Игра в ложь. Я никогда не… - Сара Шепард

– Помогите!

Эмма нашла Габби. Но та оказалась в ловушке.

29

Самое темное место на Земле

Эмма заглянула в крошечное отверстие.

– Габби!

Видимо, камни сместились, когда Габби падала, и теперь она оказалась в настоящей темнице. Эмма отступила назад и, прищурившись, вгляделась в темноту.

– Лорел? Шарлотта? – Никто не отозвался.

Из пещеры донесся слабый кашель. Эмма вновь попыталась набрать 911, но телефон отказывался выходить на связь.

С тех пор как Эмма спустилась в ущелье, температура упала градусов на десять, но пот струился по ее лицу и спине. Она снова осмотрела камни. Между ними был зазор, достаточно широкий, чтобы туда проскользнуть. Она вполне могла это сделать. Должна сделать. Ведь это она столкнула Габби с обрыва. Хотя Габби и убила Саттон, Эмма не считала себя убийцей. Она привыкла поступать по справедливости.

– Я иду, Габби, – крикнула она.

Она бросила рюкзак на землю и закатала рукава. Сделав глубокий вдох, она подтянулась на руках и, извиваясь всем телом, пролезла внутрь. В крошечной пещере стоял затхлый звериный запах. Осклизлые камни холодили кожу. Эмма ссутулилась, вытянула руки вперед, нащупывая путь. Ее бедра терлись о стены узкого тоннеля, но она сумела сделать несколько шагов.

– Габби? – позвала она. В пещере ее голос звучал слишком громко. – Габби? – попробовала она еще раз. Но Габби не отвечала. Может, она в отключке? Или у нее случился приступ? А что, если она мертва?

Мелкие камешки сыпались ей на голову при малейшем движении. Пыль забивалась в легкие. В какой-то момент она взглянула через плечо и с трудом различила крохотную щель, через которую проскользнула внутрь.

Я ползла вместе с ней, чувствуя себя в этом тесном замкнутом пространстве, как в заколоченном гробу.

– Габби? – снова крикнула Эмма. Колени больно ударились о камень. Протиснув плечи в щель между двумя валунами, она вынырнула в более широкий коридор, где ей почти удалось выпрямиться в полный рост.

– Габс? – Тишина. Куда же она делась? А может, все это ей послышалось?

И вдруг громкий гул наполнил воздух. Пыль ударила ей в лицо, забивая ноздри. В ушах засвистело. Мелкие камни посыпались на голову и спину Эммы. Лавина, подумала она, накрывая голову руками и распластываясь на дне туннеля.

Шум продолжался еще некоторое время. Когда все стихло, Эмма осторожно приподнялась и огляделась по сторонам. В воздухе кружились комья грязи. Она прищурилась и посмотрела назад. Дыра, через которую она залезала, исчезла. Эмма оказалась в каменном мешке.

– Боже мой, – прошептала я.

Паника поднялась в груди Эммы.

– Помогите! – закричала она, но ее голос лишь отскакивал от толстых стен. – Помогите! – снова крикнула она, понимая, что это бесполезно. Никто не откликнулся с другой стороны. Почему подруги Саттон до сих пор не вернулись? Почему они ее не слышали?

Она напрягла слух, пытаясь уловить малейший стон или шорох.

– Габби? – прошептала она, озираясь по сторонам. Ее сердце колотилось так сильно, что она боялась, как бы эти вибрации не вызвали еще один оползень. Кажется, у нее начинались галлюцинации – перед глазами оживали предметы, которых точно не могло быть в пещере. Стул. Сидящая фигура. Теннисная ракетка у каменной стены. Голова кружилась; должно быть, сказывалась нехватка кислорода в герметичном пространстве.

И вдруг холодная сильная рука схватила запястье Эммы.

Эмма вскрикнула. Она попыталась высвободиться, но рука не отпускала. Тусклый луч фонарика осветил нижнюю половину лица девушки.

– Г-Габби? – пролепетала Эмма.

Фигура улыбнулась. Но это были не губы Габби. Эмма втянула ноздрями воздух. Что такое?..

– Привет, Саттон. – Послышался нездоровый смех. – Рада, что ты смогла сюда забраться.

Промозглый воздух окатил шею Эммы ледяной струей. Свободной рукой она оперлась о грязные камни, пытаясь устоять на ногах.

– Лили? – Ее голос заметно дрожал. – Ч-что ты здесь делаешь? – Разве они не оставили ее на заправке? Разве она не отказалась ехать с ними?

– Да ладно тебе, Саттон, – фыркнула Лили. – Как будто ты не знаешь ответа на этот вопрос?

Слова ножом полоснули по сердцу. И Эмма вдруг отчетливо поняла, что происходит: ссора Габби и Лили, падение Габби, стоны Лили в пещере, даже осыпающиеся стены – все это было подстроено двойняшками, чтобы заманить сюда Эмму. Они вовсе не злились друг на друга. И Габби не пострадала при падении. «Двойняшки-твиттеряшки» знали, что Эмма поползет в пещеру спасать Габби, которую якобы столкнула – потому что она не Саттон и будет терзаться чувством вины. И они добились своего: она оказалась в том месте, которое ей уготовили. Они ведь предупреждали Эмму, не так ли? Столько раз, всеми возможными способами. Оставайся Саттон. Ничего не говори. Прекрати вынюхивать. Это не шутки. Иначе ты следующая.

И она угодила прямо в их ловушку.

– Пожалуйста, – сорвалось с губ Эммы. Тело ныло, голова кружилась, накатывала тошнота. – Мы не можем просто поговорить?

– О чем тут говорить? – спросила Лили, понизив голос.

– Пожалуйста, отпусти меня, – взмолилась Эмма, пытаясь отстраниться. Лили крепко держала ее. – Я виновата, Лили. Прости. Больше это не повторится. Обещаю.

Лили цокнула языком.

– Я предупреждала тебя, Саттон. Но ты не послушалась. – Она переступила с камня на камень, приближаясь к Эмме. Быстрым, яростным движением Лили схватила Эмму за ожерелье Саттон – совсем как в ту ночь на кухне Шарлотты. Эмма отчаянно брыкалась, ударилась коленом о камни над головой и почувствовала, как по ноге потекла кровь. Она пыталась кричать, но Лили зажала ей рот рукой, и вместо крика вырвалось лишь сдавленное бульканье. Лили вцепилась в ожерелье, затягивая цепочку на шее Эммы. Эмма закашлялась, отчаянно замахала руками и ногами, пытаясь отбиться. Лили тянула все сильнее, и цепочка все сильнее впивалась в кожу.

– Пожалуйста! – прохрипела Эмма, задыхаясь. Легкие вопили, требуя хотя бы глотка воздуха, тело взбрыкивало. Лили хихикнула.

Эмма вдруг почувствовала болезненный укол в шее, и цепочка порвалась. Тяжелый медальон упал в вырез рубашки, а потом соскользнул ниже, зацепившись за пояс джинсов. Глаза Лили горели адским огнем, зубы обнажились в злобном оскале, на лбу выступила вена. Лили уставилась на Эмму взглядом, исполненным ненависти и жажды мести. Это было лицо убийцы. Убийцы Саттон… и Эммы тоже.

Я хотела, чтобы Эмма бежала. Я хотела, чтобы она боролась. Но приготовилась к худшему. Внезапно у меня возникло странное ощущение, которое всегда предшествовало вспышке памяти. Картинки из прошлого пронеслись передо мной, как скорый поезд. Я увидела яркие пляшущие огни. Округлившиеся глаза. Девушку на каталке. Красную светящуюся надпись «СКОРАЯ ПОМОЩЬ» над воротами. В нос ударил запах антисептика и больницы. В ушах звенели стоны – возможно, мои собственные.

И сразу после этого я с головой окунулась в другие воспоминания…

30

Последствия

В приемном отделении скорой помощи полно народу: орущие младенцы, толстяк в защитной каске с огромной занозой, застрявшей в мясистом грязном пальце, куча стариков – с виду уже одной ногой в могиле. Мы впятером сидим на стульях, все напряжены. Мы не листаем старые журналы, не смотрим убогие местные новости по телику, наши взгляды устремлены на двойные двери, за которыми врачи колдуют над Габби.

Когда мы приехали в больницу, Габби уже отвезли в операционную. Единственное, что сказали нам медсестры: придется подождать. И направили в комнату ожидания, где уже расхаживала из угла в угол Лили.

Приезжают мистер и миссис Фиорелло, и я с ужасом жду, что Лили выложит им правду о том, что произошло. Она молчит. Просто бросается к ним, рыдает у них на груди. Они сидят чуть поодаль, беспокойно крутятся в креслах, уставились в свои книжки, но ни одной страницы не перевернули. Миссис Фиорелло в бигуди, а у мистера Фиорелло на ногах что-то подозрительно напоминающее домашние тапочки. Хотя в час ночи это простительно.

Прождав минут тридцать, Лили вскакивает и подходит к женщине-администратору. Миссис Фиорелло идет за ней; мистер Фиорелло откидывает голову на спинку кресла и закрывает глаза. Когда женщина уже в пятый раз говорит Лили, что нет, она пока не может увидеть свою сестру, Лили кричит: «Что, если Габби мертва? Что, если ей нужна моя кровь?»

Лорел заливается слезами. Мадлен догрызает остатки маникюра. Шарлотта сопит так, будто ее вот-вот стошнит.

– Простите меня, – тихо говорю я, зная, что все они считают меня последней скотиной. – Я не знала, что так будет…

– Просто заткнись, ладно? – шипит Шарлотта, впиваясь ногтями в свои бедра. – Не заставляй меня жалеть о том, что я ничего не сказала копам.