Великий Дракон Т-34 - Константин Клюев

Лошадей у самоверов было крайне мало. Можно сказать, почти и не было: во время перегона к месту, где устроили вторую деревню, на лошадей напал мор, и нескольких уцелевших лошадей берегли и пытались увеличить поголовье. С коровами было проще, они были здоровы и плодовиты, исправно снабжая самоверов молоком, из которого делали сметану, творог и вкуснейшие сыры. Других домашних животных не держали, за исключением кур и гусей. Все остальное выращивали, собирали либо добывали, расставляя силки в рощах и сети в чистых мелководных ручьях и реках.

Работы по строительству и ремонту жилья в общине вели два цеха – цех каменщиков и цех плотников. Адрен возглавлял местных плотников. Это они, два десятка каменщиков и три десятка плотников, выстроили все деревни на полуострове. Существовали еще цеха кузнецов, кожевников, ткачей, виноделов, земледельцев и охотников. В дни, когда все силы общины нужно было отдать строительству или уборке урожая, все отправлялись на помощь основному цеху – заготавливать древесину или впрягаться в плуги. Кстати, пахали, сеяли и перевозили тяжести преимущественно на себе: лошадей берегли, а коровы от работы теряли молоко. Может быть, именно поэтому мужчины самоверов обладали невероятной физической силой и выносливостью. При этом они были от души беззлобными и не только не поднимали руки на своих жен и детей, но и считали грехом разговаривать на повышенных тонах. С детства в жизнь молодых самоверов входили стихи и псалмы, которые они распевали в печали и радости. С детства зная наизусть все священные книги, самоверы веровали искренне и от души. Что до попов и священников, самоверы не признавали их совершенно, предпочитая прямые отношения с Богом посредничеству безграмотных и часто неправедных служителей церкви. Это и послужило официальной причиной, по которой самоверов изгоняли отовсюду. Самоверов считало нехорошим примером любое начальство. Всякий, кто имел возможность наблюдать их жизнь – а жили самоверы открыто, не таясь, – приходил к одному непреложному выводу: люди могут жить мирно и счастливо, руководствуясь одними лишь божьими заповедями, и им не нужны ни короли, ни машущие мечами разбойники всех мастей, составляющие стражу и войско, ни рой трутней-священников, обирающих народ и внушающий народу же мысль о вечной и неискоренимой греховности всех вместе и каждого в отдельности.

Такой пример у себя под боком не желал терпеть ни один земной властитель, ни один поп, ни один стражник. Только Хранитель, огромный звероподобный властитель Святой рощи и полуострова Челюсть Дракона, согласился принять на своей земле гонимых самоверов. Никто не знал, что хранит Хранитель, было лишь известно, что с мнением Хранителя вынужденно считались все короли и даже сам Дракон. Так самоверы появились на полуострове, где отстроили первую деревню, дав ей имя «Радостная». В отличие от прочего населения королевства Глион, безропотно и бездумно жившего в деревнях с красноречивыми именами «Гнилое», «Грязное», «Пустое» или «Горелое», самоверы давали своим поселениям красивые и светлые названия.

Несколько лет спокойной жизни окончательно утвердили самоверов в мысли, что счастье возможно уже на земле, еще при жизни, и вовсе не нужно платить церкви дань, чтобы, погрязнув в грехах и преступлениях, проскользнуть после смерти в безмятежную загробную жизнь.

Покой продолжался недолго – многие странники, посещавшие самоверов, отправлялись домой за своими семьями, разнося по пути слухи о процветании и радости, царивших в колонии. Такие паломники быстро попадали в лапы королевской стражи или Единой церкви, что было еще страшнее, поскольку для очищения души заблудшего от ереси полагалась медленная, мучительная и страшная смерть. Стражники же просто убивали болтунов и сбрасывали ограбленные трупы в ближайшую канаву. В конце концов, под видом очередной партии самоверов на полуостров загнали шайку совсем не праведных людей – воров, убийц и грабителей обоего пола. Те поселились в домах доверчивых самоверов – ибо не в обычае верующих селян было отказывать странникам в пище и ночлеге – и немедленно предались своим привычным занятиям: пьянству, разврату и безделью. Их глава, Шестопер, был подонком не простым, а высочайшего, можно сказать, полета. Он сделал жизнь самоверов невыносимой и страшной. Вера и обычаи добрых селян не позволяли отвечать на оскорбления и поношения силой. Самоверы утверждали, что вести себя плохо могут только душевно незрелые, неразвитые, несчастные люди, и их надлежит воспитывать терпеливо, как несмышленых младенцев, а не кричать на них и тем более не применять насилие. Поднять оружие на себе подобных было для самоверов уже чем-то запредельным.

Всем случайным путникам Шестопер представлялся главой гонимой секты самоверов, терпящей не лучшие дни: внутри общины – раскол, дебош, глумление над верой. Шестопер предавался натуральной скорби, провожая растерянных гостей обратно. Дурные слухи распространяются гораздо быстрее хороших – так уж устроено человеческое общество, – и к самоверам стало приходить все меньше паломников.

Взрослые самоверы тайком собрались, все обсудили и решили оставить деревню заблудшим овцам Шестоперова стада, отправиться дальше и обосновать там новое поселение. Оставшиеся без опеки общины новички, дескать, начнут молиться, трудиться, и все у них пойдет на лад. Так и сделали. Проснувшись после очередного загула, Шестопер и его воинство обнаружили, что деревня Радостная, полная припасов и добра, осталась в их распоряжении. Шестопер остался полноправным хозяином деревни, и теперь ни один гость не мог проскользнуть к настоящим самоверам. Связь настоящих верующих с окружающим миром прервалась полностью. Редкие паломники, которым посчастливилось унести ноги от «самоверов» Шестопера, рассказывали страшные вещи. Короли и попы могли потирать руки и праздновать победу.

Запасы в погребах деревни Радостной подошли к концу. Шестопер был не способен организовать свою команду ни на что, кроме разбоя, разврата и пьянства. Путь в Глион был заказан – каждого там ждала виселица либо топор. Голод, как известно, не тетка, и в один ничем более не примечательный день у околицы деревни Цветущая появился ухмыляющийся Эддар Бруд во главе успевшего отощать отряда нахлебников. Кошмар вернулся в жизнь самоверов, и Господь продолжал испытывать их терпение.

Еще дважды оставляли самоверы свои деревни, отступая по Челюсти Дракона все ближе и ближе к океану. Это он темнел зеленоватой пухлой полосой у горизонта, за теплым синим проливом. Радостная, затем Цветущая, а напоследок и Счастливая были оставлены на разграбление. Самоверы оставляли свои дома, уже не надеясь исправить заблудших висельников, а спасая свои души от гнева, который было все труднее и труднее подавить. Молодой самовер, отлупивший пьяных мерзавцев, глумившихся над его незрячим отцом, был жестоко наказан общиной: его отлучили от работы на двадцать дней! Старейшины отметили, что молодежь уже невозможно удержать от немедленного возмездия наглецам.

Танкисты некоторое время молчали, пытаясь осознать услышанное. Далеко не все умещалось в сознании, против многих вещей рассудок восставал так решительно, что не помогал даже обильный прием разнообразного и вкусного йоля.

– Погоди, командир, так у них что, коммунизм в отдельно взятой? Во вражеском, так сказать, окружении? Религия – опиум для народа, – крестился Иван. – Получается, что для коммунизма не только попы, но и комиссары не нужны? – Иван понижал голос до трагического шепота. – Оказывается, нужна вера в Господа – и ты при коммунизме? И человек человеку этот, как его?..

Командир отмалчивался, соображая, что тезисы вождя об усилении классовой борьбы по мере приближения к коммунизму находят в судьбе самоверов неожиданное и неопровержимое подтверждение.

Еще было тяжело представить, что Великий Дракон был для местного населения реальностью, а не шуткой находчивого экипажа, действовавшего по обстановке. По словам плотника Адрена, Дракон раз в год, в канун самого длинного летнего дня, совершал облет своих владений. Он взлетал над своим островом, перелетал пролив, обнажая при этом дно океана, летел вдоль полуострова, оглашая небо воем и освещая землю огнем, и исчезал в заоблачных мирах где-то над холмом Праведников. Это для него крыши домов самоверы красили в цвета долины – зеленый и красновато-бурый: они подчеркивали свою малость и ничтожество перед Всевышним и его наместником на земле. Еще ни разу самоверам не доводилось видеть Дракона так близко, и вот теперь Великий Дракон гостит у самоверов! Дракон не оставит своей милостью общину, не так ли?

Ночной ветерок доносил сырое дыхание океана. Пахло водорослями, йодом и еще чем-то неуловимо знакомым. Спать легли на сеновале, на чердаке. Если старое сено пахло приятно, то свежее, только что заготовленное, благоухало и кружило голову. Кружил голову и йоль. Танкисты заснули сразу. Глубоко в толще сена возился Вихрон: он играл с мышами, пробивая рыльцем сложные ходы. Под скатом крыши ворчали и шуршали жестким оперением хозяйские голуби. Вороненок Себас в клетке засунул клюв глубоко под крыло и спал.