Ген деструктивного пведения - Владимир Паутов

— На всякий случай не советую совершать геройский поступок! Тут же застрелю! Пуля из этого агрегата, — предупредил нашего пленника прапорщик, демонстративно приставив к его виску ещё и ствол своего автомата, — снесёт тебе полчерепа. И запомни, мы не из КГБ, мы ещё круче, слышал про армейский спецназ разведки?

Михаил Борисович побелел: «Не волнуйтесь, я не хочу быть мёртвым героем!»

— Вот и прекрасно! Отвечай на звонок, подонок! — зло прошипел Дед.

— Конечно, чтобы он ни наговорил им сейчас по телефону, и как бы ни успокаивал возникшие подозрения, но тревогу, думаю, в резидентуре вполне сыграть могут. По крайней мере, я так бы и сделал, а они что? Дурнее меня что ли? Нет! Конечно же, не дурнее! А вдруг у них там какое-нибудь ключевое слово предусмотрено на случай тревоги или ещё какие-нибудь заморочки? Вот то-то и оно! Всякое может быть! Значит, нам при любом раскладе надо пошустрее заканчивать здесь с делами и сматывать удочки отсюда как можно быстрее. Клим, поди, нас уже заждался на автостоянке? Сколько мы имеем времени в запасе? Ну, ещё минут двадцать, от силы полчаса, — пришла в голову вполне естественная мысль.

— Командир, что делать с девицей? Свидетель! Причём не нужный, — спросил Алексей, когда мы уже собрались покинуть спальню. Характерным движением руки по горлу, обернувшись при выходе в коридор, Димыч показал, что с ней следует сделать. Я посмотрел на девушку. Да, нельзя, никогда нельзя, выполняя боевую задачу на территории противника, впадать в сантименты, но слишком уж красива и хороша собой была незнакомка, чтобы вот так запросто взять и пристрелить её, ликвидировать как ненужного свидетеля. «А что собственно она может сделать? Тревогу поднять? Так там и без неё уже сыграли подъём! Нас в лицо запомнить, так в принципе Димку с Алексеем она не видела, только меня, да и то всего гримом вымазанного! Ладно, пусть живёт, красавица-шпионка! Может, потом когда-нибудь зачтётся, что душу её не погубил? — подумал я про себя.

— Так что, командир, будем с ней делать? — повторил вопрос майор.

— Оставь её, Седой! Она в шоке и от страха говорить не может. До утра будет в прострации находиться, — сказал вместо меня прапорщик в ответ, и это была моя первая ошибка. Именно моя, а не Димыча, ибо я нёс ответственность и за них, и за себя, и за операцию. Я по существу искал причину не убивать и оправдание этой причины для самого себя и нашёл её в Димкином совете, хотя решение оставить девушку в живых принял всё-таки сам, но в тот момент я почувствовал лёгкость, когда прапорщик сказал: «Оставь её, Седой!»

Искушение

Камила в течение вечера выпила немного вина, а поэтому от её взгляда не укрылось то, что освещение на территории объекта внезапно погасло. Заподозрила же она что-то неладное только после второго отключения электричества, хотя оно и произошло буквально на несколько секунд. Её приятель, выпив изрядное количество спиртного, то дремал, то просыпался. Всякий раз, открыв глаза, он начинал приставать к ней с поцелуями. «Майк? Ты видел, свет отключили дважды! — с тревогой в голосе спросила она его. — Позвони Дилану, пусть немедленно высылает парней из Дельты».

— Дорогая, пьяно бормотал Майк, целуя её тело и руки, — без света прекрасно! Да и вообще, зачем нам свет? Пусть всегда будет ночь, ночь нашей любви!

Камила с трудом освободилась от объятий своего приятеля и тут же позвонила дежурному: «Смит, в чём дело? Почему свет отключался дважды? У вас раньше такое случалось?»

— Никак нет, мисс Рассел! Я смотрю как раз инструкцию как нам действовать в случае нештатной ситуации. Двоих охранников, Сэма и Джорджа, я послал проверить территорию. А старший смены лейтенант Коллинз прихватил с собой собак.

— Смит, я удивляюсь вашей глупости, надо сразу звонить мистеру Дилану и предупредить его. Объявляйте тревогу, болван!

— Мисс, но мистер Дилан отдыхает! Уже поздно! Не удобно беспокоить резидента по пустякам.

— Тупицы, только и могут, что подсматривать за мной на пляже, когда я загораю обнажённой, — неприязненно подумала Камила об охранниках и повесила трубку аппарата внутренней связи. На душе было тревожно, но главное, что вдруг появился холодок непонятно откуда взявшегося страха. ― Майк? Где твой мобильный телефон? Мне надо позвонить!

— Кому, дорогая, ты хочешь позвонить? Любовнику? Я ревнивый и, если ты мне будешь изменять, то я не возьму тебя в долю. Один буду управлять миром, всей вселенной, галактикой — пьяно, а посему и дурашливо, начал фиглярствовать Михаил Борисович.

— Болван! Идиот! И этот полный и абсолютный кретин! Тоже мне повелитель мира! Через минуту он может стать просто куском мяса, а вместе с ним и я! — У Камилы от этих жутких мыслей побежали по всему телу мурашки.

— Ты замёрзла, любовь моя? Иди я согрею тебя, — зашептал ей на ухо Майк и вновь полез с поцелуями.

— Пошёл вон! Дурак! Где мобильник?

Мобильный телефон после набора номера вдруг отключился и на дисплее появился значок «батарея разряжена».

— Но я ведь только утром зарядила его, — с удивлением подумала Камила, и от этого её сердце застучало ещё сильнее. — Майк? А где спутниковый телефон?

— Он в библиотеке, дорогая!

Тревожные предчувствия не обманули чуткого женского сердца, тем более сердце у такой женщины как Камила. Она в отличие от своего друга была абсолютно трезвым человеком во всех отношениях, а поэтому даже звук работавшего телевизора не смог заглушить шаги тех, кто подкрадывался к двери спальни. Девушка собрала все свои нервы в кулак и быстро прыгнула в кровать, приняв изящную позу и набросив на себя простынь.

Когда в комнату ворвались три незнакомых человека, одетых в чёрные комбинезоны, в масках и с боевым гримом на лице, Камила мгновенно поняла, что это не офицеры из группы «Дельта Форс». Тем не нужно было устраивать маскарад и таким образом проникать в помещение, к тому же она лично знала полковника Дентена, хотя…

На болтовню Майка она не обращала внимания, ибо думала сейчас совершенно о другом. Камила, не смотря на свой молодой возраст и недолгое время службы в разведке, была очень опытным сотрудником. Этот опыт вошёл в неё подсознательно, начиная, наверное, с детских лет, когда она запоем читала книги Яна Флеминга19, перечитывая затем их по несколько раз в год. Камила поняла, что сейчас следует серьёзно задуматься не о призрачном мировом господстве, а о грядущем небытие, ибо эти ребята, которые хозяйничали в данный момент в спальне, не станут оставлять в живых ненужных свидетелей, а стало быть и её. «Они просто пристрелят меня здесь, на этой самой шикарной кровати, такую красивую и умную, без лишних церемоний. Да они даже не остановятся, а перешагнуть через мой труп и пойдут дальше», — от таких мыслей девушку даже стало поташнивать.

События же развивались по уже известному читателю сценарию.

— Господи! Что же мне делать! Я действительно красивая и умная, у меня большой опыт общения с мужчинами, значит, я обязательно найду выход из создавшейся ситуации, обязательно найду, обязана найти! Думай, думай Камила! — лихорадочно соображала красавица. — Старший группы у них вот тот, что еле уловимыми движениями руки и головы направляет действия других. Неужели их всего трое? Не может быть! Слишком уж мало для того, чтобы захватить объект с секретной лабораторией, который охраняют морские пехотинцы, хотя этих болванов всего одиннадцать, — продолжала размышлять девушка, когда страх за жизнь перемешивался с трезвым рассудком разведчика. — Надо действовать, что же я так разлеглась! Они должны увидеть во мне красавицу, благоухающую розу, царицу Египта, но не девицу лёгкого поведения, которую можно с лёгкостью застрелить, без сострадания в сердце.

Камила лежала на кровати, словно готовилась позировать художнику, пишущему её в стиле работ старинных мастеров. Она чуть согнула одну ногу, а другую напротив вытянула в полную длину. Загорелые и стройные ноги девушки были бы почти полностью видны из-под якобы небрежно наброшенной на ноги простыни, которая в свою очередь играла очень важную роль, ибо сокрыла всё то, чего видеть в обычной обстановке нельзя. Камила чуть обнажила одну грудь и полностью укрыла другую, повернувшись немного набок и одновременно лицом к вошедшим в спальню, тем самым, предоставив возможность, лицезреть маленькую толику самой прелестной части женского тела, большая часть которой рельефно проступала сквозь тонкий материал батистовой простыни. Девушка предполагала, что ни один нормальный мужчины не сможет не обратить внимания на её идеальные формы, красоту, изящество и обаяние.

— Они не станут меня убивать, у них не повернётся рука просто так взять и пустить мне пулю в лоб! — рассуждала Камила, украдкой бросая взгляды то в зеркало, висевшее напротив, то на вошедших мужчин. Она проверяла, произвела ли впечатление на русских диверсантов. — Если они всё-таки надумают…, то придётся предпринять самый рискованный шаг, — решила про себя Камила, когда один из спецназовцев, вынимая нож, двинулся в её сторону.