Эффект Танева - Михаил Никитин

Проваливаясь в стазис, я мучился вопросом: как можно возродить империю с несколькими сотнями сородичей?

Как можно возродить империю в одиночку?!

Месть. Это всё, что осталось. Я был последним бессильным осколком погибшей цивилизации.

Месть. Она была желанной и невозможной. Расы этого цикла разобщены, слабы и глупы. Они не создали единого государства, они разделены на враждующие блоки и готовы вцепиться друг другу в глотку. Их кажущаяся мощь — лишь тень величия нашей империи. Ну да, чего ещё ожидать от примитивных форм жизни?!

Потом была встреча с людьми.

Столица впечатляет. Построить сооружения высотой в тридцать километров — это надо суметь. Да ещё окружить кольцом таких домов приличную территорию… Зачем? Хоть и живёт тут немало народу, Столица всё равно полупуста. Чтобы доказать "мы можем", чтобы впечатлить самих себя? Да, наверное. Пустая трата ресурсов.

Но всё равно впечатляет.

Тут много зелени. Здания уступами поднимаются в заоблачную высь, и на каждом — сады, парки, площадки для наблюдения. Тут много воздуха и света. И движения — туда-сюда снуют авиетки, проносятся пегасы, пролетают драконы. И зелени. Слишком много, на мой взгляд.

Правда, уходить отсюда почему-то не хочется.

Рядом сидят три обезьяны. В смысле, три человека. Джамин Бакари и Алексей Дубянский обмениваются репликами, сидящая между ними Талита Дрейвен что-то сосредоточено читает. Все трое держат в руках стаканчики и машинально лижут какое-то белое вещество. Вроде, сладкое замороженное молоко. Я такую ерунду брать не стал.

— На этой планете у человека отняли самое ценное, что у него есть — настаивает Джамин, — у него забрали свободу…

— Мда? — Алексей перебивает собеседника, скептически выгнув бровь.

— Именно. У людей похитили свободу мысли. Не понимаешь? Все твои размышления пишутся. Все. Постоянно и круглосуточно, у всех людей и на всей планете. Все твои промахи и прегрешения, все твои мечты, желания и стремления. Здесь не существует такого понятия, как "личная жизнь", Охранительница — всегда — у тебя в мозгах. И отключить её, что характерно, нельзя никоим образом. У тебя мимолётно промелькнула гадкая, мерзкая и постыдная мыслишка? Всё. Пусть ты ничего и не сделал, она записана.

— Тайна мысли соблюдается строго.

— Чушь. Известно, что "полезные" идеи выносятся на всеобщее обсуждение. Логично предположить, что "вредные" тоже аккуратно подшиваются в файлик и терпеливо ждут своего часа. Тебя вполне могут наказать за мыслепреступление. Не за то, что ты сделал, а за то, о чём подумал.

— И часто ты думаешь "вредные" мысли? — хохотнул Дубянский.

— А ты можешь поручится за каждую свою мысль? Здесь — одна исполинская стеклянная клетка.

— Хм. Ну если смотреть на проблему с такой стороны… да, это немного пугает. Но плюсы всё равно перешивают. Сверхнадёжная система безопасности, удобство оперирования информацией, да тот же мониторинг полезных идей… Кстати, давай у Явика спросим. Явик, что ты думаешь о чтении мыслей?

То, что этот вопрос обсуждают сущие дети.

— А откуда ты знаешь, что это твои мысли? Может, Жнецы уже взяли тебя под контроль. Может, ты уже думаешь, что сражаться незачем, что ужасный конец лучше ужаса без конца, что пора милосердно прервать мучения товарищей. Мы часто читали мысли друг друга и всё равно пропускали одурманенных. Такая система — надёжнее.

Бакари помотал головой:

— Вот именно, откуда ты знаешь, что твои мысли — это твои мысли? Что они не внушены Охранительницами, что Машины до сих пор не взяли под контроль разумы всех людей на Земле?

Алексей задумался, а потом принялся яростно возражать:

— Да нет, чушь! Люди отправляются в далёкие полёты без Государственных Машин! Если бы их мыслями управляли, это бы давно заметили.

— Может, я и преувеличиваю, — легко согласился Джамин, — но такое явление возможно, пускай и в меньших масштабах. Я уточнял, Охранительница действительно может влиять на мысли человека без его ведома. Есть такой старинный термин — "тоталитаризм". Он означает абсолютный, полный контроль государства над своими жителями. Коммунары установили на Земле самый худший вид тоталитаризма. Они не просто контролируют все аспекты жизни, они не просто читают мысли, нет — они напрямую подчиняют твой разум. Во всей земной истории до этого не доходил ни один диктатор, ни один тиран

Собеседник стушевался, не в силах подыскать аргумент. Талита, не отрываясь от чтения, заметила:

— Да, влиять на мысли других через Охранительницу можно. Частенько применяется влюблёнными парочками

Дубянский захихикал. Бакари поджал губы и продолжил:

— Это самая большая и принципиальная несвобода, но список этим не исчерпывается. Люди покоряют новооткрытые расы, завоёвывают их.

— Мда? Я бы сказал, что бескорыстное возведение звёзд и планет несколько затруднительно назвать завоеванием.

— Скажи, а какое право имеют люди вмешиваться в жизнь иных цивилизаций? Только оттого, что те якобы менее развиты? Да, у тех же альтаирцев и альдебаранцев нет сверхсветовых двигателей, но их культура, искусство, образ жизни… Как можно сказать, что из этого выше, а что — ниже? Как люди могут решать за них, навязывать им свою волю?

— Так в том-то всё и дело, что изменения позитивны! Я видел стереопередачу про альдебаранцев. Они весьма благодарны землянам за технологию искусственной гравитации. В условиях низкой силы тяжести они спать не могут. Кстати, от их "низкой силы тяжести" даже элкору поплохеет.

— Сейчас они благодарны, но что будет потом? Потом, когда они поймут, что их традиционный образ жизни уничтожен, что их самобытная культура растворилась в доминирующей культуре землян? Это всего лишь иной способ завоевания. Люди отнимают свободу у других рас, загоняя их в прокрустово ложе своей коммунистической идеологии.

— Нет, Джамин, неубедительно. Их "традиционный образ жизни" — лишь способ приспособится к тяжёлым условиям внешней среды. Если жизнь инопланетян изменится к лучшему — то смысл цепляться за устаревшие ценности? Кстати, давай у Явика спросим. Явик, что ты думаешь о Межзвёздном союзе?

— Единая и мощная империя, стремительно расширяющая собственные границы и навязывающая свою волю немощным слабакам, — в памяти всплыли кадры боя в скоплении Персея, и моём голосе невольно прорезались нотки уважения, — Из всех примитивных рас этого цикла люди наиболее достойны. Они не боятся ввязываться в бой, не расшаркиваясь перед врагом и не оглядываясь на последствия. Пожалуй, они превосходят даже нас, — качаю головой, — Но кое-что в их империи уродливо. Они беспощадны к врагам, но бессильны перед "друзьями". Они заключают мир, не добившись полной победы, они раздёргивают свои силы, пытаясь помочь недоразвитым существам. Слабаков надо покорять, а не холить и лелеять, презирать, а не заботиться. Лишь в этом случае империя землян будет по-настоящему прочна.