Ксеноцид - Орсон Скотт Кард

– И все это случится еще до того, как прибудет флот, – закончила за него Валентина.

Она сразу все поняла. Королева Улья готовилась к переселению на другую планету. Она не собиралась сидеть сложа руки и ждать, пока на ней снова не испробуют действие Маленького Доктора.

– Ты поняла меня, – кивнул Эндер. – Она не скажет нам, чем сейчас занимается, поэтому нам придется полагаться только на то, что заметит Джейн и о чем сумеем догадаться мы сами. Нынешние мои догадки не из приятных.

– Но что здесь такого, если жукеры снимутся с Лузитании? – пожала плечами Валентина.

– Не они одни, – мрачно констатировал Миро.

У Валентины в уме возникла совершенно иная картина. Вот почему пеквениньос позволили Королеве Улья беспрепятственно загрязнять атмосферу планеты. Вот почему, помимо станции, жукеры строили еще два суденышка. Все было четко спланировано с самого начала.

– Корабль для Королевы Улья и корабль для пеквениньос.

– Это они так считают, – покачал головой Эндер. – Я же вижу это как два судна, битком набитые десколадой.

– Nossa Senhora, – прошептал Миро.

Валентина почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок. Одно дело, когда Королева Улья пытается уберечь от гибели свою расу, но совсем другое, когда она несет смертельный самообучающийся вирус на другие планеты.

– Теперь вы видите, в какое затруднительное положение я попал, – сказал Эндер. – И понимаете, почему она не скажет мне прямо, чтó сооружает у себя на заводах.

– Но все равно ты не смог бы воспрепятствовать ей, – возразила Валентина.

– Он мог бы предупредить посланный Конгрессом флот, – ответил за Эндера Миро.

Верно. Десятки тяжеловооруженных судов, берущих Лузитанию в кольцо. Если военных предупредить о том, что планету собираются покинуть два космических корабля, и если выдать им начальную траекторию их полета, они бы с легкостью перехватили беглецов. И уничтожили бы их.

– Нет, только не это, – выдохнула Валентина.

– Я не могу препятствовать им, но и позволить уйти не могу, – промолвил Эндер. – Не дать им уйти означает поставить под угрозу полного уничтожения две разумные расы – жукеров и пеквениньос. Но если я отпущу их на все четыре стороны, я подвергну риску существование всего человечества.

– Ты должен поговорить с ними. Вы должны прийти к какому-нибудь соглашению.

– Чего стоит соглашение с нами? – спросил ее Эндер. – Мы не вправе выступать от имени человечества. А если мы начнем угрожать, Королева Улья просто-напросто уничтожит наши спутники, а заодно и ансибли вместе с ними. Впрочем, она все равно может это сделать, чтобы подстраховаться.

– Тогда мы действительно окажемся отрезанными, – сказал Миро.

– От всех и вся, – добавил Эндер.

Валентина не сразу поняла, что сейчас они подумали о Джейн. Без ансибля они не смогут с ней связаться. А Джейн, лишившись расположенных на орбите Лузитании спутников, ослепнет.

– Эндер, я не понимаю, – недоуменно проговорила Валентина. – Неужели Королева Улья превратилась в нашего врага?

– Это вопрос, – усмехнулся Эндер. – Вот что получилось, когда я возродил ее народ. Теперь, когда она снова обрела свободу, когда она больше не лежит в коконе, запрятанном в сумке под кроватью, Королева Улья будет действовать исключительно в интересах своего вида, какими бы эти интересы ни были.

– Но, Эндер, не может быть, чтобы между людьми и жукерами снова разразилась война.

– Если бы человеческий флот не был послан на Лузитанию, такого вопроса никогда бы не возникло.

– Но Джейн отрезала им связь, – сказала Валентина. – Они не получат приказ о применении Маленького Доктора.

– Пока что – да, – кивнул Эндер. – Однако, Валентина, как ты думаешь, почему Джейн, рискуя собственной жизнью, все же отключила их ансибли?

– Потому что такой приказ был отдан.

– Межзвездный Конгресс отдал приказ уничтожить нашу планету. А теперь, когда Джейн обнаружила себя, они лишь больше взъярятся. Наше уничтожение превратится для них в идефикс. Как только они найдут способ устранить с дороги Джейн, они тут же продублируют свой приказ.

– Ты рассказал об этом Королеве Улья?

– Еще нет. Но я не знаю точно, сколько информации она может почерпнуть из моего мозга без моего ведома. Во всяком случае, мне пока что не по силам контролировать ее.

Валентина положила руку на плечо Эндера:

– Вот почему ты так не хотел, чтобы я встречалась с Королевой Улья? Потому что опасался, что она узнает о надвигающейся опасности?

– Я просто не хотел снова встречаться с ней, – ответил Эндер. – Потому что я люблю и в то же время боюсь ее. Потому что я не знаю, то ли помогать ей, то ли попытаться уничтожить. И потому что, когда она запустит свои ракеты в пространство, а такое может случиться со дня на день, мы лишимся всякой власти над ней. Она отрежет нас от всего человечества.

И опять он не сказал самого главного: она разлучит Эндера и Миро с Джейн.

– Мне кажется, нам определенно надо поговорить с ней, – заявила Валентина.

– Либо так, либо убить ее, – скептически вставил Миро.

– Теперь вы понимаете мои проблемы, – вздохнул Эндер.

Дальше они ехали в молчании.

Входом в подземелье Королевы Улья служило здание, ничем не отличающееся от остальных. У дверей никакой охраны. Разумеется, за все время поездки они не встретили на пути ни одного жукера. Валентина вспомнила: будучи совсем ребенком и прилетев на планету Ров вместе с первыми колонистами, она пыталась представить себе, как выглядят города жукеров, когда их тоннели заполнены обитателями. Теперь она разрешила для себя эту загадку – они высились точно мертвые скульптуры. И не было суетливых жукеров, подобно муравьям кишащих на вершинах холмов. Валентина знала: где-то под открытым небом возделываются поля и фруктовые сады, но жукеров нигде не было видно.

Но почему она чувствовала такое облегчение при этом?

Валентина знала ответ на вопрос прежде, чем успела себе его задать. Ее детство прошло на Земле в то время, когда в космосе кипели войны с жукерами; насекомообразные инопланетяне были ее ночным кошмаром – ими пугали детишек. Лишь немногим довелось лично повстречаться с жукерами, и мало кто из встречавшихся выжил. Даже на первой планете-колонии, когда они вдруг оказались среди остатков великой цивилизации, люди не обнаружили ни одного, пусть даже полуистлевшего трупа. Ее воспоминания о жукерах основывались на ужасных картинках, взятых из видео.

Но не она ли первой прочитала книгу Эндера, озаглавленную «Королева Улья»? Не она ли вслед за Эндером осознала чужеродное величие и красоту этого существа?

Да, она была первой, но это еще ничего не означало. Все люди, живущие ныне, были воспитаны в гуманной Вселенной, потому что они выросли на «Королеве Улья» и «Гегемоне». Тогда как из тех, кто помнил страх и ненависть к жукерам и постоянную пропаганду против них, в живых остались только она и Эндер. Естественно, Валентина почувствовала необъяснимое облегчение, не увидев нигде жукеров. У Миро и Пликт вид Королевы Улья не вызовет такого отвращения, как у нее.

«Я Демосфен, – напомнила она себе. – Я ученый, который настаивал на том, что жукеры – рамен, разумная инопланетная раса, которую можно понять и принять. Я должна приложить все силы, чтобы справиться с предрассудками детства. В положенное время все человечество узнает о воскрешении Королевы Улья; позор неизгладимым пятном ляжет на Демосфена, если он единственный не примет Королеву Улья как раман».

Эндер обогнул небольшое строение.

– Мы на месте, – сказал он.

Он выключил двигатель, лопасти замедлили вращение, и машина мягко опустилась на капим рядом с единственным входом в здание. Дверь оказалась очень низкой – взрослый человек мог проникнуть внутрь, только встав на четвереньки.

– Откуда ты знаешь? – спросил Миро.

– Она мне так сказала, – ответил Эндер.

– Джейн? – удивился Миро.

Его лицо слегка вытянулось, потому что ему, естественно, Джейн ничего подобного не говорила.

– Королева Улья, – пояснила Валентина. – Она общается с Эндером непосредственно через мозг.

– Милая шутка, – усмехнулся Миро. – Меня научишь?

– Посмотрим, – уклончиво ответил Эндер. – Ты сначала познакомься с ней.

Сойдя с машины и по пояс погрузившись в высокую траву, Валентина заметила, что Миро и Эндер то и дело поглядывают на Пликт. Их, должно быть, смущало ее непоколебимое спокойствие. Вернее, впечатление непоколебимого спокойствия. Валентина считала Пликт весьма разговорчивой и красноречивой женщиной, но также привыкла к манере Пликт время от времени изображать из себя немую. Эндер и Миро впервые столкнулись с ее демонстративным молчанием и сразу почувствовали себя не в своей тарелке. Чего и добивалась Пликт. Она считала, что люди лучше всего проявляют себя, когда чем-то обеспокоены, и, надо признать, присутствие в группе человека, не произносящего ни слова, производило должное впечатление на окружающих.