Франция и французы. О чем молчат путеводители - Стефан Кларк

Впрочем, такая репутация ставит британца за границей в выгодное положение. Одна парижанка как-то сказала мне, что к ней, когда она была на какой-то вечеринке, стал приставать типичный страдающий художник. Он заявил ей, что она должна пойти к нему и провести у него всю ночь. Никаких обязательств, они просто будут смотреть на звезды и говорить о современной скульптуре.

– Ага, как же, – ответила она ему, – вы действительно считаете меня наивной девочкой? Не приставайте.

– А если бы он был англичанином? – осведомился я у нее.

После секундного колебания она, рассмеявшись, ответила:

– Ну, тогда бы я, возможно, поверила ему.

– Кстати, из окна моей квартиры открывается великолепный вид на Большую Медведицу, – как бы между делом заметил я.

Piquant [369]Смесь

Всем иностранцам, проживающим во Франции, следует непременно вступить в связь с француженкой, ибо без этого проникновение во французскую культуру будет неполным. Кроме того, если вы играете честно, то, подцепив местную красотку, сумеете решить все свои жилищные проблемы. Есть ли более лучший способ найти квартиру, чем переехать к своей новой amour?

Впрочем, если отбросить весь этот цинизм и меркантильные соображения насчет жилья, у долгосрочных смешанных отношений есть свои плюсы и минусы.

Самое большое преимущество, я всегда так считал, состоит в том, что вы можете сослаться на то, что неправильно выразились. «Нет, chéri(e) [370], ты неправильно понял/а меня», – можете заявить вы, увидев, что ваша вторая, французская, половина разразилась потоком слез или пришла в ярость из-за какой-то произнесенной вами глупости. Потом у вас будет несколько минут на то, чтобы отступить и подумать над тем, как сказать на ломаном французском или незатейливом английском обратное тому, что вы произнесли. Также, если на вас обрушивают тирады на иностранном языке, вам не составит труда перестать понимать чужой язык и продолжить читать книгу либо смотреть по телевизору футбол.

Эти приемы, помогающие избегать конфликтов, привносят гармонию в отношения, которые, не будь их, были бы весьма бурными. Учитывая же пристрастие французов и француженок к мелодраме и громким речам, сожительство с ними было бы весьма неспокойным периодом в вашей жизни.

Недостатком смешанных пар является то, что затраты на сохранение мира могут оказаться весьма высокими. Одно дело, приспосабливаясь к новой культуре, учиться говорить на чужом языке и ездить на автомобиле по предписанной правилами стороне дороги, и совсем иное, когда вам при этом приходится менять манеру поведения за столом, пересматривать свои привычки (над чем смеяться, что говорить и делать в постели). Порой у вас не выдерживают нервы. Не очень-то приятно бывает, когда вы отдыхаете вместе со своей возлюбленной в постели и она в самый критический момент говорит, вероятно, что-то очень срочное, просить перевести или объяснить то, что она сказала. Прошу, не спрашивайте, откуда мне это известно.

Потом также встает вопрос – что же вы ждете от долгосрочных отношений? Одна моя английская подруга говорит, что до того, как выйти замуж (за англичанина), она каждый день повторяла мантру: «Французские любовники – да, муж-француз – нет». Ее французские кавалеры старались говорить ей « Je t’aime» и покупать цветы, но все равно они (кавалеры) были слишком традиционны для нее. Они, разумеется, были рады, что она столько сил отдает своему служебному росту, но было бы также неплохо, если бы она занималась и кухней. И она поняла: если у нее будет ребенок от француза, то ей придется заботиться не об этом ребенке, а сразу о двух.

Впрочем, это предположение не учитывает того обстоятельства, что во Франции существует довольно длительный декретный отпуск (а во многих фирмах предусмотрен и отпуск для отцов) и что во многих городах детские воспитательные учреждения выше всяких похвал. Отнюдь не совпадение, что мы называем детские ясли и сады французским словом « crèche» [371]. В парижских муниципальных crèches, которые открыты с восьми утра до семи вечера, плату за содержание ребенка берут в зависимости от заработной платы родителей. Работающие мамы могут смело (при условии, что им удастся получить место в crèche– а тут никаких гарантий нет) подниматься по служебной лестнице (даже если их мужья и прикидываются, будто не знают, как разложить коляску).

Впрочем, вероятно по тем же самым причинам, у всех известных мне во Франции англоамериканцев имеются французские подружки, и они отнюдь на это не жалуются. Разумеется, приходится помнить о своей ежедневной квоте « Je t’aime» и быть готовым мириться с экзистенциальными обсуждениями в « Le Couple» [372], однако жизнь с женственной феминисткой доставляет массу чувственных наслаждений [373].

Как бы ни было, французские мужчины и женщины нисколько не возражают против смешанных пар и, если случается худшее, используют разрыв для того, чтобы разыграть новую мелодраму и произнести тираду против глобализации. Поэтому терять вам нечего.

Любовник – вот и все, что вам необходимо

Иностранцы, у которых во Франции имеются женихи и невесты, нередко изумляются, узнав, что здесь можно по закону дважды вступить в брак.

Нет, это никак не связано с многоженством или двоеженством. Ну, не совсем.

Если пара желает повенчаться, тогда им приходится дважды справлять обряд бракосочетания. Один проходит в городской ратуше в присутствии мэра или члена городского совета. Второй – в церкви. Поскольку Франция светская страна, одно церковное венчание не имеет юридической силы [374]. Впрочем, двойной узел на узах Гименея все равно не спасает от адюльтера. Супружеская измена является во Франции обычаем, особо распространенным среди наиболее уважаемых людей, и в первую очередь среди католической буржуазии. Католический город Лион, за которым следят как тысяча статуй Девы Марии, так и видеокамеры, известен как цивилизованный рассадник рогатых мужей, где горожане ведут двойную жизнь. Мужья, убегая с работы, встречаются с любовницами, которые являются женами мужчин, занимающихся тем же самым в соседнем гостиничном номере. Секретарши посылают букеты как любовнице, так и супруге, причем никогда их не путают. Это подлинный институт, система, на которую никто не покушается, проявляя глупую ревность или вульгарно угрожая разводом (что у католиков считается смертным грехом).

Это не афишируется, так как общество лишилось бы видимости приличий. Это непризнанный закон природы, своего рода естественное отправление, в котором вы отказываете другим людям.

Политики тоже должны иметь любовниц. Как говорит Пол Уэст в « A Year in the Merde», политик без любовницы все равно что шериф без пистолета – окружающие думают, что у него нет пороха в пороховницах.

Согласно общепринятой точке зрения, французы не обращают внимания на шашни своих политиков. А вот и нет. Они обожают читать о сексе. Когда шофер Ширака, бывшего президента Франции, подробно описал любовные похождения своего шефа в книге, французы пришли в восторг от того, какой успех он имел у женщин (и от скорости, с какой он якобы «разделывался» с ними). Мазарини, дитя любви президента Миттерана, преследовали папарацци, и в настоящее время она является чем-то вроде звезды, только по-своему. А когда супруга господина Саркози появилась в свете со своим любовником, а господин Саркози повез свою любовницу в отпуск на Мартинику, французские средства массовой информации словно взбеленились.

Однако французы не осуждают их – и в этом их огромное отличие. Они любят читать разоблачения, но никто из них не требует отставки политических деятелей, поскольку они не понимают, как любовная интрижка может помешать их деятельности.

Наоборот, работа политика в том и состоит, чтобы соблазнять избирателей. Ну и что из того, что несколько человек совратят в буквальном смысле, физически, а не обманут, наобещав с три короба во время избирательной кампании? Громкий скандал только повысит рейтинг политика среди избирателей [375].

Если средства массовой информации не высказывают общественного порицания, то не только из уважения перед законом, запрещающем СМИ совать свой нос в личную жизнь человека. Этот закон можно было бы довольно легко обойти, заявив, что появление сообщения о любовной интрижке целиком в интересах общества. Просто журналисты не желают, чтобы брошенные ими камни отскакивали и поражали их. Какой редактор журнала, например, рискнет затеять публичный скандал из-за нескромных похождений министра с какой-то исследовательницей, когда он сам годами занимался с одной из своих журналисток тем же самым? И кто из правоверных буржуа женского или мужского пола обрушится в справедливом гневе на омерзительное поведение министра, прочитав статью о его постельных похождениях в промежутке между двумя приступами незаконной страсти? Французы бывают лицемерами, но глупцами их не назовешь.