Магнатъ - Алексей Кулаков

– А Тесла здесь причем?

Гриша порыскал глазами по сторонам в поисках чего-нибудь для души (вроде вина или свежего бисквита), затем прислушался к оной и передумал – ничего душеньке не хотелось, не созрела еще.

– Так он же работал над беспроводной передачей электрического тока на расстояние. Переменного тока, заметь. И по всегдашней своей привычке не скрывал этого. Вот и представь: дела идут все хуже и хуже, враги злорадствуют, а тут еще довольно известный ученый, притом связанный с Вестингаузом, объявляет, что уже добился кое-каких результатов в своих исследованиях. Которые, при полном успехе, попросту похоронят дело всей жизни Томаса Алвы Эдисона. Вот ты бы что на его месте сделал?

– Ну?.. Да уж. Прямо шекспировские страсти получаются. О? А это что за выставка образовалась?

– Выставка? Ах, это… Всего лишь приложение к ежеквартальному докладу Сонина – для пущей наглядности, я полагаю.

Подойдя к одному из ящиков, Григорий поколупал ногтем тщательно притертую пробку на одном из «экспонатов». Вчитался в подпись, радостно округлил глаза и глубокомысленно выдохнул:

– Ага!

– Не радуйся прежде времени, он гидролизный, из древесины. И в отличие от медицинского ректифицированного, этот спирт от примесей особо не чистили. Так что, гхм, я бы тебе не советовал.

– Эх! Жалко.

Вернув колбочку с этиловым спиртом обратно, Долгин осторожно потыкал пальцем в стекляшку с соляной кислотой, затем перешел к другому ящику и заинтересовался ярко блестевшим бруском.

– Ни-кель. Надо же, тяжелее стали будет?

Повернулся к другу, и застал редкую, но вполне привычную картинку – глаза Александра уставились на слиточек в его руке, затем он на пару мгновений ушел в себя, медленно моргнул… После чего быстро подхватил карандаш, и прямо на укладке написал четыре слова.

«Петсамо. Печенга. Никель. Рудники».

Безжалостно оторвал треть титульного листа укладки, свернул, убрал в карман и довольно потер подбородок. Тоже, надо сказать, весьма знакомый Грише жест!..

– Командир, если это как-то касается геологов, то сразу говорю – посылать на поиски некого. Всех, кого могли, уже на Дальний восток услали.

– Ничего, я у Нечаева парочку займу. Или у Тиссена, сразу десяток. Хотя… Не хотелось бы тревожить Августа новостями о перспективном месторождении никеля.

Аккуратный стук в дверь отвлек двух приятелей от обсуждения небольшой проблемки – где взять хороших, опытных, и при этом профессионально-забывчивых, ну или хотя бы просто очень молчаливых геологоразведчиков.

– Зайдите.

– Да что ж за жизнь такая! Чего ни коснись, или вечно не хватает, или вовсе нету!..

На такое заявление друга, Александр лишь поморщился и согласно вздохнул – потому как ни возразить, ни добавить ему было (по большому-то счету) и нечего. Тем временем, зашедший в кабинет курьер тихонечко вскрыл свой переносной сейф, выложил на стол князя тоненькую пачку писем и вопросительно поглядел на начальство. Тут же получил от него солидную стопку укладок, с некоторым трудом умял ее в бронированную раковину кейса, после чего и убыл. Причем так же тихо, как и появился. Успокоившийся Григорий сходил за остальными газетами, прихватив из приемной заодно и обычную корреспонденцию князя (которую не без злорадства в глазах присоединил к уже имеющейся на столе), оккупировал одно из гостевых кресел, и принялся практиковаться в иностранных языках – на сей раз ему в этом помогала Норддойче альгемайне цайтунг. Впрочем, Северонемецкой всеобщей газеты начинающему полиглоту надолго не хватило, поэтому Долгин опять вернулся к свободной прессе Североамериканских соединенных штатов.

– Хех! А вот в «Нью-Йорк таймс» утверждают, что пожар в лаборатории Теслы – результат его же собственной халатности.

– М-да?..

Фабрикант задумчиво повертел синий конверт в руках, не в силах сходу решить – выкидывать его, или нет?

– Недельки через две от Арчибальда Лунева будет очередной доклад, вот тогда и станет ясно, кто именно там постарался – халатность, или Томас Эдисон. Сам-то что думаешь?

– Ставлю на Эдисона.

– Веришь, значит, в людей…

Неудачно (потому что в клочья) вскрыв очередной конверт, Александр совсем тому не расстроился – даже наоборот, мимолетно скользнув взглядом по строчкам официального послания, довольно улыбнулся:

– Поздравь меня, со вчерашнего дня я стал студентом.

Издав неопределенный горловой звук и начисто забыв о газете в своих руках, Долгин только и поинтересовался:

– Какой университет? И на какой факультет?

– Ну зачем же сразу университет? Императорское московское высшее техническое училище. На инженера-строителя. И инженера-механика. А заодно и инженера-технолога – там добрая половина дисциплин одинаковая, у всех трех специальностей.

– Строителя?!..

– Ну да.

– Так ты еще и в строительстве разбираешься?

Александр с некоторым самодовольством (чего уж стесняться) скромно признался:

– Немного.

– Да уж, умеешь ты удивлять, командир. Про то, как все это выглядело, я даже и не спрашиваю – должна же быть и тебе хоть какая-то польза от дружбы с московской профессурой. Но как ты собираешься все это дело совмещать?

– Никак, поэтому и подал заявку на экстернат. В начале мая следующего года у меня защита дипломных проектов, в конце – выпускные экзамены.

– Как-то это все сложно выглядит…

– Зато, кроме всего прочего, на меня будут меньше коситься в петербургском обществе. Побурчат, конечно, не без того – но воспримут мою учебу как очередную причуду «сестрорецкого затворника». Да и я пару подходящих слушков пущу, чтобы не скучали.

– О чем?

– Ну, например о том, что я заключил некое пари. Скажем, получить звание инженера меньше чем за год. Ставка… Сотня тысяч рублей. Хе-хе, пускай голову ломают, угадывая, с кем именно я так поспорил.

– Да уж, с тобой не соскучишься!..

– Кстати, а вот тебе к выбору университета стоит подойти с большей серьезностью.

– Да на кой он мне, этот университет?

– Надо, Гриша, надо.

Последнее письмо, прибывшее его сиятельству князю Агреневу прямиком из Варшавы, и посему специально оставленное на «десерт», тихо скрипнуло плотной бумагой конверта под костяной лопаточкой-ножом.

– Эх, что-то грусть-тоска меня снедает. Сейчас бы развеяться, а?..

Григорий многозначительно поиграл мимикой и бровями, намекая другу на прекрасный пол. Ну или хотя бы просто небольшую прогулку по центру Москвы – как-никак последние теплые деньки на дворе, грех проводить их только на работе. Увы, все его усилия пропали втуне: командир читал письмо все внимательнее и внимательнее, задумчиво постукивая пальцами по зеленому сукну стола. Рассеяно заметил:

– Если так сильно устал, загляни на недельку в Париж.

Александр дочитал, затем перекинул весточку от жандармского подполковника Васильева через стол, прямо в руки начальника отдела экспедирования.

– Через Варшаву.

Пару мгновений подумал, потом открыл ящик, немного покопался, и добавил к письму тоненькую укладку:

– А на обратном пути в Германию загляни…

Ранним утром подтянутый офицер в мундире Отдельного корпуса жандармов собирался на службу. Придирчивым взглядом еще раз проверил как начищены сапоги, разгладил малозаметную складочку у пояса и поправил пряжку ремня. Постоял немного у окна, с привычным вниманием разглядывая окрестности, получил свой законный поцелуй от жены, после чего подхватил портфель с бумагами и наконец-то покинул дом. Недолгий спуск по лестнице, чьи ступеньки видели не только этот, но и прошлый век, тихое дребезжание рассохшейся двери – в мыслях подполковник уже был на службе, обдумывая…

– Михаил Владимирович?..

Васильев невольно дернулся – до того неожиданно это прозвучало. Правая ладонь словно сама по себе прикоснулась к карману форменных брюк, огладив успокаивающую тяжесть небольшого подарка. Глаза же одним махом охватили и оценили приблизившегося к нему на неприятно близкое расстояние мужчину. Гм, кажется, смутно знакомого?..

– Господин Долгин, если не ошибаюсь?

– Так точно. Его сиятельство просил передать вам его самые наилучшие пожелания… У вас найдется время для небольшого разговора?

Разумеется, время нашлось, и спустя всего несколько минут затянутый в мундир жандарм и господин в статском платье (кое сидело на нем ничуть не хуже мундира) без какой-либо спешки шли по улочкам Варшавы, вполне по-дружески беседуя:

– Так чем же мы можем быть вам полезны?

– Если не углубляться в совершенно неинтересные вам подробности… Занимаясь одним интересным делом о контрабанде, я совершенно случайно узнал о некоей шайке налетчиков. Специализируется она исключительно на небольших и дорогих предметах, вдобавок ее жертвы, гм, не вполне законопослушные личности.