Besame mucho, клуша! - Анна Яковлева

— Сумкой. Не знаю, что у нее там было. Камней наложила, что ли? У меня сразу искры из глаз посыпались, я вообще больше ничего не видел. Нет, правда, — услышав сдавленный Ленкин смешок, окончательно смутился и стал оправдываться Аника-воин, — чё мне, с теткой воевать, что ли? Она мне в матери годится.

— Дай, я тебя пожалею, маленький ты мой.

Маленький хрюкнул что-то нечленораздельное, а Ленка придвинулась и прижалась мягкими, как у лошади, губами к глазу. Влад обнял за талию свое нечаянное счастье:

— Давай поженимся, Лен. Завтра заявление отнесем.

— Да? — Леночка не ожидала, что Кречет окажется таким… старорежимным.

— Ага. А чё, ты против?

— Нет-нет. Приезжай ко мне домой, сделаешь официальное предложение руки и сердца. Папе это понравится.

— Завтра? — с сомнением трогая синяк, уточнил Влад.

— А зачем откладывать? Ссадины, синяки и шрамы украшают мужчину.

— Только не этот.

— Соври что-нибудь. Скажи, самолет на посадку шел.

— Вот сейчас не понял — это ты шутишь так?

— Владичка, все будет хорошо. Папа оценит твою решимость и отвагу.

— Опять шутишь, да?

— Привыкай.

Влад накрыл Ленку своим телом:

— Тогда ты тоже привыкай.

Хмель не брал. То есть брал, но не отключал.

Руки и ноги не слушались, а голова работала и с беспощадностью автомата выдавала чек: итого к оплате…

Он-то был уверен, что осчастливил собой девушку, а его ограбили — в фигуральном смысле, не в прямом.

Типичное поведение тихони-потребительницы: ты мне очаг, безопасность и тепло, а я тебе — неземное наслаждение в постели и заботу.

Нет, Крутов был не против обменяться удовольствиями в постели — это нормально, это правильно и полезно, но в их случае обмен был не равноценный, потому что Василий по неосмотрительности вложил в секс душу и теперь думал о Лере постоянно, везде. Острая форма помешательства, сказал бы его лечащий врач.

Только за это грабительницу стоило сжечь на костре. Или бросить в клетку с этими… как их… пираньями. Или это рыбы? Тогда в аквариум с пираньями.

Впрочем, подходила также публичная казнь через повешение, оглашение списка богопротивных деяний — это только справедливая плата за награбленное. Все равно больше вреда, чем пользы от этой Леры-холеры. Или нет?

Мысленно разделив лист пополам, Крутов решил провести инвентаризацию последних событий и их последствий.

Нужно быть честным: он почти прекратил занятия в спортзале — раз в неделю вместо трех.

Закурил.

Пропустил плановый визит к врачу.

Пропустил визит к Верочке.

Пьет уже две недели, вместо того чтобы с пользой для организма плескаться в каких-нибудь морях-океанах.

А нервные клетки? Да что там говорить — жизнь пущена под откос.

В неубедительных плюсах маячило не внушающее доверия чувство неизведанного удовлетворения, которое он испытывал от соития с Ковалевой. Ну, может, еще острота влечения — весьма, кстати, обременительная вещь… Вот, опять…

В оглушенном алкоголем сознании всплывали образы, от которых хотелось лезть на стенку: податливые губы, бархатные мочки ушей, грудь с маленькими сосками, подмышки со слабым женским запахом и поросший волосками низ живота… Верные средства — охота, водка и друзья — оказались бессильны. Никаким количеством водки видения не запивались, туды их в качель.

Какого черта он сидит в Демидовке, если все это осталось в городе на пятом этаже хрущевки?

«Пора разобраться, наконец, с самим собой, Крутов. Ты использовал этот звонок как предлог, чтобы порвать с Лерой? Придурок. За каким чертом, спрашивается? На что надеялся? Решил подождать, пока любовь пройдет сама собой? Тогда ты еще глупей, чем твой электорат».

«Через семьсот метров поворот налево», — предупредил навигатор.

Через семьсот метров решится ее судьба. Через семьсот метров ее перестанет мутить.

Сначала из-за поворота под колеса джипу выскочила свора собак, потом появились несколько бревенчатых изб на пригорке, ручей и лес.

Недалеко от крайнего дома Лера приметила парковку. Две «Нивы», какой-то джип, микроавтобус и «козлик» — негусто. Не сказать чтобы место пользовалось бешеной популярностью среди охотников. Неудивительно — в такой глуши.

Припарковав Галкин джип рядом с «козликом», Лера выползла из машины с ощущением, что вернулась из кругосветки и ступила на твердую землю.

Где-то в вышине кружили ястребы, высматривая добычу, в воздухе стоял запах нагретой на солнце хвои, а от земли тянуло прохладой.

Проклиная ботинки и Галкино ослиное упрямство, Лера поправила ранец, который болтался где-то под коленом, и направилась к домику, крыша которого виднелась за деревьями. Черт знает что.

Прежняя Лера ни за какие деньги не согласилась бы участвовать в этом балагане. Нынешняя Лера позволила втянуть себя в сомнительное предприятие и терпеливо сносила все находки, если не сказать — выходки, режиссера-постановщика Бочарниковой.

Прежняя Лера была принципиальным противником охоты на зверей и птиц, да и водку не пила. Прежняя Лера сказала бы, что спасать никого не будет и все это бред сивой кобылы — что должно случиться, то обязательно случится.

Нынешняя Лера готова была пойти с голыми руками на медведя и надраться, как матрос в порту приписки, лишь бы это помогло вернуть Леночке — шефа, Бочарниковой — акции, а ей — любимого мужчину.

Ради этого она стерпела тир — одну из первых находок режиссера-постановщика.

Инструктор поставил крест на Ковалевой сразу, как только она нечаянно пальнула в одиночный плафон под низким потолком, посеяв веселую панику среди подростков. Лера так и не поняла, куда нужно смотреть, что с чем должно совместиться и когда задерживать дыхание — до выстрела или после. Лере хотелось после. Так ей казалось логичнее.

Что верно, то верно: от Лериных выстрелов дух захватывало — ни одного попадания за час.

В конце концов сдалась даже Галка.

— Ладно, — мрачно произнесла она, — если дело дойдет до охоты, ты просто не закрывай глаза, и все обойдется.

Отложив духовушку, Лера вздохнула с облегчением, решив, что на этом ее мучения закончились. Рано радовалась.

Тиром дело не ограничилось, режиссер-постановщик потащила Леру в магазин «Медведь» за экипировкой.

Постояв перед витринами, способными за пару секунд превратить в Рэмбо любого завзятого пацифиста, религиозного отказника от службы в армии и волонтера-гринписовца, Бочарникова пошла вразнос.

Невзирая на протесты Леры, были куплены: камуфляжный костюм, кепка «комбат», ботинки на шнуровке, патронташ, ранец и газовый баллончик. Деми Мур могла вешаться.