Сталин Экономическая революция - Д. Верхотуров

Сталин впоследствии изъял из библиотек первое издание «Вопросы ленинизма» с фразой о невозможности построения социализма в одной стране. Во всех же последующих изданиях, статьях и работах по теории Сталин указывал и настаивал на необходимости строительства социализма в одной отдельной стране, то есть в СССР.

Этот сталинский поворот в мировоззрении произошел летом 1924 года. Уже исходя из этой идеи, Сталин оказал всемерную поддержку действиям Дзержинского в металлопромышленности в Политбюро ЦК. В отличие от своего союзника — Бухарина, который ввязался в долгую и путаную дискуссию с троцкистами по вопросу о методах индустриализации и необходимости нэпа, Сталин ни в какие дискуссии не ввязывался и ввязываться не желал. Он отдавал явное предпочтение практическим шагам и осуществил их сразу же, как только представилась для этого возможность.

Эта сталинская особенность сказалась на дальнейшем ходе дискуссии. Не ввязываясь в прения с более сильными и теоретически подкованными оппонентами, Сталин отдавал предпочтение аппаратному методу борьбы, созданию послушного большинства и подавлению оппонентов этим большинством. Главным методом его политики были не теоретические споры, а практические шаги.

На XIII съезде партии, когда Ленина уже не было, Троцкий был уже отодвинут от власти, а опасность смещения Сталина по ленинскому завещанию миновала, закончился один этап борьбы за власть и начался другой. Троцкий был разбит и в своем выступлении на XIII съезде заявил: «Никто не может быть правым против своей партии. Правым можно быть только с нею».

Теперь главным претендентом стал Зиновьев. Он теперь занимал самое видное положение в партии: председатель исполкома Коминтерна, первый секретарь Ленинградского обкома партии, член ЦК и Политбюро ЦК, докладчик на XIII съезде. Кроме всего этого, Зиновьев обладал еще мощной кликой приверженцев в Ленинграде, где он в свое время рассадил верных себе людей на всевозможные высокие посты, и в Москве, в том числе в ЦК и даже в «тройке». Каменев в большей степени поддерживал Зиновьева, чем Сталина.

Казалось бы, именно ему и быть вождем партии.

Сталин уже в дни XIII съезда стал думать о том, как ему отстранить от власти своих партнеров по «тройке». Бажанов этот момент описывает так:

«Между тем, поскольку ни на предсъездовском пленуме, ни на съезде Троцкий против Сталина лично не выступал, Сталину пришло в голову, нельзя ли сманеврировать: Зиновьев и Каменев были широко использованы для удаления Троцкого; нельзя ли теперь использовать Троцкого для ослабления Зиновьева и Каменева? Сталин произвел пробу - она не удалась.

17 июня на курсах секретарей уездных комитетов при ЦК Сталин сделал доклад, в котором довольно ясно объявил своим будущим аппаратчикам, что диктатура пролетариата сейчас, в сущности, заменяется диктатурой партии. Но в то же время, не называя Зиновьева и Каменева, направил огонь против них, обвиняя их в разных ошибках.

Зиновьев реагировал очень энергично. По его требованию было немедленно созвано совещание руководящих партийных работников (членов Политбюро и 25 членов ЦК), на котором Зиновьев и Каменев поставили вопрос ребром и об атаке против них, и о сталинском тезисе о «диктатуре партии» как явной ошибке. Совещание, конечно, сталинский тезис осудило, осудило также сталинское выступление против двух остальных членов «тройки». Сталин увидел, что поторопился и совершил ошибку. Он заявил, что подает в отставку со своего поста генерального секретаря. Но совещание приняло это за формальную демонстрацию и отставки не приняло.

С другой стороны, Зиновьев и Каменев поняли сталинский маневр в сторону Троцкого и усилили атаки против Троцкого, требуя его исключения из партии. Но большинства в ЦК за исключение Троцкого не было» [35. С. 129–130].

Сам Троцкий тем временем занимался работой над книгой «1917», где выводил свою версию Октябрьской революции.

Работа над книгой шла целое лето, и в это время Троцкий молчал. Не до партийных дискуссий было и членам Политбюро. В это время они были поглощены хозяйственными проблемами. Осенью Троцкий закончил книгу и написал к ней предисловие, под заголовоком «Уроки Октября», в котором заявил, что Каменев и Зиновьев не сыграли никакой роли в революции, что выступали против переворота совершенно не случайно и вообще вождями не являются и никогда не были.

«Уроки Октября» вскоре появились в газетах. Появление этой статьи вызвало бурную реакцию Каменева и Зиновьева. Они возобновили свой союз со Сталиным, который развалился было летом 1924 года, и начали энергичное наступление на Троцкого, твердо намереваясь исключить его из партии.

Зиновьев и его сторонники выступили в газетах с резкой критикой Троцкого, особенного его «Уроков Октября». Затем была подготовлена статья с изложением мнения Политбюро, под которой были подписи всех членов Политбюро, кроме самого Троцкого.

17 января 1925 года собрался Пленум ЦК, на котором решался вопрос о пребывании Троцкого в ЦК. Это был важный пленум, ибо впервые на нем ставился вопрос об исключении из партии высокопоставленного руководителя, не так давно бывшего вторым лицом в ней. Ярославский так сказал о том пленуме: «До сего времени мы все находились под гипнозом — до Троцкого нельзя дотрагиваться…

Январский пленум все эти остатки заклинаний разломал»

[8. С. 286].

Зиновьев и Каменев потребовали выведения Троцкого из состава Центрального Комитета, исключения его из партии.

Сталин пошел против их мнения и предложил оставить Троцкого и в ЦК, и в Политбюро, а за выступление снять его с поста председателя Реввоенсовета и вынести ему предупреждение, что в случае нового выступления он будет выведен из ЦК и из Политбюро. Предложение Сталина ЦК поддержало.

Валентинов пишет, что до нею доходили слухи о встрече перед Пленумом, или в дни Пленума Сталина и Троцкого и о переговорах между ними. Такие слухи циркулировали в ВСНХ, куда Троцкий был назначен председателем Главконцесскома и председателем Особой комиссии по качеству [35.

С. 132]. Сталин, согласно этим слухам, пообещал Троцкому пост председателя ВСНХ вместо Дзержинского, и его назначение было, будто бы, первым шагом к этому. Трудно сейчас судить о точности таких слухов. Возможно, какое-то время Сталин осуществлял и такой план. Но, как бы там ни было, из политической борьбы Троцкий был надежно выведен. Он понял на Пленуме, что Политбюро одолеть не в силах, и потому легко и без боя отдал пост председателя Реввоенсовета, согласившись на работу в ВСНХ.

Это событие вызвало окончательный развал «тройки». Общий враг был побежден, а внутренние разногласия усились. В марте 1925 года прошли последние заседания «тройки», а в апреле она уже больше не собиралась. Сталин теперь сам стал утверждать повестку дня Политбюро, захватив предрешение выносимых вопросов в свои руки.

Но развал «тройки» вызвал разделение голосов в Политбюро. Тогда в составе Политбюро было семь человек: Троцкий, Зиновьев, Каменев, Сталин, Рыков, Томский и Бухарин, который стал членом Политбюро после смерти Ленина.

Троцкий, после поражения, воздерживался от голосования. Зиновьев и Каменев стали выступать против проектов решений, подготовленных сталинским секретариатом. Рыков и Томский обычно присоединялись к победителю, к тому, у кого была в руках власть. Устойчивого большинства у Сталина в таких условиях не было. Для того, чтобы его сохранить, а вместе с ним и возможность проведения своих решений, Сталин пошел на создание коалиции с Бухариным.

А Зиновьев и Каменев попытались образовать коалицию с разгромленным ими же Троцким. В итоге Сталин получил четыре голоса членов Политбюро против трех голосов Зиновьева, Каменева и Троцкого.

Разорвав пакт со Сталиным, Зиновьев пошел заключать пакт с Троцким против Сталина. Уже одно это обстоятельство неопровержимо свидетельствует о недальновидности Зиновьева и непонимании элементарных вещей. Любой другой политик, даже сам Троцкий, никогда бы не согласился заключать союз с только что разгромленным вождем, отстраненным от рычагов власти и влияния и к тому же утратившим ореол неприкосновенности. Заключение союза с таким вождем означало только одно — поражение, причем еще до принятия решения о заключении союза. Впрочем, нужно отметить, что ясное для нас сегодня, когда мы знаем конечный результат всех этих действий, тогда не было так очевидно.

В 1922 году, когда передавалась власть над аппаратом, Зиновьев отказался от нее, отдав ее Сталину. Он считал тогда, что посты председателя исполкома Коминтерна и первого секретаря Петроградского обкома партии важнее аппарата ЦК. И был неправ. Сталин именно через Секретариат сосредоточил в своих руках всю информацию о состоянии партии, распределение и утверждение руководящих кадров, контроль, то есть самую настоящую, реальную власть над партией.