БЧ. Том 6 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

И только бегущие из глаз барона слезы выдают, как ему отвратна собственная радость.

Вспышки Когтей производят нужный эффект на Владимира.

— Перун! — отшатывается цесаревичи, побледнев. — Ты чего удумал? Не горячись! Это просто переговоры, никаких соглашений я не собираюсь подписывать с британцами. Просто хочу лично взглянуть на Элизабет и, возможно, склонить ее к изменению своей политики.

Тараторит наследник быстро, чуть ли не проглатываю слова. Чтобы лишний раз не нервировать, я убираю Громовые когти и спрашиваю тихо:

— То есть объединяться с вымесами против Китая вы не планируете?

— Не в ближайшее время, — тактично заявляет Владимир. — Жизнь может по-разному повернуться, но сейчас, учитывая скверную затею британцев насчет «жива-смерти», Империи это не выгодно. Сильный союзник в лице Китая предпочтительнее.

— Допустим, — не спорю. Обстоятельства, правда, переменчивы. Сегодня друзья — завтра враги. — А как вы собираетесь склонить вымесов к изменению политики? Им же выгодно ослабить жива-юзеров и вряд ли они откажутся от затеи рассорить Россию с Китаем. Если мы с китайцами будем мирно сотрудничать и развиваться, влияние вымесов будет падать.

Аяно, сидящая на подлокотнике моего кресла, слегка задевает меня бедром:

— Королева Британии не вымес, Перун.

— Что? Правда? — хлопаю я глазами.

— Правда, — кивает Владимир. — В отличие от ее дяди лорда Белиша, канцлера Британии. Помимо королевы, и многие другие английские аристократы не обратились в вымесов. Даже пара-тройка министров найдется из жива-юзеров. Но, бесспорно, влияние вымесов на решения королевы усиливается с каждым годом. В любом случае, Элизабет не должна руководствоваться во внешней политике целями только лишь вымесов. Пока их странная энергия мортидо распространяется только среди дворян. Простые англичане — жива-юзеры. Но существование мортидо, как и демоников, уже не секрет для тех, кто имеет хоть какое-то политическое влияние, тем более что сами вымесы начали активно продвигать ее среди английских аристократов. Конечно, мортидо сильно не афишируется. Простые обыватели даже в самой Британии могут о ней даже не слышать, либо считать слухами и небылицами.

— Почему королева не стала вымесом? — мне стало жуть как интересно.

— По данным разведки, официальная причина — Элизабет ждет, когда «новая веха развития силы» коснется большинства ее подданных. Верхушку Британии сейчас разрывают противоречия. С усилением вымесов не согласна дворянская оппозиция, которая достаточно влиятельна в Лондоне. Еще шотландская аристократия постоянно возмущается. Им тоже не нравятся, что у их королевского правительства демонский оскал.

Я задумываюсь. После того, как мне удалось грохнуть инферно Аурукса, вымесы не очень далеко продвинулись в захвате власти даже в своей стране. Интересно, почему? Другие инферно на них забили или оказались не такими хваткими, как их сдохший собрат?

— Так император поедет уговаривать королеву не маяться дурью и послать этих вымесов к чертям собачьим?

— Император не поедет, — грустно вздыхает Владимир, по-моему, очень наигранно. — Потому что еще не полностью отошел от смерти младшего сына. Полномочия по ведению внешней и внутренней политике он передал мне. Конечно, временно.

По довольному блеску в глазах цесаревича я понимаю, что он сам несильно в это верит. Спекся старик, даром, что крутой Воевода.

— Поэтому отныне заботы об Отечестве лежат на моих плечах, — оглашает наследник.

Я сочувственно спрашиваю Владимира:

— Время на «кексики» хоть остается?

Аяно сдерживает улыбку. Цесаревич недовольно морщится:

— В правильном распорядке дня всегда найдется минута на отдых, Перун.

— Понятно, — понимающе киваю. — Донаты выручают. Хоть не из казны, надеюсь, тащите?

Владимир скрежещет зубами, Аяно не удерживается и закрывает рот ладошкой, толкнув меня ягодицей, чтобы не увлекался стебать Его Высочество.

— Возвращаясь к командировке в Версаль, — Владимир изо всех сил пытается не сорваться, побагровел аж, — король Франции Людовик обещает безопасность обеим делегациям. Но, понятно, вымесы могут устроить покушение на самого важного человека в России.

— Низкой самооценкой не страдаете, — замечаю. — Откуда такая важность? Сотый левел в «кексиках» подняли?

— Там всего их пятьдесят! — выходит из себя Владимир и на мою усмешку выдыхает пар из ноздрей, как паровоз. — Короче, мне нужно охрана. «Зори» едут со мной, ты, Перун, в том числе. Вылет через три дня. Свободны!

Я не двигаюсь с места. Чешу подбородок, прикидывая расклад. Мы летим в Париж на переговоры с британцами. Нас представляет мутный цесаревич, который едва от радости не скачет, что его отец не в силах больше сидеть на троне. Ох, неспокойно мне, очень неспокойно. Но сам я ни бе ни ме в политике. Разведут как школьницу на дискотеке, и даже не пойму до последнего. Зато у меня есть верная княгиня.

— Вы включите в делегацию Софию Бородову, — констатирую факт.

При упоминании княгини Аяно ерзает на подлокотнике. Владимир же задумчиво смотрит на меня, потом кивает:

— Почему бы нет. София отличный дипломат. Сдержанный, элегантный, собранный, вежливый. Рост влияния Дома Бесонова отлично это доказывает.

— Вот и ладненько, — встаю с кресла. — До встречи, Ваше Высочество. Много не тратьтесь на лутбоксы с фруктовой начинкой. А то будете как один известный кадр, спустивший госденьги на дачу с домом для уточки. Устроят вам потом на Красной площади митинги с кексами на плакатах.

— Какой кадр? Какая уточка? — не понял Владимир.

Ой, миры перепутал.

— Да никакая.

Уже в коридоре Аяно приближается и тихо говорит:

— Не хочешь сегодня ко мне заглянуть? Угощу тебя оторо.

— Да я тоже рад бы оторваться с тобой, красавица, но сегодня дела, прости.

Японочка вздыхает, и я чмокаю в белую щечку командира «зорь». Просто в утешение.

Возвращаемся на бал, где меня ловит под руку София. Аяно обжигает княгиню взглядом, сама-то японка взять меня за локоть не может, ибо в мундире, а значится, она офицер, а не дама. Скользкая штука этот этикет.

— Закончил свои дела, милый? — соблазнительно качает бюстом София.

— Здесь да, — киваю на прощание японке. Она грустно вздыхает, придется сегодня оторо есть одной. Зато лишний раз задумается, чтобы переехать ко мне. Нечего сидеть одной в своем огромном доме с стариком-дворецким. Не в обиду Моне Кобе.

В машине София прижимается ко мне, а я и не против. Глажу ее по серебристым волосам и шепчу в порозовевшее от моего дыхания ушко:

— Через три дня летим с тобой в Париж, — ее голубые глаза восторженно вспыхивают, но приходится обломать. — На переговоры с британцами. Владимир будет уламывает королеву послать вымесов подальше.

— А-а-а, — уголки губ княгини опускаются, но она пытается скрыть разочарование. — Очень хорошо, сможем изучить их мотивы. Ведь они тоже будут уговаривать цесаревича на что-то.

Сидим близко, в обнимку, поэтому замечаю мешки под глазами Софии. Совсем уже не спит с этим дурацким Домом Бесоновых.

— Мы свернули не туда, — замечает княгиня, рассматривая дорогу в темноте за окном.

— Туда, — мягко говорю, поправляя серебристый бархатный воротничок вокруг ее точеной шеи.

Лицо Софии выражает недоумение, а так как княгиня идеально владеет мимикой, то это чувство она хочет мне продемонстрировать, чтобы я насторожился. Но волноваться нечего, мы едем куда нужно.

— Кажется, я слышу музыку, — спустя минуту прислушивается княгиня и опускает окно. — Скрипка, виолончель, флейта… Целый оркестр!

Теперь заподозрив неладное, она прищуривается, но я, хоть и не обладаю актерскими навыками, отлично умею делать рожу кирпичом.

— Не может быть, — протягиваю скучающе.

Машина останавливается посреди леса.

— Что ж пойдем посмотри, кто играет, — я выхожу и протягиваю княгине руку. Она принимает мою помощь с потаенной улыбкой — уже догадалась, что всё не просто так.