Тьма - Ольга Грибова

— Ты всё еще ненавидишь меня? — первой заговорила Амаранта и тут же, не дожидаясь ответа, добавила: — я принесла тебе столько горя.

— Я не знаю, что делать. И что хуже всего я понятия не имею, что чувствую.

— Это нормально. Твои инстинкты ведут тебя, но придет время и ты возьмешь над ними верх, — Эмми улыбнулась и робко поинтересовалась: — тот поцелуй — он что-то значил?

— Сам не могу понять, — я развел руками. — Тебе не приходило в голову, что мы недостойны счастья?

— Но почему?

— Мы — убийцы! Я убил девушку.

— А я ребенка, — напомнила Амаранта. — Если бы мне снились сны, то это были бы кошмары. Я бы каждую ночь просыпалась с криком, потому что не было ни одного дня, чтобы я не вспоминала о той маленькой девочке.

— Как тебе удается жить с этим? — спросил я, присаживаясь на край кровати. Боевой пыл покинул меня, оставив после себя пустоту.

— Я пытаюсь стать лучше. Да, внутри каждого из нас притаилась тьма, и мы вынуждены каждую минуту бороться с ней, но тем ценнее то человеческое, что еще осталось в нас.

Я хмыкнул. Амаранта присела рядом, обвила руками мою шею и прильнула щекой к моему плечу. Я не стал возражать, а просто сидел, глядя в пол, прислушиваясь к звуку её дыхания.

— Я не уверен, что по-прежнему люблю тебя, — наконец, тихо признался я. — Я вообще ни в чем не уверен.

Эмми чуть вздрогнула, но лишь теснее прижалась ко мне.

— Ты просто запутался. Тебе нужно время, чтобы во всем разобраться.

Не понятно было, кого она уговаривается: меня или себя.

Я откинулся назад и лег. Амаранта последовала моему примеру. Пристроив голову у меня на груди, она замерла. Ноздри щекотал запах цветов шиповника. Он был также нежен, как и раньше, но сердце больше не сжималось в сладостном предвкушении, стоило мне его почуять.

— Твоё сердце молчит, — заявила Амаранта, некоторое время прислушиваясь к звукам в моей груди. — Почему ты не заставишь его биться?

— Какой в этом смысл? Это не вернет мне жизнь.

Эмми подняла голову и с тревогой заглянула мне в глаза. Кажется, она впервые с того момента, как обратила меня, всерьез испугалась за моё состояние.

— Нельзя резко отказываться от прошлого. Это может сильно тебя изменить.

— Куда уж сильнее? — горько усмехнулся я.

— Ты не понимаешь, — она упрямо тряхнула головой, и черные волосы каскадом рассыпались по моей груди и плечам. — От этого зависит кем ты станешь: бездушным монстром или же в тебе сохранится частичка человека.

Я заглянул в кобальтовые, бездонные глаза девушки и мне вдруг стало неловко за своё поведение. Все носятся со мной, как с писаной торбой, а я только и делаю, что жалуюсь на тяжелую жизнь. А ведь другим тоже нелегко.

Я легонько коснулся щеки Амаранты, убрал непослушную черную прядь с безукоризненного лица и прошептал:

— Прости. Я запутался.

— Я готова подождать, — Амаранта улыбнулась и легонько поцеловала мои пальцы. — Мне некуда торопиться.

— О да, — я тоже не сдержал улыбки, — времени у нас навалом.

Амаранта снова опустила голову мне на грудь. Так мы и лежали в полной тишине. Для меня стало внезапным открытием это единение. Впервые я увидел в Амаранте не просто красивую девушку, которой хочется восхищаться, а союзника. Что-то новое зародилось между нами. Имя ему было — равноправие.

Довольно долго мы молчали, наслаждаясь единением, что возникло между нами. Пожалуй, мы еще никогда не были настолько близки.

— Моё кольцо у тебя? — спустя пару часов я неожиданно для себя нарушил тишину. Почему-то вдруг показалось важным, чтобы обручальное кольцо, которое я снял, узнав о предательстве Амаранты, было у меня.

— Я всегда ношу его с собой, — Амаранта запустила руку в вырез платья и продемонстрировала мне цепочку. На ней как кулон висело кольцо.

Я лег на бок, лицом к девушке и признался:

— Мне бы хотелось его вернуть.

Эмми сняла цепочку, освободила кольцо и надела его мне на палец, как в день венчания. Я провел по гладкому боку кольца и улыбнулся. Мне вдруг сделалось спокойно. Если раньше я был кораблем, попавшим в шторм, и меня бросало из стороны в сторону, я был на волосок от гибели, но теперь меня, наконец, прибило к безопасному берегу.

— Почему ты выбрала меня? — спросил я. — Ты могла бы заполучить любого. Хотя бы того же Андрея. Он ведь неравнодушен к тебе. Но ты предпочла меня. Почему?

— Ты первый, кто поверил в меня, — Эмми лежала на боку, подперев голову рукой. — Все в один голос твердили, что я чудовище и что мне давно пора смириться с этим. А ты рассмотрел во мне другую сторону. Ту, в существование которой я и уже сама начала сомневаться. Я смотрела в твои глаза и видела себя такой, какой всегда мечтала стать, — Амаранта на секунду замолчала, выбирая слова, а потом горько произнесла: — сейчас ты смотришь иначе. Так, словно впервые разглядел меня по-настоящему. И то, что ты видишь, тебе не нравится.

Я не нашелся с ответом, тем более что Эмми во всем была права. Видя моё смущение, Амаранта сменила тему. Протянув руку, она прижала ладонь к моей груди — туда, где находилось сердце.

— Мне не хватает твоего сердца. Оно билось за двоих.

Это были слова раскаяния. Она дала мне понять, что горько сожалеет о своем поступке. Я бы мог заставить сердце биться, как она того просила, то это было бы не тоже самое, что живое сердцебиение. Мы оба это прекрасно понимали.

Я накрыл руку Амаранты своей и прошептал:

— Я прощаю тебя.

Глава 20. Царские покои

Как должен выглядеть дом, в котором живет самый первый вампир в мире, прародитель всех кровососущий на Земле? Мне представлялась средневековая крепость, окруженная со всех сторон глубоким рвом или, быть может, высокие стены замка с готическими горгульями. Моё воображение не стояло на месте, предлагая то одну, то другую картинку и каждая последующая была красочнее предыдущей. Одного я никак не мог предположить: простого двухэтажного коттеджа в стиле «я сказочно богат и не скрываю этого». Красота особняка была кричащей, граничащей с безвкусием выставляемого на показ благополучия: стены из красного кирпича с болезненной скрупулезностью копирующие замковые башенки, зеленое идеально ровное полотно лужайки, позолоченные решетки. Единственное, что разительно отличало этот дом от подобных ему — это отсутствие окон. Лишь под самой крышей виднелось одно-единственное круглое окошко. Это делало коттедж похожим на каменную коробку. Как там в детской загадке: без окон, без дверей полна горница людей.

Я толкнул калитку, и она со скрипом отворилась. Во дворе не было ни души. К крыльцу, петляя, тянулась выложенная камнем дорожка. Она отливала серебром в свете луны — ни дать ни взять сказочная тропинка из «Волшебника Изумрудного города». Я невольно подумал, каков он — волшебник, что ждет нас внутри? Захочет ли он исполнить наши желания?