Юбка с разрезом - Агнесс Росси

Насколько себя помню, я никогда не хотела выглядеть слабой и бесхарактерной. Да, именно так. Часто размышляла надо всем этим. Находясь с Алексом, стремилась быть доброй и любящей женщиной. Для него, в самом деле, старалась быть такой. Хотя почти каждый день не удавалось держать марку.

У Алекса были свои причины, чтобы завязывать со мной отношения. После развода он еще не был достаточно опытен. Не видел, что события надвигаются — по крайней мере мне так говорил. Его Ли влюбилась, завязала роман с другим и оставила его. Для Алекса развод был личным поражением. Он любил эту женщину, а теперь ее потерял, не смог убедить ее остаться с ним. Для их детей это тоже стало серьезным ударом. У Кевина начались ночные кошмары. Ли сводила его к психиатру, и тот поставил диагноз — депрессия. Я вернулась домой и нашла Алекса переменившимся: он нетерпеливо расхаживал по комнате, лицо горело, нервно поблескивали глаза. «Депрессия в возрасте семи лет, — произнес он. — Как он будет жить дальше?»

Время, свободное от работы или учебы, я проводила с Алексом. Если случалось, что мы не вместе принимали душ, то один из нас сидел рядом на унитазе и таким образом все равно поддерживал компанию. Когда я собиралась идти по магазинам, Алекс садился на стул рядом с дверью в комнату, где я одевалась, и помогал мне составить список покупок. По вечерам мы всегда вместе прогуливались. Ева спрашивала, увидит ли она теперь меня хоть раз без него. «Мне он нравится, — говорила она. — Но ты не забывайся».

Никогда не ощущала такую уверенность как в присутствии Алекса. Будто что-то болтавшееся у меня внутри наконец находило свое место. В другое время постоянно обдумывала, как себя вести, что сказать, как выглядеть. Такое обостренное восприятие действительности подтачивало меня изнутри. Получив уют и спокойствие рядом с Алексом, я уже не старалась играть чью-то роль, просто была сама собой.

Во время езды в машине или за приготовлением обеда — он в это время сидел за кухонным столом — я иногда закрывала глаза, чтобы яснее почувствовать, насколько мне с ним легче.

Как-то однажды он подравнивал мне волосы, кружась вокруг моего стула. Я сидела неподвижно. Представляла себя маленькой девочкой, оказавшейся в диковинном мире. Алекс был предельно внимателен. Нежно наклонял мою голову. Нашу любовь нельзя было сравнить с блюдами дорогого ресторана, выражаясь кулинарным языком, она была неплохим супом, поданным в холодную ночь. Когда по утрам вставала, вслед за мной вставал и Алекс. Я верила в счастливую судьбу. Мужчины вызывают наибольшее влечение к себе по утрам, когда спят и их эгоистичное «я» пока еще запрятано глубоко внутри. Пока еще с их лица не сходит мальчишеское детское выражение. Мне нужно принять сосуществование двух полов. Природа сама знает, какими ей делать мужчин: чтобы женщины продолжали с ними иметь близость, она их делает в некоторые моменты на протяжении дня мягкими и предупредительными. Держу пари, что большая часть извинений у них приходится на утро. Одна из моих сестер — специалист в области ранней детской психологии — говорит, что грудные дети, как и начавшие ходить, вызывают восхищение одним фактом своего существования. Никто не согласился бы воспринимать их по-другому. Подумай, как обычно относятся к пожилым людям? Если бы они сами были немного приятнее, то и людям с ними было бы легче общаться.

Где-то с год мы с Алексом придерживались такого совета. Постоянно чувствовали настроение друг друга, делились секретами. Потом однажды вечером он зашел забрать меня с работы. Он сел в баре и стал смотреть, как я прислуживаю у столика с бизнесменами. Один из них, большой розовощекий парень, приставал ко мне. Хотел, чтоб я подсела. Некоторые мужчины думают, что платят по счету в ресторане за внимание официантки. Как будто ты их не обслуживаешь, а просто на час составляешь им компанию. Я поддакивала этому шутнику, зарабатывая солидные чаевые. Когда пошла в бар за напитками, Алекс спросил: «У того здорового парня что за проблемы?» Я была уставшей, и мне не понравился его тон. Пожала плечами. «Вторая дыра в жопе».

В машине по пути домой Алекс сказал, что лучше будет, если я с этой работы уйду. Такая работа унизительна, мне не подобает становиться объектом внимания посетителей, которые рисуются перед своими друзьями. Я спорила, потому что думала иначе, говорила про свои хорошие чаевые и про то, что нам нужны деньги: выплаты по алиментам для Ли и детей съедали почти половину зарплаты Алекса. Мои слова привели его в ярость, он стал на полном ходу пересекать разграничительные линии, гнал вдоль тротуаров и наконец резко затормозил перед нашим домом.

Гнев его можно было объяснить своеобразным проявлением заботы, ответственности за меня. Это было хорошим признаком. Что-то мне в этом понравилось. Действительно хотелось поискать другую работу, попробовать несколько вариантов. Но знала, что нигде больше так не заработаю, как в кафе. Мы оплачивали счета за дом поровну. Мне казалось, что я должна приносить определенную сумму денег, работая официанткой, даже если этой работе придется отдать себя всю. Когда я приближалась к новым посетителям, севшим за столик, или стояла в ожидании заказа, мне приходилось бороться с сильным волнением, от него даже потело лицо. У официанток есть шутка. Когда приходит пара и мужчина начинает заказывать: «А леди будет…», то официантка думает: «Вот твоя девчонка сама себе это и принесет».

Подвернулась подработка в страховом агентстве. Работа нудная, платили вполовину меньше, чем в кафе. Но Алекс заявил, чтобы я о деньгах не беспокоилась — мне нужно в первую очередь получить диплом. Раньше никогда не была занята конторской работой. Мне нравилось надевать юбки и туфли на каблуках, пользоваться пишущей машинкой, сидеть за столом, любоваться выдвижным ящиком со множеством принадлежностей. Моим шефом был нервозный, небольшого роста парень. Он всегда норовил заглянуть мне через плечо и искать ошибки. Иногда он рассказывал, как трудно ему было общаться с девушками. Узнав, что у меня семеро сестер, начал умолять познакомить с одной из них. Совершенно случайно оказалось, что его зовут также, как того покорителя женских сердец, по-настоящему симпатичного парня, с которым ходила в школу. Я заплатила, получается, большую цену — потерять старого Боба Аллена и получить взамен этого.

Как-то вечером мы с Алексом ужинали в китайском ресторане. Я была на середине своего рассказа про Боба Аллена, когда Алекс бросил вилку и сказал, что больше не желает этого слышать. Почему я так много говорю об этом парне? И вообще, что между нами происходит? «Боб Аллен — слабак, — ответила я, — мало подходящий для роли любовника, если бы такового я и собиралась завести». «Ты лжешь, — настаивал Алекс. — Так говоришь, он тебя не устраивает?» И продолжал в том же духе. Три дня после этого мы с ним не разговаривали. В конце концов он пришел с букетом из дюжины роз, извинился и попросил выйти за него замуж.