолог. – Как-нибудь косвенно поспособствуют. Это ж дело такое, общее…

– Извините, – сказал Самохин, – отлучусь ненадолго.

Снова пройдя между рядами кресел, он заперся в кабинке и подставил ладонь под струю воды – клеймо, проявившееся на коже, жгуче саднило. Боль отступала нехотя, толчками отдаваясь в предплечье; лишь пару минут спустя она наконец утихла, а рубцы побелели. Юра поднял взгляд и посмотрел в зеркало. Отражение казалось бледным и постаревшим, круги под глазами неприятно темнели.

Понял, студент? Народ на тебя надеется, не отвертишься.

Хотя отвертеться он, собственно, не пытается. Ищет подсказки даже во сне.

Кстати, а помог ли ему сновидческий «якорь» – рисунок, нацарапанный накануне на дереве?

В принципе, да, помог, особенно поначалу – заснув, Юра оказался на той же улице. А вот дальше пошло уже какое-то непотребство – растёкшаяся кровища, драка в кирпичном блоке. И никакой информации, которая пригодилась бы теперь, наяву.

Впрочем, тут надо оговориться – сновидения, даже становясь чётче, всё равно содержат пробелы. Значит, «якорь» нужен более сильный, чтобы увидеть целиком всю картину. Над этим нужно подумать.

Одно радует – при пробуждении он сегодня сразу перескочил из дождливого мира в явь. Не было промежуточной остановки с «химерами». Или они его потеряли? Хотелось бы в это верить.

А пока поглядим, что нам преподнесёт нагорье Фарсида.

С этой мыслью Самохин выбрался из кабинки.

Полёт продолжался по расписанию – час проходил за часом, и пунктирная линия, отображавшая маршрут на табло, удлинялась, чтобы соединить ярко-синюю точку с красной. Звёзды в иллюминаторе надменно сияли.

– Товарищи пассажиры, мы готовимся к стыковочному манёвру. Займите, пожалуйста, свои места…

Пересадочный терминал на орбите напоминал абстрактную инсталляцию. Он заполошно мигал сигнальными огоньками, а под ним проворачивался розовато-охряный Марс в серых ссадинах каньонов и кратеров.

Внутри терминал оказался скучным и неуютным – тесные коридоры с белыми лампами, облицованные пластиком стены, люди в комбинезонах. Пестро одетые путешественники смотрелись тут как селяне с ярмарки, по ошибке забредшие в монастырь. Тот факт, что пребывание получилось недолгим, никого особенно не расстроил. Туристы погрузились в челнок, который, не тратя времени даром, окунулся в пыльную атмосферу.

Пыль душила планету самозабвенно и фанатично – клубилась гигантскими облаками, закручивалась воронками, гуляла вихрями между гор, мела позёмкой по каменистым равнинам. Из-за неё Юра толком не разглядел посадку. Челнок кое-как продрался сквозь пелену, завис над угольно-чёрным куполом и нырнул в открывшийся зев. Пассажиры ощутили мягкий толчок, и весёлый, почти мальчишеский тенор из динамиков доложил:

– Фарсида, конечная остановка. Приехали.

В салоне засмеялись, кто-то поаплодировал, а геолог-пенсионер одобрительно пробурчал:

– Дурью мается паренёк. Но посадил красиво.

Через переходник-рукав туристы попали в тесноватый, но светлый зал с искусственной атмосферой и гравитацией, где их встретила строгая сухощавая дама в брючном костюме. Оглядев новоприбывших, она произнесла не без некоторой торжественности:

– Товарищи, приветствую вас на базе «Фарсида-Гамма». Здесь расположен гостиничный комплекс с вашими номерами. План базы, информация о питании и других стандартных услугах, а также график экскурсий и коды экстренных вызовов сброшены вам на браслеты-коммуникаторы. Меня зовут Евгения Павловна, я куратор вашего тура. Обращайтесь, пожалуйста, если возникают вопросы. Первая экскурсия – в тринадцать ноль-ноль по местному времени, а пока – заселяйтесь и отдыхайте. Добро пожаловать!

Студентам достались одинаковые одноместные комнатёнки – или, если сказать точнее, отсеки, в которых едва помещались кровать и тумбочка. Зато имелись панорамные окна, и Юра несколько минут наблюдал, как между жилыми и рабочими куполами бродит очередной заплутавший смерч – подслеповато тычется в стены, истончается до прозрачности, но потом снова крепнет, подпитавшись пылью с сухого грунта, и удаляется восвояси. Звуки снаружи не доносились, но Самохин моментально дофантазировал, как пыльный бродяга подвывает и жалуется на скуку, царящую на мёртвых просторах под красноватым небом.

– Ну что, – сказал Юра, постучав к Тоне, – пошли исследовать территорию?

В гостиничном куполе, правда, не обнаружилось ничего по-настоящему интересного. Столовая со стойкой самообслуживания и кассой, кафе-бар с рядами бутылок, мини-спортзал, медпункт и несколько закутков, выполняющих роль гостиных, где стояли мягкие кресла, шахматные столы и громоздкие кадки с пальмами. Если бы не виды из окон, можно было бы без труда убедить себя, что находишься в земном пансионате средней руки.

Первокурсники вознамерились взять напрокат скафандры и прогуляться снаружи.