Двуявь - Владимир Прягин

теперь ещё, чего доброго, заподозрит, что у него – сдвиг по фазе.

– Юра, – сказала Тоня, заметив его сомнения, – мы же договорились. Вместе, так вместе. Или ты мне не доверяешь?

– Ладно, сама напросилась. Слушай.

И он пересказал ей свои предутренние кошмары, а заодно и разговор с комитетчиком, который, собственно, первым употребил это милейшее словечко – «химеры». Она не перебивала, только всё больше хмурилась, а когда он умолк, вздохнула и промолвила:

– Да уж. Значит, в Комитете правда считают, что ты влияешь на «чудеса»? А эти безликие хотят тебе помешать?

– Вот ты сейчас это вслух сказала, и я понимаю – да, звучит нелепее некуда. Но по факту всё, кажется, так и есть.

– И что ты собираешься делать?

– Ни малейшего представления. Надеялся, что во сне увижу подсказку, но пока – ничего толкового. Может, в следующий раз.

В дверь постучали, и в палату шагнул ещё один посетитель – лет тридцати на вид, рослый, спортивный до отвращения, с ясными голубыми глазами. Прямо-таки богатырь с лубочной картинки или с плаката: «Вступай в ряды ВКС!» Самохин вспомнил, что видел этого типа среди остальных туристов.

– Привет, ребята. Не помешаю?

– А вы кто? – неприязненно спросил Юра.

– Меня зовут Николай. Вы на Земле общались с моим коллегой.

– А, ну понятно, я мог бы сам догадаться. Значит, следили за мной?

– Ну почему же сразу «следили»? Просто держались рядом на всякий случай – и, как видите, мера оказалась нелишней. Без неожиданностей, к сожалению, не обошлось. Как ваше самочувствие?

– Врач сказала, жить буду. Давайте, может, сразу по существу? И не смотрите на Тоню, она всё знает.

– Да, – подтвердила та, – не уйду, даже не надейтесь.

– Мы так и предполагали, – кивнул Николай, – тем лучше. Тогда спрошу прямо в лоб. Вы, Юрий, начертили знак на земле. Успели почувствовать или, может, увидеть что-нибудь, прежде чем потеряли сознание?

– Вы про ваших «химер»?

– Они не наши, а вовсе даже наоборот. Вы это, по-моему, и сами поняли. Кто-нибудь из них сумел прикоснуться к вам?

За прошедшие дни первокурсник уже привык к абсурдным вопросам и ситуациям, поэтому честно порылся в памяти, поморщился и ответил:

– Нет, не прикасались. Я услышал, как Тоня меня зовёт, и проснулся.

– Отлично. Вы просто молодец, Антонина, – сказал гость без тени улыбки. – Теперь, Юрий, постарайтесь припомнить, о чём вы думали в тот момент, когда рисовали символ. Какой у вас был настрой?

– Это принципиально?

– Да. Прошу вас, подумайте.

– Ну, я прилетел, чтобы устроить эксперимент…

– Вы верили, что получится?

– Не особенно. А когда на площадку вышел, вообще промелькнула мысль, что ерундой занимаюсь. Ну и нарисовал в шутку этот круг.

– В шутку, значит, – посетитель вздохнул (как показалось, немного разочарованно). – То есть вы всё ещё сомневаетесь, что происходящее с вами – вполне серьёзно? Даже теперь, угодив в медпункт?

– Мне сказали – это случайность, с пневмокостюмом какой-то сбой…

– Верно. Но почему именно теперь, именно у вас? Над этим вы не задумались?

Юра хотел язвительно возразить, что в последнее время только и этим и занимается – ломает себе мозги, обдумывая подобную хрень; и что доблестная «контора», коль скоро ей нужна помощь, могла бы объяснить всё, как есть, без намёков и недомолвок; в противном же случае он, Самохин, не ударит больше палец о палец. Но Николай, опередив его, произнёс:

– Впрочем, сейчас вам лучше отдохнуть. До свиданья, ещё увидимся.

Дверь за ним закрылась. Тоня покачала головой:

– Ну и жук.

– Не говори. Подбодрил, называется, пациента.

Юра взял телепульт. На местном канале снулый от недосыпа прораб педантично перечислял, какие материалы должны вот-вот подвезти, чтобы сдать-таки к юбилею новый купол на базе «Фарсида-Бета». Самохин страдальчески застонал, надавил на кнопку-переключатель и попал на тридцать девятый выпуск «Ну, погоди!» – волк, напялив скафандр высшей защиты, гонялся за зайцем в поясе астероидов.

– Пускай лучше мультики, – сказала Тоня. – Оставь.

Вернулась «врачиха», и Юра сразу спросил, можно ли ему прогуляться – хотя бы до кафе-бара. В ответ услышал – да, можно, но чуть попозже, а пока что лучше поспать. Ему скормили таблетку, и он через несколько минут ощутил, как тяжелеют веки.

Сон и в самом деле получился целебным – без кошмаров и картинок из зазеркального Медноярска. Проснувшись, Юра посмотрел на часы и обнаружил, что уже вечер. Тони в палате не было – видно, ушла к себе, чтобы не мешать. Умывшись, он почувствовал бодрость и зверский голод.

В голове тоже прояснилось, и Самохин припомнил свой разговор с богатырём Николаем. Два вопроса не давали покоя. Почему тот так заинтересовался, с каким настроением Юра начинал свой так называемый эксперимент на горе? И кто вывел из строя пневмокостюм, если сбой и правда не был случайностью? Опять безликие виноваты? Если так, то паршиво. Получается, их активность переходит из сна в реальность, и тогда уже действительно не до шуток…

Но есть всё равно охота.

Он вызвал Тоню через браслет; они вдвоём спустились в столовку, однако та оказалась уже закрыта. Пришлось перебазироваться в кафе. Самохин набрал себе бутербродов – с красной рыбой, салями и ветчиной. Ел так, что за ушами трещало, а верная спутница, сидя напротив, тихо посмеивалась.

– Приятного аппетита, ребятки.

Он поднял голову – рядом стояли пенсионеры-попутчики.

– Спасибо, – сказала Тоня, – садитесь с нами.

– Напугал ты нас, Юра, днём, – призналась «ехидина». – Хоть и сказали сразу, что сильно не пострадал, но всё равно волнение было.

– А вообще, – сказал её муж, – надо местным по шапке дать за такие вещи. Тем, кто за технику безопасности отвечают. Ума не хватает скафандры подготовить нормально?

– Экскурсию совсем отменили? – спросил совестливый Самохин.

– Не волнуйся, на завтра сдвинули – сначала Олимп, потом равнина Эллада и полярные гейзеры. Послезавтра – терраформационная башня, куда ж без неё, ну и каньонный пояс. А больше тут и смотреть особенно не на что, пыль сплошная.

– Неправильный ты, Паша, геолог, – попеняла ему супруга, – тебя должен каждый камешек восхищать, а ты ноешь.

– Надоели мне эти камни, столько перевидал – на три жизни хватит. Да и вообще, поугас в народе энтузиазм. Мне приятель из Космофлота рассказывал – соискателей стало меньше. То есть конкурс-то всё равно – будь здоров, но уже не сравнить с тем, что в наше время.

Юра подумал – ну да, всё из той же оперы. Солнечная система уже приелась. Может, из-за того, что досталась слишком легко, буквально свалилась в руки? Люди натешились халявной игрушкой и теперь возжелали большего.

– Павел Александрович, – попросил он геолога, – представьте, пожалуйста, такой расклад –