Блистательный обольститель - Кристин Монсон

Едва отъехав в нанятом им экипаже на расстояние, с которого их никто не мог слышать, он спросил ее без обиняков:

— А теперь скажи, что тебя беспокоит, драгоценная моя девочка? Ты выглядишь, как мировой судья, видящий карманника, ловко скрывающегося от правосудия.

Когда она не ответила, он посмотрел на нее с тенью беспокойства:

— Ты не думаешь ни о чем кроме нашей свадьбы, ведь так?

Она сжала его руку.

— Нет, Конран. Если я о чем-то и думаю, то лишь о том, чтобы ты не разочаровался во мне, как в жене.

— Что касается моего разочарования, боюсь, такой возможности мне не представится. — Он ухмыльнулся. — Ты знаешь, я буду счастлив, если даже ты ничего не умеешь готовить, кроме вареных яиц!

— Но я очень хочу быть подходящей женой тебе, Конран… во всех отношениях, — сказала она мягко. Низкое солнце, заглядывая ей под шляпу, золотыми бликами покрывало ее серьезное лицо. Анне-Лиз замолчала. Она была уверена, что должна все ему рассказать, но не знала, как это лучше сделать. Наконец она набралась мужества. Если Конран разорвет их помолвку, ей не в чем будем обвинить его, но у Конрана есть право точно знать, с кем он связывает свою судьбу.

— Конран, — сказала она прямо, — когда я говорила тебе, что любила другого мужчину, я имела в виду, что любила его целиком: и душою, и телом. И я не сожалею об этом. Я пойму, если ты теперь прекратишь приготовления к свадьбе.

Лицо Конрана вытянулось.

— Этого не может быть. Ты слишком молода…

— Безгрешна, потому что дочь миссионера? Уверяю тебя, я не безгрешна, я из плоти и крови, как и все создания на Божьей земле. Я отдалась добровольно, Конран. Я знала, что делаю…

— Я убью его, — взорвался он, дернув лошадей так, что они заплясали. — Мерзавец должен быть выпорот!

— Тебе понадобится для этого длинный кнут, чтобы достать до Англии, — сказала она сухо. Хотела добавить, что теперь все это в прошлом, но промолчала. Конран выглядел слишком разъяренным, чтобы обсуждать с ним что-нибудь.

Между тем море индийской жизни текло и переливалось всеми цветами радуги вокруг их экипажа, Конран же сидел неподвижно, его большое тело как-то сгорбилось: чопорному ирландскому разуму Конрана все это было недоступно. Он все думал и думал. Тем временем их повозка перегородила весь узкий проезд, ведущий к канпурскому рынку. Возница встречной повозки начал кричать и ругаться. Конран выругался в ответ, его лицо покраснело, а выбритый подбородок резко выступил вперед, когда он нетерпеливо хлестнул лошадей.

— Проезжай тогда здесь, — закричал он, пропуская повозку сквозь крохотное пространство, — и будь ты проклят, индийская собака!

В следующие двадцать минут, пока они не подъехали к дверям дома профессора Сандервиля, он не сказал ни слова. И, почти грубо спустив Анне-Лиз с повозки, проводил до дверей бунгало. В дверях она повернулась и спокойно посмотрела на него, в ее глазах был невысказанный вопрос.

— Я должен обдумать это, — сказал он резко, затем повернулся и зашагал назад, к экипажу. Через минуту он уехал, оставив только облако пыли.

Двумя днями позже Дерек достиг Канпура и направился прямо в резиденцию комиссара. Здесь он узнал, что профессор Сандервиль и мисс Девон находятся в военном городке у закадычного друга Сандервиля — Генри Бишопа. Сердце Дерека бешено колотилось, когда он вскочил на лошадь и помчался к дому Бишопа. Вышедший навстречу Дереку слуга сообщил, что мистер Бишоп и профессор Сандервиль на раскопках неподалеку от Канпура.

— Мисс Дэвон? Она в библиотеке.

Слуга уже направился, чтобы доложить о нем, но Дерек остановил его.

— Мы с мисс Девон старые друзья. Я хотел бы сделать ей сюрприз.

Двадцать рупий заставили тут же согласившегося слугу отправиться по своим делам наверх. Дерек вошел в библиотеку и тихо прикрыл дверь за собой. Он не хотел, чтобы кто-нибудь вошел: ведь он так долго ждал этого момента!

Анне-Лиз сидела у окна и вышивала. Ее стройная фигурка, склоненная над работой, четко вырисовывалась в затемненной комнате, где удобные кожаные кресла и кушетка напоминали больших сонных, ленивых собак. Дерек мог видеть тонкий изгиб ее левой щеки и подбородок. Под пушистыми прядями волос ее кожа казалась нежным кремовым бархатом. Длинная складка муслина цвета морской волны облегала ее нежное тело. Один лишь взгляд на нее вызвал в Дереке чувство несказанного восторга. Это чудо принадлежало ему, этот очаровательный, нежный побег дан ему, чтобы он мог ласкать и защищать его до конца дней. Никто больше не причинит ей боли и не оскорбит снова.

Он шагнул вперед. Его шаги по ковру были едва уловимы, но Анне-Лиз услышала. Она как будто почувствовала его присутствие и быстро обернулась. Лицо Анне-Лиз побледнело, она издала слабый крик, ее рука упала на вышивку и поцарапалась об иголку. Работа соскользнула с колен и осталась лежать на полу, у ее ног. Схватившись за спинку кресла, Анне-Лиз пристально смотрела на него, ее изумление перешло в ужас.

— Дерек, — только и смогла произнести она, — что ты здесь делаешь?

— Я пришел за тобой. — Он кинулся к ней, обнял за талию, поднял и поцеловал… И если ее первая реакция была не такой, как он ожидал, то этот поцелуй сказал ему все: что ничего не изменилось и она по-прежнему любит его. Он еще крепче сжал ее в объятиях. А ее поцелуй был огонь, огонь, который проснулся, как только он, ее единственный мужчина, прикоснулся к ней. Анне-Лиз прильнула к нему, ее шея выгнулась, а маленькая головка с копной волос покоилась на его руках.

— Анне-Лиз, Анне-Лиз, — шептал он, — я боялся, что никогда не найду тебя. Я объездил пол-Индии. Этот твой профессор Сандервиль такой же неуловимый, как слепой носорог.

— Ты хочешь сказать, что следовал за нами по всей Индии? — спросила она в смятении.

— Я преследую вас от Дели. Я скучал по тебе все эти долгие месяцы. Теперь, когда я нашел тебя, мы поженимся в конце месяца, как только будут прочитаны запреты, — сообщил он ей. — А потом я увезу тебя в Австралию, где охотятся на кенгуру, а не борются с восставшими фанатиками.

— Но Дерек…

Не дав ей времени для возражений, он поцеловал ее так крепко, что у нее закружилась голова. Комната завертелась, пульс застучал, как литавры. Когда она прижалась к нему, он пробормотал:

— Так-то лучше. Никаких глупостей больше. Никто не помешает нам пожениться.

— Конран помешает, — тихо сказала она и, собравшись с силами, оттолкнула его. — Я не могу выйти за тебя замуж.

Дерек резко отстранился.

— Я хотел бы знать почему.

Анне-Лиз уперлась ладонями в его грудь.

— Потому что я выхожу замуж за другого. Сержанта Конрана О'Рейли. Я помолвлена.