Ночная музыка - Джоджо Мойес

Изабелла сидела на диване, поджав под себя ноги, перед огромной коробкой со счетами и выписками банковских балансов. Время от времени она, нахмурившись, подносила к глазам бумажки, словно хотела их сравнить, и в отчаянии отшвыривала прочь. Китти, корпевшая над уроками, не обращала внимания на страдания матери. Тьерри устроился в большом кресле и с головой ушел в компьютерную игру. Внизу мистер Гранджер менял обшивку дымохода, наверху Мэтт, Байрон и Энтони занимались чем-то крупномасштабным. От перфоратора дом буквально ходил ходуном, по лестнице стелились облака строительной пыли, словно изрыгаемые неким демоническим существом. За окном шел бесконечный дождь, низкие свинцовые облака затянули небо, набросив покров уныния на этот мрачный дом. В расставленные в коридоре и спальне ведра с печальным стуком капала вода.

– Ох! – воскликнула Изабелла, отодвинув коробку. – Глаза б мои не глядели на эти цифры! И как только ваш папа умудрялся заниматься ими целыми днями?! Нет, это выше моего разумения.

– Господи, как бы я хотела, чтобы он мог помочь мне с математикой, – с тоской в голосе сказала Китти. – Ничего в ней не понимаю.

Изабелла потянулась и заглянула через плечо дочери:

– Ой, солнышко, прости, но я тоже без понятия. Вот твой папочка, тот действительно был умным.

При этих словах Тьерри слез с кресла, подошел к окну и начал лупить кулаком по плотным портьерам, поднимая столб пыли.

– Перестань, Ти, – раздраженно произнесла Китти.

Но Тьерри упорно молотил кулаком по портьерам, над его головой уже клубились густые серые тучи.

Китти окинула его сердитым взглядом.

– Мам! – возмутилась она и, увидев, что Изабелла не реагирует, закричала еще громче: – Мам! Ты только посмотри на него!

Изабелла подошла к сыну, погладила его по голове бледной рукой и задумчиво сказала, глядя на пурпурный бархат:

– Они просто ужасные, да? Может, их стоит хорошенько вытрясти? Убрать въевшуюся пыль.

– Ой, нет… – начала Китти, но было уже слишком поздно.

Ее мама изо всех сил трясла портьеры – в комнате стало нечем дышать, и Тьерри отчаянно зачихал.

– Не волнуйся, – сказала Изабелла, раскачивая портьеры. – Я потом все пропылесошу.

– Поверить не могу… – выдохнула Китти, когда тяжелый карниз упал на пол вместе с приличным куском стены.

Изабелла, обмотанная упавшими портьерами, прикрыла руками голову, с потолка дождем посыпалась штукатурка. Китти потрясенно глядела на огромные дыры над окном, через которые просматривались кирпичи, ее мать тем временем весело хихикала.

– Ой, мама! Что же ты наделала? – Китти подошла поближе, чтобы оценить масштаб ущерба.

Изабелла стряхнула с волос штукатурку:

– Они были ужасными.

– Да. Но по крайней мере, лучше хоть какие-то портьеры, чем вообще никаких. – Иногда мать ее просто бесила.

Изабелла направилась к стереосистеме:

– Китти, мне наплевать. Если смотреть на вещи философски, то это всего-навсего занавески. И я погрязала в чертовых домашних делах, целый день только и делаю, что занимаюсь треклятыми занавесками и хозяйственными счетами. С меня довольно. Давайте добавим в нашу жизнь немного музыки.

Наверху почему-то перестали стучать. Ой, нет, взмолилась про себя Китти. Только не сейчас. Только не тогда, когда здесь Энтони.

– Мам, мне надо делать уроки.

– Нет, тебе надо немного развлечься. А потом мы вместе справимся с домашним заданием. Тьерри, помоги-ка мне снять портьеры с карниза. Я уже знаю, на что мы их пустим.

Мама отошла от стереосистемы, и Китти услышала вступительные такты «Кармен» Бизе. Ой, нет, подумала она. Нет, ты не можешь так со мной поступить. Но мама, склонившись над Тьерри, уже обматывала портьеру вокруг талии.

– Мам, пожалуйста… – взмолилась Китти.

Поздно. Мама уже буквально купалась в звуках музыки, взмахивая подолом импровизированной пурпурной юбки, а когда ария достигла кульминации, она накинула концы портьер себе на плечи. Последовав примеру матери, Тьерри завернулся в другую портьеру, губами изображая слова, которые отказывался произносить вслух. Китти, вне себя от ярости, собралась было выключить музыку, но, увидев, как мама с улыбкой смотрит на танцующего Тьерри, поняла, что ее загнали в угол. Она стояла, скрестив на груди руки, пока мама с братом изображали сцену из оперы, и молилась, чтобы все это безобразие закончилось до того, как кто-нибудь из работавших наверху спустится вниз.

Ну и конечно же, Энтони был тут как тут. Правда, сперва показался Байрон, несший на плече обрезки дерева. Но Байрон тотчас же прошел на лестничную площадку, а вот Энтони, в низко надвинутой на лоб шапке и с молотком в руках, застыл на пороге. Китти поймала его взгляд и с трудом подавила желание забиться под диван. Ей еще ни разу не приходилось попадать в такое дурацкое положение. Более того, заметив Энтони, мама с криком «Эй, Энтони!» бросила в его сторону портьеру. «Коррида!» – пропела она, а Тьерри приставил пальцы к голове, изображая рога.

Китти решительно хотелось умереть. Коррида – игра, в которую они играли с папой: папа размахивал полотенцем, они с Тьерри нападали, а папа пытался увернуться. Мама не должна играть в корриду, это неправильно. И вообще, Энтони расскажет всем в школе, что они сумасшедшие.

Однако Энтони поймал портьеру и, уронив молоток, уже через секунду призывно размахивал портьерой перед носом у Тьерри. А Тьерри, которого, вероятно, подстегнуло присутствие взрослого парня, разошелся не на шутку. По мере того как музыка приобретала все больший драматизм, Тьерри словно угорелый носился по гостиной, сметая все на своем пути и задевая плечом Энтони, отчего тот пару раз едва не рухнул на диван. Изабелла стояла возле стереосистемы, веселясь от души. Тьерри мычал и бил ногой по полу. А Энтони ухмылялся и победно размахивал портьерой. «Olé!» – вопил он, и Китти, к своему удивлению, поняла, что тоже кричит. Впервые за долгое-долгое время в этой кутерьме и веселой суматохе она почувствовала себя счастливой – по-настоящему счастливой. Тем временем ее мама взяла вторую портьеру и стала махать ею в такт музыке, а Китти попыталась ее отнять. Было даже забавно бороться за кусок старой пурпурной тряпки. И тут над головой раздался жуткий треск, настолько сильный, что пол под ногами заходил ходуном. Все тотчас же замерли, диск моментально заело, и Изабелла пошла выключить музыку.

– Что, черт возьми, это было? – спросила она, но тут треск возобновился, за ним последовал сдавленный возглас.

Все ринулись к лестнице и застыли на лестничной площадке, только Китти пришлось сперва освободиться из плена опутавшей ее ноги портьеры. Из дверей хозяйской спальни выплыло облако гипсовой пыли, затем на пороге показался Мэтт, он отчаянно кашлял и вытирал глаза рукавом.