Я тебя нашёл (СИ) - Калисто ла Фей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Точно всё?
Я бы хотел сказать нет и держать её, пока не онемеют руки, но…
— Точно.
Аккуратно поставил её на ноги, всмотрелся в красивое лицо с крепко зажмуренными глазами. Взяв его в свои руки, провёл большими пальцами вдоль скул. От этого движения девушка приоткрыла пухлые губки.
Не знаю, каким силам я должен быть благодарен за то, что опустил руки на её плечи и развернул к себе спиной. Вышло резковато, но я по-другому не мог. Малышка движением плеч скинула мои руки и пошла вперёд. Я чувствовал её негодование.
Прости меня, огонёк, я не могу позволить себе большего. Не имею права.
Стало тяжело дышать, магия звенела. У самой стены последний стеллаж окольцовывали кровавые надписи.
— Так зачем мы пришли?
— Согласно данным архива, здесь хранятся свитки древности и работы одного из самых могущественных колдунов мироздания. Так что отменяй заклинания, хватаем всё и тикаем отсюда.
Я смотрел, как она потирает руки в предвкушении, как воришка перед лавкой драгоценностей.
— А почему я?
Мне б по-хорошему сжечь этот стеллаж вместе со всем содержимым, но потом в одну из ночей гореть уже буду я, и бестия вот так же, как минуту назад, будет потирать руки.
Я снимал заклятия, а Эрика внимательно смотрела.
— Вот и всё, — я повернулся к девушке лицом.
Она смотрела на меня с настороженностью и с прищуром.
— Согласно картографии, этим заклинаниям больше пятисот лет. То, что ты произносил, я вообще слышала впервые. Откуда тебе известны настолько древние проклятья?
— Ты получила, что хотела? Бери свитки, и уходим.
Я развернулся и пошёл на выход. Идиот! Что я только что натворил? То, что я считал пустяковым заклятием, для других — тайна мироздания. Нужно сократить общение. Она умна, а я стал неосторожен. Да и нагрубил ей, и в её глазах прочитал непонимание. Виноват сам, а сорвался на девчонке. Что со мной происходит?
Уже открывая дверь своей комнаты, услышал слова благодарности.
— Прости меня, я не имею права лезть с расспросами, и я очень благодарна за твою помощь. Спокойной ночи.
Её грустные зелёные глаза, приоткрытые губы, нежные, как лепестки роз, я не мог забыть их мягкость с тех пор, когда касался их в первую нашу встречу. Её запах, её дыхание на моей шее.
К дьяволу всё!
Я подлетел к ней, как коршун пикирует за добычей, и жадно впился в приоткрытые губы. Как глоток воды в жаркий день, и я пил, пока не свело грудь, пока не закончился воздух. Огонёк тяжело дышала и хватала ртом воздух. Я держал лицо девушки в ладонях, упираясь своим лбом в её.
— Своим пламенем ты разбудила во мне заледеневшую душу. Ты вдохнула в меня жизнь, давно забытую и похороненную под толщей снегов. Прогони меня! Прогони меня, слышишь? Сам я не уйду.
Она положила свои ладони на мои руки и замотала головой. Глаза затянуло пеленой, и я втолкнул девушку в свою комнату.
Эрика
Я стояла и слушала, как он шепчет заклинания, древние, как само мироздание. Из рассказов Зайберта знала, что глубокие подвалы — единственное, что уцелело от храма, что тысячу лет назад стоял на месте, где сейчас возвышается Академия. Книга, что источает свет, пара манускриптов, вот и всё, что осталось от прошлого.
Его разозлил мой вопрос. Он развернулся, чтобы уйти. Осторожно сложив в небольшой сундучок манускрипты и книгу и захлопнув крышку, втолкнула его в сумку.
— Подожди, пожалуйста.
Я свернула в раздел тёмной магии в магистратской секции, схватила пару книг, что были подписаны Малакаем Блэквудом, и побежала догонять удаляющуюся фигуру.
Мы шли молча, я не знала, чем его разозлила. После нашей встречи в таверне он вёл себя по-другому. Был более сдержан, не грубил и даже не язвил в ответ на мои колкости. Я видела, как он смотрит на меня, и его голодный взгляд заставлял моё нутро сжиматься. Но в течение полутора месяцев, что мы провели в лабораториях вместе, он не предпринял никаких шагов в мою сторону. А я? Я трусиха. Уже около его двери, схватив за рубашку, набравшись смелости, попросила прощения.
Его взгляд метался по моему лицу, став поистине звериным, таким же, как в первую нашу встречу. Его руки охватили всё моё лицо, губы обожгло его дыханием, и мы слились в поцелуе. Страстном, диком, первородном. Разорвав сплетение губ, он шептал мне, чтобы я его оттолкнула, потому что сам уйти он не в силах. А я? Разве могла я противостоять его силе, напору, желанию, что отзывалось во мне электрическими разрядами?
Нет.
Малакай заглушил комнату заклинанием и вдавил меня своим весом в стену. Прикосновения, что раньше были осторожными и нежными, стали требовательными и жадными. Подхватив меня под бёдра, рывком усадил на себя, я в ответ обвила его ногами.
Под спиной появилась опора, кровать скрипнула от веса двоих тел. Поцелуи стали походить на укусы. Слетела обувь, он одним рывком стянул с меня брюки, руки потянулись к рубашке. Ему не хватило терпения расстёгивать её, и он просто дёрнул рубашку в разные стороны, ткань затрещала, посыпались пуговицы. Глаза его были затуманены. Мне стало страшно. Он начал целовать мою грудь, всасывая уже затвердевшие соски.
— Малакай, остановись!
Он не слышал. Продолжая кусать, он стянул с меня трусики. Резким движением раздвинул мне ноги.
Снова. Снова как в тот раз. Воспоминания вернули меня в день, когда я лишилась девственности. Крепкие руки пригвоздили меня к кровати и не дали возможности ни вдохнуть, ни шевельнуться.
Из воспоминаний выкинуло, когда почувствовала, что в меня входят. Из глаз брызнули слёзы, я всхлипнула.
— Хватит, не надо!
Он остановился.
— Ты же не девственница.
Словно пощёчина наотмашь, звонкая и сочная. Конечно, он наслушался сплетен. Они уже три года гуляют по Академии. Для него я просто местная шлюха.
Он схватил моё лицо и повернул на себя. Смотрел. Взгляд становился осознанным, пелена спадала, и глаза вновь стали чернее чёрного.
— Сколько раз у тебя был секс после потери девственности?
Я пыталась отвернуться, но рука держала крепко.
— Одного раза было и так предостаточно.
Он убрал руку с лица.
— Огонёк, прости меня!
Я взглянула в его лицо. Он смотрел на меня испуганными глазами.
— Прости меня, я потерял контроль. Я так долго этого желал, что мне сорвало крышу. — Он навис надо мной. — Я напугал тебя, снова.
Он согнул руки в локтях, и его
