Искатель. 2009. Выпуск №2 - Андрей Федосеенко

— Хотел прекратить, но позже; открываются новые обстоятельства.

— Сергей Георгиевич, все у вас поперек, как в частной лавке. Хотел, похоже…

— Зато у вас все вдоль.

— Дело гражданина Коловратского положить мне на стол.

Рябинин злости воли не давал: если на следственной работе

давать ей волю, то она задушит. Но тут злоба одолела его волю:

— Да этот гражданин Коловратский из отца своей гражданской жены сделал мумию!

20

У оперов бывало всякое, но иногда случались прямо-таки артефакты. Коловратский сделал из высохшего старика мумию. Но кого же он похоронил вместо?

Надо туда, в землю, под землю…

Рассказ землекопа Попугалова и новая информация подстегнули уголовный розыск. На второй день Палладьев был уже в фирме «КСИС». В приемной сидел лишь один сотрудник в зеленом халате и шапочке такого же цвета — тот, который вел запись пациентов. Он капитана удивил:

— Узников Петр Фатьянович?

Запомнил. Впрочем, был журнал с записью. Лишь бы не спросил паспорта, но он спросил другое:

— Почему ушли?

— Живот свело. Наверное, испугался встречи с Иваном Архиповичем.

— А теперь чего хотите?

— Жить, чтобы живот от страха не сводило.

И без того цепкий взгляд парня стал каким-то узким, будто захотел взрезать пациента и проникнуть глубже. Капитан улыбнулся растяписто:

— Хочу получить этого… витамина.

— Купите яблок.

— Не так я сказал. Вещество, от которого человек крутится волчком на работе и вообще в жизни.

— Адреналин, что ли?

— Вот! Мне сказали, что надо заняться этим… интимом.

— В нашей фирме?

— Нет, не интимом, а как-то похоже. Когда для смелости делаешь то, от чего колбасит.

— Экстрим?

— Ага, он. Якобы есть в вашей фирме.

— А кто сказал?

— Один кореш, да неважно. Я готов платить.

Парень улыбнулся. Наверно, экстремально, потому что его губы сложились, как пара непропеченных оладушек. Больше взгляду зацепиться было не за что. Впрочем, уши. Они были крупны и оттопырены настолько, что при желании он мог бы ими похлопать. Не похлопав, он сказал:

— Наш экстрим в английском стиле.

— А мне хоть в африканском.

— Покойников не боишься?

— Я владею рукопашкой.

— Да они гнилые, — усмехнулся парень беззвучно.

— А я крещеный.

Капитан мог бы порассказать, сколько разложившихся тел ему пришлось вытаскивать из квартир, петель, подвалов… Но он молча уставился на тот постер, где изображалась вскрытая черепная коробка с мозгами.

— Две тысячи рублей, — уведомил фирмач.

Капитан вынул из кармана две предусмотрительно отложенные купюры и протянул, но ушастый не брал:

— Надо четыре тысячи.

— Ты же сказал две…

— На одного, а за двоих четыре.

— Кто второй?

— Ты же будешь с бабой?

— Нуда, с ней, — догадался капитан, что это необходимое условие, скорее всего, чисто коммерческое.

— Приходи сюда ровно в полночь…

И у Палладьева возникло неотложное дело — до полуночи найти покладистую бабу. Он дружил с девушкой, которая наизусть читала поэтов серебряного века и носила редкое имя Виталина. Можно ли женщину с таким именем вести к мертвецам? По дороге в РУВД капитана осенило — Антонина. Секретарша, заочно учится на юридическом, намеревается быть следователем и заходит в кабинет оперов выкурить сигаретку. Капитан подозревал, что она положила на него свой карий глаз. И капитан заскочил в магазин за конфетами…

Оперов в кабинете не было. Палладьев звякнул в канцелярию и попросил Антонину зайти. Она прибежала мгновенно.

— Тоня, покурим?

Секретарша расцвела, но все-таки удивилась: не за этим же вызвал. Капитан размышлял: с чего бы начать?

— Антонина, как ты проводишь время?

— Лекции, хожу в кино, записалась в секцию художественной гимнастики…

— Старуха, ты отстала. Сейчас в моде аква-аэробика, стэп-аэробика плюс релаксация уже без аэробики.

— Много времени уходит на прическу и макияж.

Капитан не понимал, на что уходит это время, если теперь волосы у девиц тяжела висят вдоль ушей.'Ему казалось, что эти свободные волосы у всех немыты. Лицо Антонины было вообще-то весьма живенькое за счет юрких глаз, бегающих любознательно.

Палладьев достал из сумки коробку с конфетами и положил ей на колени. Антонина на нее выронила горящую сигарету. Капитан повода для смущения ей прибавил:

— Тоня, хочу тебя пригласить…

— В театр?

— Не совсем.

— В кино?

— Лучше, Тоня.

— Неужели в ресторан?

— Еще лучше.

— Куда же? — спросила она, улыбкой обозначив, что согласна на любое место.

— На кладбище, Тоня.

— В переносном смысле?

— Нет, в прямом.

Капитан признался, что проводится оперативное мероприятие и потребовалась ее помощь. Антонина и этому обрадовалась. Капитана торкнула совесть: имеет ли он право так использовать отношение к нему девушки? Но успокоился: делал не в личных целях, а в интересах службы.

Договорились встретиться в полночь здесь, в РУВД. Палладьев попросил:

— Тоня, перестань звать меня «товарищ капитан». Игорь я.

21

Есть некоторое соответствие криминального эпизода масштабу личности преступника. Мелкий вор лезет в квартиру, крупный — грабит банк. Коловратского Рябинин не понимал.

Образован, умен, энергичен, рукоделен… И придумал малоэффективный способ извлечения доходов — английский стиль. Сдавать комнату с мумией. Крупные дельцы строили финансовые пирамиды, создавали дутые фирмы, проворачивали махинации с ценными бумагами… Рябинину приходилось расследовать преступления, где выступали фальшивые генералы, депутаты, артисты, дипломаты. Гребли деньги лопатой.

Рябинин вспомнил исторического мошенника, корнета Савина. В феврале семнадцатого года каким-то образом он стал начальником охраны Зимнего дворца и продал его американцу. Оформил сделку так: в архиве взял какой-то официальный документ, текст отрезал, верх с грифом фирмы оставил, сделал оттиск двуглавого орла с монеты и приложил связку старых ключей. В расписке значилось, что он, Савин, продал Зимний дворец такому-то. От американца получил два чемодана денег.

Не английский стиль, а русский.

В кабинет как-то громоздко вошла миниатюрная дама, помощник прокурора по общему надзору. Ее громоздкость была от спутницы, пожилой высокой женщины.

— Сергей Георгиевич, — сказала помощница прокурора голосом, прокуренным до хрипоты, — помоги разобраться с жалобщицей. Что-то с похоронами. Смахивает на уголовщину.