Валерия - Фредерик Марриет

— Кто такой мистер Сельвин? — спросила Каролина, когда он ушел.

Я сказала ей.

— Прекрасно, — продолжала она. — Сегодня я видела двух милых молодых людей. Не знаю, кто из них лучше, но мистер Сельвин на вид как-то мужественнее.

— Я тоже это нахожу, — отвечала я, — мистеру Сельвину двадцать четыре года, а мистер Демпстер, я думаю, моложе вас.

— Мне показался он старше. А не поедем ли мы, мисс Валерия, в Национальную Галлерею?

— Пожалуй, когда мосье Жиронак приедет проводить нас. Наденемте шляпки; он сию минуту воротится.

— О, какое счастье, Валерия, что я переехала к мистрисс Брадшау и встретила вас! А вот и мосье Жиронак.

Каролина ошиблась. То постучала Адель Шабо, о которой я уже говорила. Адель Шабо была очень хороша собой: настоящая француженка, и одевалась с большим вкусом. Она учила французскому языку у мисс Брадшау. Ей было уже двадцать пять лет, но ей нельзя было дать больше восемнадцати. На вид серьезная, она была очень резва и весела. Я не видела в ней ничего дурного, но все-таки думала, что Каролина, которую надо сдерживать, не извлечет особенной пользы из ее знакомства. Однако же, как это обыкновенно случается, чем больше старалась я отдалять их друг от друга, тем больше они сближались. Адель происходила из хорошей фамилии; отец ее был убит на Монмартре, когда союзники вступали в Париж после ватерлооского сражения. Семейство у него было большое, денег мало, и Адель поступила в гувернантки сперва в Париже, а потом сделалась учительницей в Кенсингтоне. Она очень хорошо говорила по-английски.

— А я думала, что вы в Брайтоне, — сказала ей Каролина.

— Была вчера, а сегодня здесь; я приехала к вам обедать, — отвечала Адель, снимая шаль и шляпку и приглаживая перед зеркалом волосы. — Мадам Жиронак дома?

— Нет, — отвечала я, — пошла давать уроки делать цветы.

— Она, как пчела, вечно около цветов. А мосье Жиронак?

— Тоже ушел на урок.

— И он, как ветер, вечно дует час на флейте, час на рожке, час на гобое; а воротится домой, — начинается буря с женою, разумеется а l'amiable. Знаете ли вы, Каролина, со мною случилось в Брайтоне приключение: какой-то молодой джентльмен принял меня за вас.

— Как это могло случиться? — спросила Каролина.

— Он хотел узнать, кто я, а я не хотела сказать. Он спрашивал у служанки дома, где я остановилась, и вероятно подкупил ее. На другой день она пришла попросить у меня мою визитную карточку, затем, говорит, чтобы хозяйка могла записать мое имя в книге без ошибки. Я знала, что хозяйка ее не присылала, потому что я сама записала в книгу мое имя, по ее просьбе, три дня тому назад. Я догадалась, что мое имя нужно джентльмену, который всюду меня преследовал, и отдала служанке вашу карточку, которая случайно попала мне под руку. На другой день, в книжной лавке, джентльмен обратился ко мне, называя меня вашим именем; я отвечала, что это не мое имя, и просила его оставить разговор. Вчера, уезжая из Брайтона, я заметила, что служанка списывает адресы с моих шкатулок и ящиков; а они были адресованы на ваше имя, к мистрисс Брадшау.

— Вы поступили очень неблагоразумно, — сказала я, — вы можете сильно компрометировать Каролину.

— Не бойтесь, Валерия. Я вела себя так скромно, что это никому не повредит.

— Я и не говорю ничего против этого, но все-таки вы должны согласиться, что поступили неблагоразумно.

— Согласна, но ведь не всякая же так рассудительна, как вы. Во всяком случае, встретивши опять этого джентльмена, я могу распутать, что напутала; только вряд ли это случится.

— А к нам, — сказала Каролина, — приходили двое молодых людей, и один из них у нас обедает.

— В самом деле? А я не одета. Но делать нечего, не могу же я ехать к мистрисс Брадшау переодеться.

— Очень красивый молодой человек, не правда ли, Валерия?

— Да, и очень богатый.

— Это досадно, — заметила Адель. — Переодеться я никак не успею.

— Полноте, — сказала Каролина, — вы знаете, что такой туалет идет вам гораздо лучше вечернего костюма. Не отрицайте этого.

— Я ничего не отрицаю и не утверждаю, — отвечала, смеясь, Адель, — исключая того, что я женщина. Делайте из этого какие хотите выводы, мне все равно.

Обед был очень веселый. Адель беспрестанно задевала Лионеля, но напрасно. Он не обращал внимания ни на кого, кроме меня. Между прочим, он шепнул мне:

— Мне не странно сидеть за столом с другими, но возле вас я чувствую, что мне как-то неловко. Старая привычка много значит. Я готов вскочить и переменить вашу тарелку.

— Я очень рада, Лионель, что вы заняли в обществе место, принадлежащее вам по рождению. Скоро вы будете сидеть за столом с лицами позначительнее Валерии де Шатонеф.

— Но не с теми, кого бы я уважал больше вас, — сказал он.

За обедом я сказала о приглашении мистера Сельвина и прибавила, что и мадам Жиронак как любительнице цветов не мешало бы поехать на митинг.

— Нет, — отвечала она, — я останусь дома зарабатывать деньги.

— Madame! — воскликнул муж ее, притворяясь рассерженным и ударивши по столу кулаком, так что все рюмки заплясали. — Вы этого не сделаете. Я не потерплю, чтобы вы вечно шли наперекор моей воле. Вы не останетесь дома зарабатывать деньги. Вы поедете мотать их. Да, сударыня, я требую повиновения, — вы поедете, и я приглашаю мистера Лионеля и мадмуазель де Шабо поехать с нами и быть свидетелями, что я глава в семействе. Молчите, сопротивление будет напрасно.

— Варвар! — возразила мадам Жиронак. — Так я насильно должна ехать на праздник? Жестокий человек, вы терзаете меня! Но, делать нечего, покоряюсь судьбе моей. Пожалейте меня, друзья мои; вы не знаете, что это за чудовище.

— Я доволен вашим послушанием и позволяю вам поцеловать меня.

Мадам Жиронак была в восторге от мысли, что поедет на праздник, и осыпала мужа своего поцелуями. Адель и Лионель приняли приглашение Жиронака, и дело было устроено.

Настал день праздника. Утро было прелестное. Мы были уже все одеты, и карета Жиронака подана, когда приехал в своем экипаже мистер Сельвин. Я представила ему Каролину; она была превосходно одета и очень хороша собою. Мистер Сельвин говорил мне когда-то, что он знаком с леди Батерст; он очень был рад познакомиться и с Каролиной, но никак не мог догадаться, как она очутилась здесь. При ней он, разумеется, об этом не спрашивал.

При входе в сад мы встретили молодого Сельвина, который ждал нас, чтобы проводить к матери и сестрам, приехавшим сюда прямо из Кью. Через полчаса подоспел и Жиронак с женою, Аделью и Лионелем. Мистер Сельвин крепко пожал ему руку и представил его своему семейству; я же представила ему Жиронаков и Адель