Волшебный поцелуй - Кэтлин Вудивисс

Возможно, Нелл в очередной раз явилась просить у Джеффри денег на содержание ребенка, который, как она утверждала, был его сыном. Она могла решить, что раз Бирмингем в состоянии устраивать такие роскошные балы, то для него выделить небольшую сумму на благое дело ничего не стоит. Судя по всему, Нелл просто не в состоянии была понять, отчего Джеффри при всем его богатстве отказывается поделиться деньгами с ней и с ее ребенком. Что до Джеффри, то он мог выложить втрое больше денег на то, чтобы спасти чернокожую девушку от жестокого хозяина, но в случае с Нелл проявлял поразительное упрямство. Скорее всего гордость не позволяла мужу Рейлин унижаться перед теми, кто ему угрожал. Рейлин знала такое же качество за своим отцом и, обнаружив подобное в Джеффри, нисколько не встревожилась. Но как далеко может зайти человек в своем упорстве? Джеффри сказал в прошлый раз, что не хочет больше видеть Нелл. Если так, то он мог положить конец шантажу, заставив ее замолчать навсегда.

Какой бы дикой ни представлялась вначале мысль о том, что ее муж способен причинить вред женщине вне зависимости от ее сословной принадлежности, Рейлин не могла вот так запросто забыть то, что видели ее собственные глаза. В руках у Джеффри был окровавленный нож — очевидное орудие убийства, тот самый нож Джеффри хранил в своей спальне. Факты говорили сами за себя.

По щекам Рейлин потекли слезы. Противоположные чувства боролись в ней, разрывая надвое ее сознание. Возлюбленный супруг, спасший ее от Густава, окруживший ее роскошью, заботой, любовью, стоял перед ней, и в то же время Рейлин владело чувство, что она его совсем не знает. Опыт последних лет научил ее тому, как легко обмануться в людях. Ее родной отец стал жертвой предательства со стороны благородных господ с громкими именами и титулами, от которых меньше всего можно было ждать бесчестных поступков. Ее мать, поверив Куперу Фраю, в конечном итоге потеряла все — даже собственную жизнь. Рейлин усвоила твердо: доверяя кому-то, мы смертельно рискуем.

— Уходи, Джеффри, — сдавленным голосом попросила она, стараясь не встречаться с мужем взглядом, ибо его потемневшие, такие знакомые глаза молили ее поверить ему и заглядывали ей в самую душу. — Мне надо разобраться в себе и успокоиться. Дай мне время. Возможно, потом я смогу осмыслить увиденное.

Джеффри поднял руку, призывая ее выслушать его еще раз, но тут заметил, что зрачки Рейлин расширились от ужаса. Он взглянул на собственную ладонь — на ней была засохшая кровь. Говорить с женой сейчас казалось бесполезным: он внушал ей лишь животный страх.

Опустив голову, Джеффри вернулся в свою спальню, оставив Рейлин решать, виновен он или нет.

Измученная внутренней борьбой, Рейлин на негнущихся ногах подошла к кровати. Упав поперек нее, она зарылась головой в подушку и разрыдалась. Нельзя никому верить, стучало у нее в голове. Шли часы, и паника уступила место оцепенению. Рейлин потеряла способность что-либо чувствовать, разум ее подернулся темной завесой, и она провалилась в сон.

— Господи, мистер Джеффри, вы ранены?

При виде такого количества крови глаза темнокожего привратника едва не вылезли из орбит.

Кингстон проснулся от того, что услышал, как хлопают двери в доме. Решив, что к ним пожаловал Густав, схватив толстую палку, которую держал рядом с кроватью после первого визита Фридриха и его банды, выскочил в коридор, но, увидев хозяина, идущего к нему навстречу, тут же пожалел о том, что вместо палки не прихватил сумку с бинтами.

Джеффри догадывался, что его вид — выпачканная кровью одежда, лицо и руки — может испугать любого.

— Кровь не моя, Кингстон, а Нелл — кто-то зарезал девчонку в конюшне. Там сейчас ее ребенок вопит что есть сил, но, насколько я знаю, он не ранен. От тебя мне надо, чтобы ты нашел ему кормилицу. Хочу сразу предупредить: зрелище, которое тебе предстоит увидеть, не из приятных. Пошли кого-нибудь в город за шерифом, а пока он приедет, попроси Тадеуша и Спарки осмотреть конюшню — возможно, убийца оставил следы.

— Да, мистер Джеффри, — оправившись от шока, сказал слуга. — Я все сделаю. Может, вам что-нибудь еще нужно, — вы, похоже, здорово расстроены.

— Ты вряд ли можешь чем-нибудь помочь, придется мне самому с этим справляться. Учитывая то, что между мной и Нелл возникли недоразумения, боюсь, люди подумают, будто я ее убил.

— Да что вы! — воскликнул слуга. — Как такое могло прийти вам в голову! Те, кто вас знает, ни за что в это не поверят. Вы никого в жизни и пальцем не тронули, даже бестию Брута, хоть он и заслуживает порой хорошего хлыста!

— Но на Нелл я был зол всерьез.

— Господи Иисусе, а как же — любой бы на вашем месте на нее разозлился. Надо же до такого додуматься: залезть к вам в постель, пока вы спали, а потом всем сказать, что вы сделали ей ребеночка! Да я и сам был готов ее убить!

— В конюшне голодный ребенок, Кингстон, сейчас не время для разговоров. Он может погибнуть.

— Уже бегу.

Вернувшись в спальню, Джеффри первым делом снял окровавленную одежду. Вода в тазу была еле теплой, но ему было все равно. Он с утроенной энергией принялся соскабливать с себя запекшуюся кровь, оттирая мылом лицо, руки, шею и грудь. Если бы так же он мог выскоблить из памяти кровавую сцену!

Переодевшись в чистое, Джеффри взял в руки керосиновую лампу и, выйдя на веранду, подошел к застекленной двери, ведущей в ту спальню, где пряталась от него Рейлин. В комнате было темно, и лишь тусклый свет лампы выхватывал из мрака ее скорчившуюся на краю кровати фигурку. Должно быть, она уснула. Что ж, это к лучшему. Он и сам был бы счастлив забыться сном, но не мог: жалобный взгляд Нелл стоял у него перед глазами. Она молила его хоть о каком-то знаке внимания, и теперь, когда ее не стало, Джеффри глубоко сожалел о том, что не сделал для нее того, что могло бы сойти хоть за слабую попытку помочь.

Возможно, только сейчас он вполне осознал, как должна была воспринять увиденное Рейлин, какое губительное воздействие имела эта сцена на ее душу. Не говоря уже обо всем прочем, он сжимал в руках орудие убийства, тот самый кинжал, что был украден у него со стола во время бала. Взять его мог любой из гостей. Собственно, именно это и было сделано: убийца украл нож и зарезал им юную интриганку.

Но у нее остался ребенок, за жизнь которого Джеффри теперь нес ответственность. Он направился вслед за Кингстоном, но тот уже шел к нему с орущим младенцем на руках.

— Да уж, — пробормотал дворецкий, — никогда не видел такого зверства. Крови-то сколько… Мы думали, что и малыш пострадал, но нет, как вы и говорили, ребенок цел.

Джеффри бросил взгляд на малыша, изо всех своих силенок пытавшегося оповестить мир о том, как он несчастен. В таком состоянии определить его сходство с кем-либо не представлялось возможным. Кроме черных волос, у них с Джеффри вроде бы ничего общего, а там кто знает, всякие бывают совпадения.