Башня Ярости. Книга 1. Чёрные маки - Вера Камша

Странно, как у такого противного человека, как граф Бэррот; сын вырос настоящим рыцарем, хотя случается всякое. Родители могут быть хуже детей, а дети – хуже родителей. Дядя Жоффруа был мерзким человеком, это все знают, а его сыновья очень даже хорошие, особенно Этьен. Только вот стесняется Филиппа. Конечно, из Этьена король как из Садана клирик, но, может, отец еще женится…

То, что он сам родился бастардом, Шарло не мучило никогда. Сколько он себя помнил, рядом были отец и его друзья, не делавшие никакой разницы между ним с Кати и маленьким Эдмоном, сыном Жаклин. Да и сама Жаклин… Отец и Рафаэль объяснили, что жена отца – слабая и несчастная и ее надо защищать. И Эдмона тоже. Шарло это делал, причем с удовольствием, а когда брат и мачеха умерли, переживал их смерть вместе с отцом, к которому привязался еще сильнее. Виконту Тагрэ и в голову не приходило пенять на судьбу, он не нуждался в слюнявой жалости, которой допекали его служанки, когда он был совсем маленьким. То, что у него нет и никогда не было матери, мальчик принимал как данность. Зато у него был отец. Самый лучший. Самый сильный. Самый добрый. И был Рито Кэрна, которого и в голову не могло прийти называть сигнором. Мириец все время пел, смеялся и потихоньку учил их с Филиппом байле.

Кузенам было хуже, потому что их родичей никто не любил. Шарло искренне сочувствовал Филиппу и Алеку, когда им приходилось навещать мать. Филипп никогда не рассказывал об этих посещениях, но воспринимал их как наказание. Не в чем было завидовать и Ларрэнам! Сыновья дяди Жоффруа не имели кошачьих лап, но они были круглыми сиротами.

Шарль немного подумал о том, чем бастарды отличаются от небастардов, но мысли упрямо возвращались к побегу. Умом мальчик понимал, что делать этого нельзя, а внутренний голос твердил, что не только можно, но и необходимо. Шарло вздохнул, закрыл глаза, просчитал до тридцати двух (именно столько лет сейчас отцу) и решительно встал. Будь что будет, но они с Катрин убегут.

Юный виконт все делал с умом. Помогли бесконечные игры «в Мирию». Когда-то Жаклин рассказала, как Рито с сестрой убежали от капустниц в горы, а потом их подобрал корсарский корабль. Эта история поразила воображение шестилетнего Шарло, и он не отстал от Рафаэля, пока тот, сначала с неохотой, а потом – все больше увлекаясь, не рассказал о своих приключениях. Гор и моря в Мунте не было, но окна, карнизы и столетний дикий виноград имелись. Этого хватило, остальное доделало воображение. Кати нравилось, когда он ее спасал. Правда, не от циалианок, а от злого жениха или дракона. Шарло соглашался – девчонка, чего взять!

Правильно говорит господин Игельберг, что никакой опыт не бывает лишним. То есть он говорит не совсем так, а с какими-то дарнийскими вывертами, но смысл именно такой. Шарло столько раз «убегал» по ночам, что, когда игра перестала быть игрой, совершенно не волновался, действуя чуть ли не по привычке.

Мальчик зажег свечу, поставил ее на пол (свет есть, а загляни кто в окно, не увидит) и начал одеваться. Дни стояли теплыми, но осенняя ночь – это осенняя ночь, тем более от ночевки под открытым небом зарекаться нельзя. Из своих одежек Шарло давно отобрал те, что потемнее, потеплее и попроще. Плащ, сапоги и берет он наденет, когда выберется из дворца. Так… Огненный камень, кинжал, запасная рубашка… Жаль, подаренная отцом книжка по военному искусству слишком тяжелая, да ничего с ней Не случится, а вот фигурку тигра он возьмет с собой и обломок мирийского коралла тоже. Написать записку? Да ну его… Лучше от этого не будет, а отцу он все объяснит. Что «все», мальчик не задумывался, занятый куда более важным вопросом.

Свои пожитки Шарль сложил в подаренный господином Игельбергом настоящий заплечный мешок (дарнийские наемники молодцы, придумали много нужного!), открыл окно и легко пошел по Широкому карнизу, слегка придерживаясь за оплетающий стену дикий виноград.

Комната сестры была через два окна, в которых мерцал свет. Мальчик осторожно заглянул в щель между занавесками. Так и есть! Онорина болтает с гвардейцами, а на столе гора всякой снеди и два кувшина. Значит, на лестницу ход заказан, придется выбираться через отцовские покои, но как же это некстати!

Хорошо, хоть он приучил сестрицу открывать на ночь окно. Шарло слегка толкнул раму и проскользнул внутрь. Кати дрыхла, завернувшись с головой в одеяло и, разумеется, при свете. Ну это-то как раз пригодится. Только б не развизжалась спросонья. Мальчик осторожно присел на краешек кровати и положил руку на розовый мягкий холм.

– Кати!

Сопение и дрыганье ногой, ну чистый сурок!

– Кати! Просыпайся! Кому говорят!

– М-м-м-м-м, не хочу… Поздно.

– Кати!

Одеяло было безжалостно сорвано, и девочка, моргая, уставилась на брата.

– Шарло! Ты чего?

– Того, – находчиво ответил виконт Тагрэ, – вставай, мы уходим.

– Куда?

– Туда. Вставай и одевайся. Так надо!

Кати зевнула и уселась, замотавшись в одеяло.

– Мы сегодня не договаривались, и вообще, завтра вставать рано…

– Кати, я серьезно. Нужно удирать.

– Не понарошку? – Светлые глаза сестрицы широко распахнулись. – А зачем? И папы нету…

– Если б он был, мы бы не убегали.

– Лучше подождем, – не согласилась девочка, – когда он дома, ругать нас или не ругать, решает он. Ему нравится, когда ты в окна лазаешь. А когда его нет, нас заедят.

– Нас не поймают. Ты что, не понимаешь? Мы в самом деле убегаем. Мы пойдем навстречу отцу.

– Ладно, – решилась Кати, – я по нему соскучилась. И по Рито тоже, и, раз нас не будет, мы в храм к Иллариону не пойдем, я туда не хочу. Только мог бы раньше сказать, а то Онорина вчера летние вещи убрала.

Кати, все еще зевая, встала и начала собираться. Разумеется, она копалась, как стая куриц. Хуже всего было с волосами, которые могли бы быть и покороче, и пожиже. Сама Катрин отродясь кос себе не заплетала, и за дело пришлось взяться брату, обладавшему немалым опытом по части приведения в порядок лошадиных грив и хвостов. Несколько раз сильно дернув и трижды переплетя косу (первый раз вышло слишком туго, второй – слишком слабо), Шарло довел дело до конца и взялся за одежду. Разумеется, лезть в окно сестре было не в чем. В комнате были только дурацкие девчоночьи тряпки. Пришлось, велев ей собирать самое нужное, вернуться за штанами, курткой и плащом, а заодно еще раз убедиться, что Онорина и ее кавалеры и не думают ложиться.

Пока он ходил, Кати свалила на кровать целую гору хлама вроде лент, туфелек, заячьих хвостиков, кукол и прочей дребедени, но Шарло был неумолим. Несмотря на дрожащие губы сестрицы, из кучи были выдернуты расческа, зеркало, несколько лент, жемчужное ожерелье (подарок Рито, надо взять с собой) и платье попроще, а все остальное безжалостно засунуто в сундук. Не прошло и оры, как Катрин была готова, теперь оставалось самое трудное – добраться по карнизу до отцовского балкона. Друг к другу они ходили запросто, но здесь придется прыгать. Для него это пара пустяков, но Катрин…