Повести и рассказы - Аександр АБРАМОВ

– Что молчишь? – Зойка не оставила привычно-фамильярный тон, коим вела беседы с многочисленными алкашами из отельной обслуги, хотя и понимала, что болезному худо: то ли сердце прижало, то ли почки, то ли печень, то ли селезенку скрутил летучий приступ, бывает. Но тон сей для Зойки был некой защитной реакцией от разных «вдруг»: мужик все-таки, существо непредсказуемое. Может, придуривается?.. Пусть решит, что перед ним рядовая хабалка из овощного, которая – в факте посягательств на честь запросто врежет по вышеуказанным внутренним органам. – «Скорую» тебе позвать, а, милый?..

Мужик разлепил губы и вроде что-то вякнул.

– Чего-чего? – Ничего, пардон, за дурную рифму, не поняла Зойка и бесстрашно наклонилась над мужиком. – Повтори…

Скорее догадалась, чем услышала:

– Идите… Я полежу…

– Во блин! – изумилась хабалка из овощного. – Полежит он… А помрешь?.. Я, выходит, виноватая буду.

– Я полежу… – через силу повторил мужик и – вот странность-то! – чуть растянул губы вроде в улыбке.

Вроде, значит, улыбнулся он, и Зойка увидела: мужик нестарый, лет, может, сорока, рано такому под тополями концы отбрасывать. Улыбка и решила дело: насильник и убивец, по мнению Зойки, улыбаться жертве не станет.

Сидеть на корточках было неудобно, да и напомним: ноги у Зойки гудели по-прежнему. Она подтянула юбку и бухнулась на колени.

– Видишь, я перед тобой на коленях стою. А ты лежишь. Погано… Почему «скорой» не хочешь? Боишься – упекут? Ну, давай я твоим домашним звякну. Давай телефон. – Все еще хабалка, все еще Художественный театр.

– Нет, – выдохнул мужик.

– Телефона?

– Дома…

– Бомж, что ли? – удивилась Зойка.

Нет, на бомжа мужик не гляделся. Ну ковбоечка, ну джинсы, ну сандалии все хоть и отечественной постройки, однако аккуратное. Провела ладонью по щеке: явно брился с утра, явно. Где, как не дома?

– Приезжий? – новый вопрос задала, потому что на бомжа мужик не среагировал.

– Вроде…

Вот ведь идиотская ситуевина! Поздний вечер, глухая улица, мужик помирает, а Зойка стоит перед ним на красивых – подчеркнем лишний раз коленях и пытает биографию по пунктам стандартной отельной анкеты. Бред!

– Ладно, – вновь мгновенно решила она, – я в этом доме живу. Встать сможешь?

– Я полежу, – занудно повторил мужик.

Зойка уже и злиться начала:

– Заладил: полежу, полежу… Подымайся!

Ухватила его за подмышки (или под мышки? или вообще под мышки? Один разве что Даль знает…), потащила. Мужик не противился, но особо и не помогал. Тяжел был, как боров. Тащить его было скучно, поэтому не станем описывать процесс, а сразу перейдем к результату оного. Впихнула мужика в квартиру, подтолкнула к дивану, он плюхнулся на него (мужик – на диван) и отключился. Зойка уж на что вымоталась, а испугалась: ой, не помер ли, ой, не зря ли тащила? Нет, не помер, не зря: дышал, сопел, хрипел – и то хорошо. Сняла с него сандалии, чтобы обивку диванную ценную не загваздал, прикрыла пледом – пусть спит. Если спит…

И только тогда села в кресло напротив, вытянула – наконец-то по-прежнему красивые ноги, закрыла глаза (или куртуазнее к ситуации: смежила вежды?..) и немедля ужаснулась содеянному: на кой черт она его к себе притаранила? Мало ей своих забот, мало? Сама сегодня еле-еле дышит, бюллетень на раз дадут, а тут еще и полутруп на больную голову. Не-ет, «скорую», и притом – немедленно!

– Не надо «скорую», – внятно, хотя и не открывая глаз, произнес мужик.

Кто возразит против реальности телепатии, поднимите руки. Кто хоть раз в жизни не испытал ее странное, воздействие на издерганный неверием организм сапиенса советикуса? Нет таких, не ищите. А те, кто с пеной у рта отрицает непреложные факты – они-де антинаучны и антинародны! обыкновенные ретрограды, рутинеры и мракобесы. Природа антинаучной быть не может – вот вам афоризм к случаю…

Непреложный факт бревном лежал на югославском диване и на первый взгляд никак не реагировал на окружающую действительность. Просил-просил, чтоб ему полежать дали, и выпросил – дали. Но Зойка, женщина начитанная, охотно верящая в телепатию, телекинез, не говоря уж об экстрасенсах, живо встрепенулась и, не обращая внимания на трупное состояние гостя, потребовала ответа.

– Але, – оригинально начала она, – вы не спите?

Подметим: на «вы» перешла, зауважала…

Но мужик на пустой вопрос не откликнулся.

– Откуда вы узнали, что я про «скорую» подумала? – Плевать было Зойке на явное нежелание гостя вести салонную беседу, жажда знаний оказалась сильнее Зойкиного милосердия. – Ну вы же не спите, я ж вижу же! Откуда вы узнали, откуда? Может, я вслух сказала?

Кто бы устоял перед таким напором? Праздно спрашивать. Мужик тяжко вздохнул и, по-прежнему не открывая глаз, кратко ответил:

– Нет.

– Что – нет? – завела было, но тут же сообразила, что мужик ответил лишь на последний вопрос – про «сказала вслух». Такая тонкая избирательность Зойку не устроила, и она бульдозером поперла далее: – Вы телепат?

Мужику пришлось сознаться.

– Да, – произнес он.

Сознаться-то он сознался, а ни позы не сменил, ни глаз не открыл, всем видом являя, сколь претит ему допрос, навязанный хозяйкой дома и положения. Да и коли хозяйка, так что, можно издеваться над немощным странником?..

Но Зойке его переживания – по фигу. Зойке, как в известных стихах, во всем хотелось дойти до самой сути. И потом: он же полежать просился, так никто его с дивана и не гонит, а о нежелании разговаривать он заранее не заявлял.

– А вот что я сейчас подумала? – Допрос плавно перетекал в стадию легкого эксперимента.

Мужик открыл один глаз – ближний к Зойке, колко глянул на нее и опять же лапидарно ответил:

– Свен.

Вот тут Зойка испытала нечто вроде легкого шока, нечто вроде мистического ужаса испытала любознательная Зойка, поскольку ответ попал в точку, эксперимент можно было закруглять. А подумала-то Зойка буквально вот что: интересно, как его зовут? И узнала – как. Но знание требовало уточнений, и Зойка не смогла молчать:

– Вы швед?

– Нет, – в рифму сказал Свен.

Раз он так назвался, будем так его и называть.

– А кто тогда?

– Все равно не поверите, – ответил Свен и невежливо отвернулся к стене.

Может, невежливо, а может, и обиженно. Зойке стало стыдно: привела в дом больного, говоря красиво, полила цветы своей благотворительности, а дальше, получается, пусть они сами растут? Получается так. А так получаться не должно. По неписаным законам гостеприимства. И хотя ей жутко хотелось выпытать, во что это она не поверит, смирила научный пыл, сказала коротко: