Похититель снов - Стивен Рэй Лоухед
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С тех пор, как Спенс покинул Готэм, сны его не беспокоили, и никаких провалов в памяти. Он начал надеяться, что ему удалось сбежать от своего мучителя. А теперь Аджани говорит, что это ничего не меняет…
— Вы думаете, что и здесь не безопасно?
— Вы нигде не будете в безопасности, пока нам не удастся остановить Похитителя снов.
— Хорошо уже то, что вы верите, будто его удастся остановить… — Спенс удрученно покачал головой. — А я-то надеялся…
— Несомненно, его можно остановить. Но пока мы не найдем надежный способ сделать это, я постараюсь быть рядом с вами. И помните, если я прав в своих предположениях, то в опасности не только ваша жизнь. Другие могут пострадать через ваши действия. Так что вас надо беречь.
Глава 23
… Спенс упорно ковылял по скалистому, чуждому ландшафту. Над его плечом в черном небе вставал прекрасный бело-голубой шар Деймоса. Спенс скривился от боли, когда крошечные каменные осколки содрали кожу на колене. Он недавно порвал скафандр на ноге и, несмотря на быструю герметизацию дыры, нога успела окраситься кровью.
Он засунул руки подмышки, пытаясь согреться. Взглянув под ноги, он понял, что стоит на голом скальном выступе, красном в лучах восходящего солнца. Вокруг него сверкали ледяным блеском бриллианты. Он испытал потрясение, когда понял, что это его слезы, застывшие там, где они падали на голый камень. Он снова надел шлем и потащился дальше.
Он не знал, долго ли он бредет, далеко ли зашел. Над головой время от времени проносились призрачные клочья то ли облаков, то ли тумана. Надвигающаяся буря смахивала их к горизонту. Ветер завывал где-то над ним. Ему хотелось как можно быстрее оказаться там, за горизонтом, посмотреть, куда деваются хрупкие белые облачка. Однако ноги не слушались. Он хотел прислониться к камню, но огромная рука оттолкнула его. Это ветер, понял он. Теперь каждый шаг давался с трудом и был короче предыдущего. Он огляделся. Вокруг шипящими змеями перетекали струи песка, гонимые ветром.
Кое-как ему удалось подняться на вершину ближайшей дюны и перевалить на подветренную сторону. Он попытался удержаться на ногах, но сорвался и на спине заскользил вниз. Сухой красный песок необъяснимо прилипал к ногам. Злой ветер сбрасывал его с верхушки дюны, и сыпал, сыпал вниз. Спенс лежал на спине, слишком замерзший и усталый, чтобы двигаться. Песок сыпался на него непрекращающимся дождем, грозя похоронить под толстым красным одеялом.
Спенс закричал, и крик породил странное эхо. Он повертел головой и понял, что попал в большой стеклянный сосуд. Пластик шлема изнутри начал покрываться инеем от его дыхания.
Песок сыпался и сыпался с черного неба, погребая его заживо. Что-то едва слышно скреблось о поверхность скафандра.
Спенс снова вскрикнул и понял, что шлем не пропускает звук наружу. Зубы выстукивали дробь от холода. Он замерзал. Он погружался в сонное оцепенение. Сон, последний сон… враг победил…
Сознание возвращалось медленно. Чувства были вялыми, как после наркотика. Яркий свет резал глаза. Пришлось прищуриться.
Сначала он не понял, где и в каком состоянии находится. Он слышал собственное довольно ровное дыхание, понимал, что лежит в скафандре с пристегнутым шлемом. Но тело не слушалось, оно застыло в каком-то странном положении. Он попытался поднять одну руку и сообразил, что для этого требуется немалое усилие. С таким же трудом он поднял другую руку и как-то сумел принять сидячее положение.
Его пронзила догадка: Марс! Он на Марсе. И он вышел на поверхность один. Он мечтал об этом, и вот мечта стала реальностью! С трудом вспомнился мучительный путь через пески. Это был вовсе не кошмар, он в самом деле шел через дюны. Но воспоминания приходилось извлекать с трудом, как бывает со снами. А что было до этого? Провал. Пустота. Еще одна потеря памяти.
Разгребая песок, Спенс поднялся на ноги. Снова поднялся на гребень дюны и осмотрел красную пустыню, борясь с нарастающей паникой. Он не видел станцию терраформирования, он вообще не видел ни единого ориентира!
Ветер утих, но далеко на юге — ему казалось, что на юге — на горизонте медленно шевелилось красно-коричневое пятно, как будто там бушевал степной костер. Небо над головой окрасилось розовым, значит, близко к полудню.
Спенс отчетливо увидел проблему. Он не может сидеть и ждать, пока поисковая группа найдет его, и он не представляет, куда идти. Он взглянул на хронометр скафандра, встроенный в правое предплечье, перевел в режим резерва времени и увидел, что в лучшем случае ему осталось семь часов, прежде чем температура упадет и он начнет замерзать.
Он решил пойти к горе, вздымавшейся в чистом воздухе так близко, что до нее, казалось, можно дотронуться рукой. Он вспомнил голокарту на базе и сообразил, что это и есть Олимп, самая высокая вершина Марса. Находится она примерно в тридцати километрах от базы. Если бы ему удалось добраться до склона горы, то с высоты он мог бы увидеть сооружение. Итак, ему предстоит одолеть пятьдесят или шестьдесят километров за семь, самое большее — за восемь часов. Он должен идти со скоростью семь-восемь километров в час. На Земле — много, на Марсе — возможно.
Не теряя ни секунды, он повернулся к горе и пошел длинными шагами.
Он шел уже несколько часов, а конус Олимпа, казалось, не претерпел заметных изменений. Время от времени он останавливался и озирался, боясь пропустить какой-нибудь признак поисковой группы или хотя бы ориентир, по которому можно оценить пройденное расстояние.
Во время одной из таких остановок он заметил, что коричневое пятно на юге существенно подросло. Теперь оно уже заполнило весь южный квадрант горизонта, поднимаясь в небо, по меньшей мере, на несколько километров. Пока он стоял, прикидывая размер тучи, его пронзила догадка — это пыльная буря! И она неслась прямо к нему!
Спенс побежал неуклюжей, подпрыгивающей походкой. Он должен был добраться до горы до того, как налетит буря. Это его единственный шанс…
Первые порывы ветра хлестнули Спенса так, словно ему в спину двинули кулаком. Песок взвился вокруг ног, как пар, вырывающийся из трубы. Сила надвигающейся бури толкала его вперед, делая шаги невероятно длинными. Он торопился, как мог, измученный, вспотевший под скафандром. Язык от жажды прилип к нёбу. Оглянувшись через плечо, он увидел тучу. Она уже
